Твои несбывшиеся ожидания – только твоя проблема. Живи теперь с этим. Как сумеешь.
Кое-как я нащупала застёжку цепочки на шее. С третьей попытки получилось расстегнуть.
Расставаться с кулоном было тяжело. Но необходимо.
Я положила его на подушку рядом с тёмными как смоль волосами. На мгновение безумно захотелось потрогать, погладить. Нельзя. Он не твой, дура, и никогда не был.
Смирись.
Ты одна.
Ты всегда была одна.
Так всегда было, так всегда будет.
От эмоций одни страдания – разве не так?
Они были правы. Правы изначально.
Если бы я не взбунтовалась тогда, не было бы всей этой боли, убивающей изнутри, как укус ядовитой змеи.
Цепочка выскальзывает из похолодевших пальцев, падает красивыми завитками на белую ткань подушки.
Отступаю назад. Никак не хватает сил обернуться. Слабовольно пытаюсь задержать этот миг, запомнить навсегда эту картину – ночь, и лунный свет, и колышущиеся тени… и спящий мужчина, который меня не любит.
- Гаяни… - шепчут его губы во сне.
Не надо.
Так еще больнее.
Нужно уйти, нужно разорвать эти колдовские оковы.
- Гаяни?
Первое, что он видит, когда открывает глаза – смешная подвеска-лягушонок. Сжимает её в горсти. Хмурится, хмурится…
В этом я тоже виновата.
Принесла в его жизнь столько хлопот. Серьёзно её осложнила. Пожалуй, я должна извиниться – извинилась бы, если б не утратила дара речи.
Разворачиваюсь и делаю ещё шаг к выходу.
- Гаяни! – резко хлещет плетью в спину его гневный окрик.
Он злится, кажется. Конечно, я же ослушалась его.
Но я уже у самой двери.
Так надо. Он потом поймёт, что я сделала правильный выбор. За нас обоих. Выбор, который должен был сделать Ричард, но щадил меня и не говорил прямо. Пытался осторожно намекать – но я была слишком глупа в своей детской слепой вере и не понимала намёков. Но кажется, сейчас я наконец-то повзрослела. За одну ночь.
- Я тебя не отпущу!
За моей спиной творится магия. Ощущаю мощнейший всплеск, кожа покрывается мурашками, такая это мощь.
Дверь впереди меня окутывает прочный магический щит. Полупрозрачная пелена голубого света. Я уже видела такие. То, что он умеет создавать, не пробьёт никакое оружие.
Но я умру, если останусь. Мне нужно скорее прочь, пока боль, раскалывающая голову, не убила меня.
С трудом набираю воздуху в грудь.
Ищи выход, Гаяни. Ты же умница, ищи. Тебя называли самой одарённой волшебницей своего поколения. Неужели ты не найдёшь выход?
Подвеска. Она лишь усиливала магию.
Значит, глубоко внутри меня она и так была. Портальная магия, древний дар. Когда-то давно маги владели всеми школами, всеми стихиями. Лишь позднее произошло разделение. Значит, если очень сильно постараться, ты сможешь достучаться до наследия прошлого в тебе. Даже если эманации эллерита, что хранится в Замке ледяной розы, так сильно усложняют твою задачу. Но ты справишься и с этим, верно?
Я вторгаюсь в свою магическую сердцевину так грубо, словно проламываю ударом кулака тонкий лёд на замёрзшем озере. Но сейчас мне всё равно. Я должна зачерпнуть полную горсть этой дремлющей силы во что бы то ни стало. Я сейчас не выдержу даже лишнего сказанного слова. Я сейчас не выдержу даже одного-единственного взгляда. Только не сейчас.
И у меня получается.
Когда Ричард достигает меня в несколько прыжков, когда протягивает руки, чтобы меня схватить – они обнимают лишь растворяющиеся очертания моего тела.
Я проваливаюсь куда-то, лечу… не знаю куда. Мне всё равно. Совершенно.
Место, куда я попадаю в конце концов, мне знакомо, но только отчасти. Я уже заглядывала сюда в прошлое перемещение. Мне не понравилось тогда, ужасно не понравилось, но даже здесь сейчас мне будет легче – где угодно легче, чем в той пахнущей сиренью комнате, залитой лунным светом.
- О-о-о… как давно я ждал! И наконец-то дождался.
Свистящий шёпот из темноты.
Я повисаю в ней, оглядываюсь по сторонам испуганно, но вижу лишь тьму.
Я словно застыла в пропасти, где ни дна, ни стен, ни верха, ни низа – лишь одна глубокая, как самая беззвёздная ночь тьма. Та самая тьма, порождение Хаоса, из которой вышли все наши миры, и в объятия которой они однажды вернутся. Когда закончится всё время Вселенной. Когда остановятся последние часы. Когда перестанет биться последнее сердце.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Коротко вдыхаю – и дыхание пропадает. Не могу пошевелиться.
В панике ощущаю, как вокруг меня стягиваются незримые оковы. Всё туже и туже, словно кто-то связал меня толстым прочным канатом. Он шершавый и обжигающе-горячий.
А потом источник голоса приближается – и я с ужасом вижу алое пятно на чёрном фоне. Моё зрение словно настраивает нужный фокус, пятно проявляет черты.
Золотая змея с рубиновыми глазами и алым гребнем, уходящим на спину. И ниже, ниже… по всему гигантскому телу. По каждому бесконечному кольцу, что стянуло моё тело от плеч до самых щиколоток.
- С-самый лучший подарок судьбы из всех возможных.
Какой знакомый голос. Мучительно знакомый. Я совершенно точно его раньше слышала.
Пасть, полная острейших белых зубов разевается над моей головой. В рубиновом взгляде горит алчность.
- С-скрасишь мне моё заточение, крош-ш-ш-шка? У с-с-с-удьбы отменное чувство юмора, не находиш-ш-ш-шь? В конце концов, это из-за тебя я с-с-сюда попал. И я постараюс-с-с-сь, чтобы ты об этом пожалела.
Вот теперь я вспомнила.
У судьбы действительно отменное чувство юмора.
Да, я действительно тебя узнала. И как было не узнать – ведь однажды ты уже показал свою змеиную лживую натуру, только не так явно, как теперь.
Дориан Дрейк.
Глава 30
Глава 30
Я должна была догадаться сразу.
Ведь я уже испытывала эти ужасные чувства – невыносимой беспомощности, слабости. Словно тебя опутывает кольцами змея, и сжимает – сначала нежно, пряча за вкрадчивой мягкостью стальной аркан, что всё плотнее стягивается на твоём горле.
Тогда, на балу в Замке ледяной розы. Когда один рыжий телепат с обманчиво-чарующей улыбкой пытался украсть то, что предназначалось не для него.
- Какая чес-с-сть… вижу по глазам, что ты меня уз-з-з-знала!
Змеиная голова взвилась выше, нависая надо мной, готовая каждую секунду ринутся вниз в смертельном броске. Алый взгляд гипнотически мерцал во тьме, окружающей нас.
- Я думала, тебя больше нет! – я зажмурила глаза и отвернулась, чтобы не смотреть.
Кольца стянулись туже, боль прострелила правый локоть, неловко прижатый к боку.
Из горла змеи вырвался то ли клёкот, то ли кашель, то ли смех.
- Вы бы вс-с-се хотели, чтоб так произош-ш-ш-шло! Вы обрекли меня на самый поз-з-зорный финал для мага. Для того, чей дар был с-с-столь уникален, что вы вс-с-се просто испугалис-с-с-сь… Трусливое общество, которое ис-с-с-сторгло из себя того, кто не желал подчиняться его парш-ш-ш-шивым правилам!
Как наяву вспомнился день, когда его судили. И я выступила главным свидетелем.
Он не выпустит меня отсюда живой.
- Но тебя ведь осудили на стирание личности! – тяни время, Гаяни, тяни время. Должен найтись выход. Его не может не быть.
Змеиная голова мягко опускается ниже. Левую щеку опаляет жар от рубинового взгляда. Пытаюсь отстраниться как можно дальше, но кольца держат крепко. И обнажённую кожу на шее дразняще касается раздвоенный язык. Меня передёргивает от омерзения.
- О да-а-а-а… был единс-с-ственный с-с-с-способ избежать этой позорной казни. Каз-з-зни, малыш-ш-ш-шка! Не теш-ш-ш-шьте себя ложным гуманизмом. Превратить величайш-ш-шего волш-ш-шебника из тех, что знал этот мир, в глупо улыбающ-щ-щ-щуюся всем добренькую курицу! Есть ли более унизительный ис-с-с-сход? Разве мож-жет жить тело, когда мёртв его дух? Ты скоро тоже узнаеш-ш-шь ответ на этот вопрос-с-с-с…
Пытаюсь вдохнуть, но тугое, источающее жар тело змея сдавило рёбра. Получается втянуть в себя лишь каплю расплавленной тьмы, окружающей нас со всех сторон.