Он обернулся, поймав мой взгляд, и ткнул пальцем вверх:
— Замок его светлости.
Я всмотрелся. Улицы города поднимались вверх и вскоре упирались в скалу, которая поднималась и тонула в белом тумане. Вершины замковых башен я бы даже и не заметил, если бы Возжа не показал — их крыши со шпилями едва торчали из молочной пелены.
Стоял дикий гомон, толпа подошла чуть поближе. Нас стали осыпать синим конфетти, я отмахивался — кусочки бумаги и ткани летели в лицо. Поэтому я не сразу заметил, крутя головой, что меня подергивает талисман Рычка. Что-то он хотел, манил за борт телеги…
Внизу толпа, свиту приора не видно за зданиями. Возжа стоял, приложив руку козырьком, и вглядывался вперед.
— Да здравствует великий приор Зигфрид! — кричали совсем рядом.
Мощные голоса зверей сливались в один мощный гул, я чувствовал себя, будто на стадионе на футбольном матче.
— Мастер!
— Великий мастер!
— Не-е-ебом отмечен воина взгля-я-яд!
Я понял, что это шанс. Если нельзя сбежать от третьей меры по полю, то почему не попробовать скрыться в их городе?
Пальцы сами сграбастали хлопья синей блестящей ткани, падавшей на мешки, и под удивленные взгляды некоторых жителей я соскочил с телеги. Но сразу бежать я не стал, а только подкинул вверх блестки и закричал.
— Великий господин!
Возжа не обернулся, он все ждал приказа двигаться. Тот всадник, что присматривал за мной, исчез за поворотом улицы. Я стоял возле телеги, пытаясь собрать еще ткани, как вдруг мне в руки ткнули небольшую корзинку с конфетти.
— Возьми, первота, не мучайся, — какой-то зверь улыбнулся, его лицо было разукрашено синей краской.
— Спасибо, господин, — я чуть поклонился и сделал шаг от телеги.
Потом стал подкидывать конфетти. Вскоре я заметил, что на руке, которой я лез в корзинку, остались пятна синей краски. Тогда я набрал побольше обрезков и растер по лицу.
— Не-е-ебом отмечен воина взгля-я-яд! — снова грохнула надо мной песня, толпа подняла руки, стала скандировать.
И тут я резко включил чувство земли и стал сливаться со стихией. «Я камень, я просто часть брусчатки, стена ближайшего дома…» Было трудно и кричать одновременно, и концентрироваться на стихии.
Но на меня больше не смотрели, я подбросил конфетти еще пару раз и крикнул «великий господин». За это время я сделал два шага назад, присоединившись к толпе. Тут был небольшой прогал между празднующими, и мне удалось втиснуться, не задев никого из зверей.
Я оказался за спинами синей толпы, и взглядов на себе я не ощущал. Послышался скрип телег — кажется, обоз стронулся, и толпа заревела больше обычного.
— Он светел и чист, душою он свя-я-ят! — я подхватил вполголоса куплет.
Еще не веря своему счастью, я обернулся. Тесный проулок между двумя домами так и манил, и я, наскребая последние кусочки в корзине, попятился туда.
«Я камень, я камень…»
Когда я завернул за угол, то прижался к стене и тяжело задышал. Резко нахлынул страх — в Волфграде для меня уже много было понятно, а тут впереди только неопределенность. Меня окружал город, полный людей и зверей.
— Спокойно, Марк, — шепнул я сам себе, крутя головой.
Если я пришел в Вольфград совсем уж зеленым первушником, то сейчас я кое-что да умел. Для верности я прижал ладони к стене за спиной и представил копье.
Сила полилась в мускулы и жилы, и я улыбнулся. Не пропаду.
Я оказался на узкой пустой улице, тоже поднимающейся вверх, к замку на горе. Ни души… Видимо, все жители сейчас на празднике.
В другой стороне над домами возвышалась крепостная стена. Я присел, лихорадочно раздумывая.
Где можно спрятаться в городе? Обычно вся жизнь кипит в центре, туда сливается весь цвет общества. Стены — это окраины. Если в Лазурном Городе есть трущобы, полные нищеты, то они должны быть возле стен.
Тем более, все нечистоты сливаются вниз. Очень символично.
Других идей у меня не было, и я, поднявшись, выкинул корзинку и побежал к маячившей впереди стене. На всякий случай я нырнул в следующий проулок, чтобы уйти от центральной улицы еще дальше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Постепенно гул радостной толпы стал глуше, и, когда над городом раздался тревожный рев трубы, я вздрогнул. Либо это часть праздника, либо мою пропажу заметили. У меня не было времени разбираться, и я побежал еще быстрее.
До стены я добрался довольно скоро. У основания кладка была из огромных блоков, каждый размером с автобус. Тут уже не было мощеной дороги, утоптанная земля просто была присыпана соломой.
Мелькнула шальная мысль взобраться, как человек-паук, но меня бы сняли с лука еще на середине.
Я осмотрелся. Крепостная стена бросала тень на целый квартал — дома тут и вправду были намного ниже, они лепились друг к другу, будто им не хватало света. Всевозможные хибарки и сараюшки пытались чуть ли не залезть друг на друга, хотя всего в сотне метров возвышались вполне приличные дома. Хибарки и сараюшки возвышались среди гор мусора, поражая контрастом с мощеными улицами.
Мне сразу вспомнились разноцветные нищенские кварталы жарких стран. Такого и сейчас полно на нашей Земле, что уж говорить о средневековом Нулевом мире. При таком неравенстве даже в богатой столице приората всегда найдется нищета.
Кольнуло чувство опасности… Я обернулся — к далекому шуму праздника добавились еще какие-то звуки. Ноги сами собой заработали быстрее, я побежал вдоль стены, лавируя в узких проходах, будто по рынку.
Стали попадаться первые жители трущоб. Оборванцы, как я и думал. Они удивленно смотрели на меня, но, едва слышали звуки погони, как сами сразу же прятались.
Мой взгляд так и скользил по огромным блокам стены — меня не покидала надежда, что здесь вдруг окажется проход наружу. Конечно, это была глупая мысль…
Впереди возвышалась какая-то огромная ферма, вытянувшаяся из города и уткнувшаяся в крепостную стену. На высоте виднелась куча окон, парапеты, а внизу же сплошной камень.
Это был тупик!
— Эй, первота, — окликнули меня.
Я остановился. Из небольшой хибарки, приткнувшейся к задней стене двухэтажного здания, выглядывал щуплый старичок.
Вторая мера, первая ступень. Я поморщился — вот с виду зверь, но я был уверен, что даже просто со стихией земли смогу с ним справиться.
— Чего тебе, мастер зверь?
Старик вышел из покосившегося проема, скрипнув разваленной дверцей.
— Мастер? — он поскреб немытую бороду, — Как давно такого не слышал-то. А то обычно скотина, дичь…
Снова послышался боевой рог. Кажется, уже ближе. Мне показалось, или я почувствовал приближение третьей меры? Если на поиски отправили еще и рыцарей, то дела у меня совсем плохи.
— Прячешься от кого? — от старика не ускользнул мой испуганный взгляд.
Он жадным взглядом смотрел на мое облачение. Я же так и остался в тех доспехах, что мне дал Лунный Свет — зверь с интересом разглядывал скалящегося на нагруднике белого волка.
— Проходи, помогу, — старик кивнул за спину, приглашая в хибарку.
Я с сомнением посмотрел на лачугу. Поможет ли она мне спрятаться?
— Тут проход, — кивнул старик, — Нет места надежнее, чем подземелья Лазурного Города.
Уже слышался четкий стук копыт, и у меня оставалось все меньше времени на раздумья. От конных мне точно не убежать… И потом, я же сам бежал в трущобы, чтобы скрыться среди нищеты.
Чувство опасности молчало, талисман Рычка тоже, и я, рыкнув от безнадеги, рванулся к старику. Тот отступил, пропуская меня внутрь, а потом, осмотревшись на улице, сам пролез внутрь.
Внутри на земляном полу постелен лежак со сгнившим тюфяком, с виду похожим на половую тряпку. И больше ничего — только колотый замызганный кувшин в углу, который служил зверю не знаю для каких целей. В нос ударил очень неприятный запах, и меня сразу же одолели сомнения — а хочу ли я здесь прятаться?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
За спиной хрустнула дощатая сгнившая дверь, больше похожая на калитку — старик пытался закрыть вход.
— Стража будет обыскивать лачуги, — повернувшись, сказал он.