Читать интересную книгу Одиссея Грина - Филип Фармер

— Минуточку, сир.

Страж пронзительно засвистел, ничуть не заботясь о том, что разбудит весь лагерь. Из ближайшего шатра выбежала девушка.

— Холодного пива! — крикнул страж.

Девушка юркнула в шатер и вернулась с подносом, на котором стоял запотевший медный кувшин.

Стегг схватил кувшин, не поблагодарив девушку, приложился к нему и уже пустой отшвырнул в сторону.

— Хорошо! — рыгнул он громко. — Но от одного пива раздувается живот. Водка холодная есть?

— Конечно, сир.

Она вынесла из шатра серебряный кувшин, наполненный кусочками льда. Вылив водку в кувшин со льдом, она протянула его Стеггу.

Он выпил пол-кувшина. Это обеспокоило стражников.

— Великий Олень, если будешь так продолжать, то нам придется нести тебя до Фэйр-Грэйс.

— Герой-Солнце способен выпить за десятерых, — хвастливо сказала девушка, — и все равно сможет переспать с сотней девушек за одну ночь.

Стегг зычно рассмеялся.

— Что, смертный, разве ты не знал этого? А зачем быть Великим Оленем, если нельзя делать всего, что взбредет в голову?

— Прости меня, сир, — пролепетал стражник. — Просто я знаю, как людям в Фэйр-Грэйс не терпится приветствовать тебя. В прошлом году, когда Герой-Солнце был из Орлов, он выбрал другую дорогу из Вашингтона, и жители Фэйр-Грэйс не смогли принять участие в празднествах. Поэтому их очень опечалит, если Герой-Солнце окажется не в форме.

— Не дури, — строго заметила девушка. — Разве можно так говорить с Героем-Солнце? Он может разозлиться и убить тебя. Такое бывало, чтоб ты знал.

Стражник еще раз извинился и побрел к своим товарищам, стоявшим в стороне.

— Я снова голоден, — удивленно отметил Стегг. — Дайте еще еды. И побольше мяса.

— Да, сир.

Стегг начал рыскать по лагерю. Подойдя к седому тучному мужчине, храпевшему в гамаке, натянутом между двумя шестами, он перевернул гамак и опрокинул толстяка на землю. Затем с хохотом начал будить спящих, громко крича прямо в уши. Когда ему и это надоело, он поймал за ногу одну из девушек и принялся щекотать ей пятку. Она тряслась и плакала от хохота и умоляла отпустить ее. Молодой человек, ее возлюбленный, стоял рядом, но даже не шелохнулся, чтобы освободить ее. Кулаки его были стиснуты, но вмешиваться в действия Героя-Солнце считалось святотатством.

Увидав парня, Стегг нахмурился, отпустил девушку и вскочил на ноги. К счастью, в этот момент девушка, посланная за едой, вернулась с подносом, на котором стояли два кувшина с пивом. Стегг взял один кувшин и вылил его на голову парня. Обе девушки расхохотались, и, казалось, это стало сигналом для всего лагеря. Все вдруг стали дико смеяться.

Девушка с подносом схватила другой кувшин и вылила на толстяка, вывалившегося из гамака. Холодная жидкость живо привела его в чувство, он вскочил и побежал в палатку. Выйдя из нее с бочонком пива, он вылил на девушку все его содержимое.

По всему лагерю начали обливаться пивом. На лугу не осталось никого, с кого бы ручьями не текло пиво, вино или виски. Исключением была только девушка в клетке. Даже Герой-Солнце был весь мокрый. В голову ему пришла новая мысль. Он начал опрокидывать опорные шесты, чтобы палатки накрывали тех, кто был внутри. Остальные последовали его примеру, и вскоре весь лагерь превратился в хаос копошащихся тел, пытающихся выбраться из под материи.

Стегг схватил девушку, которая прислуживала ему, и девушку, которую щекотал.

— Вы обе, наверное, девицы. Иначе не были бы почти голыми. Как же это я прошел мимо вас прошлой ночью?

— Для первой ночи мы были недостаточно красивы.

— Судьи, видно, ослепли!! — негодуя, взревел Стегг. — Вы две самые красивые и желанные девушки, которых я когда-либо видел.

— Спасибо тебе. Говоря честно, наша внешность не виновата в том, что нас не избрали невестами Героя-Солнце, сир. Мне страшно даже думать о том, что может случиться, если меня подслушают жрицы. Но правда в том, что если родители богаты и имеют связи, то такую девушку изберут невестой даже скорее, чем очень красивую.

— Тогда почему же вас приставили в мое окружение?

— Мы поделили второе место на конкурсе «Мисс Америка», сир. Быть в Вашем окружении тоже великая честь, хотя и не такая, как дебютировать в Вашингтоне. И мы надеемся, что сегодня ночью в Фэйр-Грэйс…

Обе смотрели на него, широко открыв глаза, и тяжело дышали от вожделения. Их губы и соски набухли ожиданием.

— Зачем ждать ночи?

— Обычно не принято начинать до начала праздника, сир. К тому же, большинство Героев-Солнце приходят в себя только к вечеру…

Стегг расхохотался.

— Я — Герой-Солнце, какого у вас еще не было. Я подлинный Стегг.

Он сгреб обеих девушек и на руках понес в шатер.

6

Черчилль отпрянул и попытался пустить в ход ноги, чтобы выбить еще пару зубов. Но удар кирпичом не прошел даром — он едва поднял ногу.

Заметив угрожающее движение Черчилля, беззубый отскочил назад, но тут же, увидев его беспомощность, решительно напал, целясь ножом в солнечное сплетение.

Раздался крик, и невысокий человек оттолкнул Черчилля, рукой преградив путь лезвию. Острие прошло сквозь его ладонь.

Это Сарвант прибег к неуклюжему, но действенному способу спасти друга от смерти.

На мгновение все оцепенели. Затем другой моряк так сильно толкнул Сарванта, что тот упал на спину с ножом, торчащим из руки. Беззубый нагнулся, вырвал нож из ладони и снова обернулся к Черчиллю, но тут у него над ухом раздался пронзительный свист. Беззубый замер. Свистевший размахнулся и огрел беззубого по шее длинной пастушьей палкой.

Свистевший был одет в светло-голубое. Такими же были его совершенно невозмутимые глаза.

— Эти люди находятся под защитой самой Колумбии, — объявил он. — Расходитесь сейчас же, если не хотите, чтобы вас через десять минут вздернули. И не вздумайте мстить этим людям после. Поняли?

Моряки не стали дожидаться развития событий и побежали.

— Я обязан вам жизнью, — поблагодарил Черчилль, все еще дрожа.

— Вы обязаны жизнью Великой Седой Матери, — ответил человек в голубом. — А ее пути и деяния неисповедимы. Я же просто ее орудие. Еще четыре недели вы будете под ее покровительством. Будем надеяться, вы докажете, что достойны этого.

Он взглянул на кровоточащую руку Сарванта.

— Думаю, вы обязаны жизнью и этому человеку. И хотя он лишь простое орудие Колумбии, он хорошо послужил ей. Идемте со мной. Мы исцелим руку.

Они последовали за человеком в голубом. Черчилль поддерживал стонущего от боли Сарванта.

— Вот этот самый парень и шел за нами, — объяснил Черчилль. — К счастью для нас. И спасибо вам за то, что вы сделали, Сарвант.

Лицо Сарванта засветилось удовольствием.

— Я был счастлив сделать это для вас, Руд. И я бы сделал то же еще раз, даже зная наперед, что мне будет плохо. Сознание содеянного делает меня счастливым.

Черчилль не знал, что ответить, поэтому промолчал.

Они молча вышли из района гавани и подошли к храму, расположенному в глубине улицы. Проводник завел их в прохладное внутреннее помещение, что-то сказал жрице в длинном белом платье, и та повела Сарванта дальше в храм, а Черчилля попросила подождать, пока они не вернутся назад.

Он не возражал, поскольку был уверен, что у них нет дурных намерений, во всяком случае сейчас.

Почти час расхаживал он взад и вперед мимо больших песочных часов, стоявших на столе. В комнате было тихо, прохладно и полутемно.

Когда он в несчетный переворачивал часы, появился Сарвант.

— Как рука?

Сарвант протянул ее к свету. На ней не было повязки. Отверстие было заклеено, рану покрывала какая-то прозрачная пленка.

— Мне сказали, что я могу пользоваться ею хоть сейчас, — восхищался Сарвант. — Руд, может быть, эти люди и отсталы во многих отношениях, но во всем, что касается биологии, они не уступят никому. Жрица сказала, что эта тонкая пленка — псевдоплоть, которая будет расти и вскоре полностью затянет рану, будто ее и не было. Они сделали мне переливание крови, затем дали поесть, и это сразу вернуло мне силы. Но не даром, — закончил он, поморщившись. — Они сказали, что пришлют мне счет.

— У меня такое впечатление, что эта культура не терпит лодырей и тунеядцев, — заметил Черчилль. — Нам нужно подыскать какую-нибудь работу, причем побыстрее.

Они покинули храм и направились к берегу реки Потомак, на этот раз без происшествий.

Гавань простиралась вдоль берега на добрых два километра. Некоторые суда были пришвартованы к причалам, многие стояли на якоре посреди реки.

— Перед нами панорама порта начала девятнадцатого века, — констатировал Черчилль. — Парусники любых типов и размеров. Уверен, пароходов мы здесь не увидим, хотя неразумно полагать, что эти люди не умеют их строить.