такая мысль тоже приходила в голову, но от того, что при нем Пирра об этом помалкивает, на душе только тяжелее.
– Между прочим, на коне скакать я не разучился, – процедил Гилас сквозь зубы.
– Да, но ты ведь не видишь, куда ехать…
– Хватит со мной нянчиться, я тебе не ребенок!
– Ладно, – сердито бросила Пирра. – В следующий раз попадется низкая ветка – предупреждать не стану! Пусть она тебя на землю сшибет!
Гилас не ответил. Хекаби промыла ему глаза, а Разбойница тщательно вылизала все лицо. Теперь он хоть и с трудом, но все же отличает день от ночи, однако вместо лиц видит лишь размытые пятна.
– Наберись терпения, – посоветовала Пирра.
– Побыла бы сама на моем месте, – сердито бросил Гилас.
В эти дни они без конца пререкаются: так легче отогнать страх. Ведь даже Хекаби не знает, вернется ли к нему зрение.
«А если нет? – думал Гилас, пока Свирепый спускался вниз по склону. – Охотиться слепой не может. Стану для всех обузой».
Гилас повторяет себе, что ему грех жаловаться. Они все выжили, а благодаря Хекаби Акастос оправляется от ран. Но почему-то радости Гилас не чувствует. Он стал нервным и раздражительным. Гилас не в состоянии открыться Пирре и рассказать ей, что каждую ночь ему снятся кошмары: сцены с поля боя, удар молнии, крик Теламона.
Даже встреча с Исси оказалась совсем не такой счастливой, как он надеялся. Ведь Гилас даже рассмотреть ее не может! Мало того – Исси не разговаривает. «Иногда такое бывает, – сказала Хекаби. – Случается, люди годами молчат, а к некоторым дар речи и вовсе не возвращается». Гилас пробовал разговаривать с сестренкой, но как с ней общаться, когда не видишь ее лица? Исси днями напролет пропадает в предгорьях вместе с Разбойницей, а вот Пирру она, кажется, невзлюбила.
– Наверное, я для нее третья лишняя, – предположила Пирра. – Думает, я заняла ее место.
И как Исси такое в голову взбрело? Она ведь его сестра!
Наконец они добрались до шатра Акастоса. Гилас предложил Пирре зайти внутрь вместе с ним, но девочка до сих пор на него сердилась и ушла поить Свирепого.
Внутри Гилас смутно различил две фигуры: на походной койке, похоже, лежит Акастос, а рядом с ним стоит на коленях Хекаби. К удивлению Гиласа, оба смеются так, что целительница раскачивается из стороны в сторону, а Верховный Вождь держится за перевязанный бок.
Гиласа они встретили приветливо, но мальчик заметил, что между этими двумя что-то происходит, и сразу засмущался.
– Зайду попозже, – отрывисто бросил он.
– Нет, Блоха, ты останешься, – возразил Акастос.
Судя по голосу, он улыбался.
Мальчик услышал, как Хекаби встала.
– Только слишком долго не разговаривай, – ласково велела она Акастосу. – Тебе надо отдыхать.
Проходя мимо Гиласа, знахарка холодной рукой коснулась его виска.
– Тебя больше не будут посещать видения, – заметила она.
Гилас кивнул:
– Я уже понял. Иначе мне бы явился дух Теламона. Наверное, удар молнии прогнал видения.
– Может быть. – Похоже, Хекаби тоже улыбалась. – А может, Разбойница их слизнула, ведь львы – священные животные Повелительницы Огня.
Когда знахарка ушла, Гилас ощупью добрался до койки Акастоса и сел рядом с ней, скрестив ноги. Мальчик чувствовал себя неловко: в первый раз со дня битвы они остались наедине.
– Как себя чувствуешь? – спросил Гилас.
– Бывало и получше, – сухо ответил Акастос. – А ты?
– У меня тоже получше бывало.
А потом Акастос задал вопрос, которого боялся Гилас: Верховный Вождь хотел знать, что происходило на поле боя после того, как он потерял сознание. Гилас с запинками рассказал о том, как с неба спустились Злобные, а призрак брата Акастоса слизывал с губ кровь отмщения.
– Как он выглядел? – срывающимся голосом спросил Акастос.
– Похож на тебя, только моложе. А еще у него не было одного мизинца.
– Вот как? Значит, это действительно был он. – Некоторое время Акастос молчал, потом пробормотал: – Странно. Когда мечтаешь о чем-то годами, а потом наконец достигаешь цели, вместо радости чувствуешь одну растерянность.
– Это верно, – с чувством произнес Гилас.
Он сразу подумал об Исси.
– Да, с того дня, как мы впервые встретились на острове Людей-с-плавниками, много воды утекло. Верно, Блоха? Помнишь, как я уговорил тебя спуститься со склона?
– Уговорил?! Ты меня выманил!
Акастос рассмеялся:
– Твоя правда!
Гилас запоздало сообразил, что разговаривает с самим Верховным Вождем Микен.
– Что теперь будешь делать? – спросил мальчик.
– Восстанавливать Акию. Наводить порядок. Короче говоря, постараюсь залечить раны прошлого.
Судя по доходившим до Гиласа новостям, раны уже заживают. Дождь потушил пожар в Лапитосе прежде, чем сгорели главные зернохранилища, и Акастос приказал раздать еду земледельцам. А еще Верховный Вождь завоевал уважение уцелевших Воронов тем, что запретил их преследовать и велел похоронить погибших врагов со всеми почестями и ритуалами. Тело Теламона сожгли, а прах по просьбе Гиласа поместили в гробницу Предков рядом с прахом его отца. Но для Короноса и Фаракса ритуалов проводить не стали: их прах просто развеяли по ветру.
А что касается кинжала, то Хекаби собрала все обломки, которые сумела отыскать, и бросила их в разные реки и ручьи, чтобы их унесло в Море, и там они затерялись навечно.
– Что и говорить, работы по горло, – тихо произнес Акастос. – Скоро вернусь в Микены. А Перифас останется здесь и будет управлять Ликонией. – Акастос выдержал паузу. – Вместе с тобой. Хочу отдать тебе Мессению.
– Что?
– Будешь вождем. Гилас, на поле боя ты спас мне жизнь. Такое не забывается. К тому же мне нужен вождь, которому я могу доверять.
– Какой прок от слепого вождя? – проворчал Гилас.
– Конечно, при условии, что зрение к тебе вернется.
Гилас поморщился.
– Даже тогда не согласен, – решительно произнес он. – Мне ведь придется не только править, но и сражаться. Все правители воюют.
– Ничего не поделаешь, бывает.
– Как ты это выдерживаешь? – И тут Гиласа прорвало: – Каждую ночь снова оказываюсь в гуще битвы! Я только что убил человека, и вот я вытаскиваю меч из его тела… А еще вижу Теламона… – Голос мальчика дрогнул. – Он ведь был моим другом, а я его под удар молнии подставил!
– Гилас, война есть война, – сурово произнес Акастос.
– Ну а я в таких делах участвовать не хочу!
– По-твоему, другие хотят? Иногда нужно бороться, чтобы отстоять свое!
Гилас мрачно хмурился. Тут он почувствовал на своем плече сильную руку Вождя.
– Со мной самим такое бывало, – проговорил Акастос. – Знаю, ты никак не можешь отделаться от дурных мыслей, из-за тяжелых воспоминаний ты отдалился и от Пирры, и от сестры. Но поверь мне, со временем они померкнут.
А потом Акастос деловым тоном произнес:
– Ну, говори, что для тебя сделать. Наверняка же чего-нибудь хочешь.
Гилас задумался:
– Э-э-э… Да. Есть одна вещь… Даже две вещи.
Акастос рассмеялся и отвесил ему шутливый подзатыльник:
– Эх, Блоха! Не так уж сильно ты и изменился, как я погляжу!
* * *
Эхо пронеслась мимо Пирры и спикировала прямо на стаю сизых голубей, разогнав их просто забавы ради. Девочка рассмеялась. А Гилас даже