Читать интересную книгу Космические волки: Омнибус - Уильям Кинг

— Ах, это… Вполне подходяще… — пробормотал волчий жрец.

Кагрим смотрел, как над платформой раскачиваются оружейные руки, направляемые дюжиной аугметических манипуляторов. Длинные лезвия молниевого когтя даже в деактивированном состоянии зловеще блестели, словно горя желанием сжаться.

— Это необычный коготь. Как долго он хранил его здесь? — поинтересовался Кагрим.

— Оружие Великого Волка. Видимо, он знал, что этот день настанет, — отозвался Зимний Коготь.

Два жреца развернулись и зашагали прочь дорогой, которая привела их сюда. Их преследовали звуки ритуальных песнопений, сварки и ударов по металлу. Среди всей этой какофонии лежали окровавленные и беззащитные останки Бьорна. До заката дня эти жидкости и органы будут перенесены в новое тело и соединены с реактором — могучим сердцем дредноута.

— До сих пор не могу представить, как буду обращаться к нему, — произнес Кагрим.

Зимний Коготь фыркнул.

— Если вообще будем, то так же, как и всегда. Разящая Рука, Великий Волк.

Поиски Русса продолжались много лет. Одна за другой Великие роты покидали Клык, уходя все дальше в пустоту с каждой новой попыткой, проводя больше времени в вакууме, больше рискуя, следуя за малейшим намеком. Настроение Космических Волков изменилось. Поначалу ярлы смеялись, говоря о чести обнаружения примарха, думая о том, как они вернутся с триумфом. С ними будет Русс, несущий трофеи своего похода. Понадобилось немало времени, чтобы эти веселые разговоры стихли и мысль, ужасная мысль пустила корни. Что он не вернется.

Бьорн не принимал участия в этих первых походах. Он оставался в башнях горы, убеждая себя, что примарх вернется в любой момент. Всякий раз, как он закрывал глаза, он видел только одно: серое лицо своего господина в ту самую ночь. И все, что слышал: «Не ты».

Орден потерял не только своего генетического отца. Он потерял всю его свиту. Волчью Гвардию примарха, лучших из лучших Фенриса. Не поступало ни одного убедительного свидетельства о направлении путешествия Русса, и все, что было у Волков — искаженные сообщения из ненадежных источников. Следы, которые вскоре обрывались или же направляли их в бесплодные походы в далекие области Империума.

Это было время перемен, последние предатели сбежали в Око и сотня тысяч миров были снова заселены. Эксплораторские флоты Адептус Механикус прокладывали новые пути во тьму, одержимо выискивая знания, утраченные в годы войны. Новая Имперская Гвардия размещала на мирах гарнизон за гарнизоном, продвигаясь боевыми группами, почти такими же огромными, как во времена Великого крестового похода. Старые легионы провели собственную реорганизацию. Сыны Гиллимана и остатки их разгромленной звездной империи; львы, преследующие свои тайные цели; ангелы, выплеснувшие свою ярость на новых врагов — ксеносов, колдунов. Все эти армии уже потеряли своих повелителей и поэтому испытывали мало симпатии к варварам Фенриса, которые когда-то считали себя стражами их верности.

В конце концов, Бьорн не смог больше сопротивляться. Он взял корабль, отчасти веря, что он один достоин отыскать след примарха. Он зашел дальше, чем кто-либо, рыская на границе известного космоса, познавая безумие там, где бездна встречалась с эфиром. Ведя свои корабли туда, где меркнул свет Астрономикона и сами звезды пылали чуждым огнем.

В душе он, конечно же, догадывался о правде. Русс знал, что не вернется. А зачем же еще он все это сказал? Те слова уже были выгравированы имперскими писцами на табличках в пыльных склепах, с ошеломительной скоростью превратившись в легенду. По правде говоря, хотя все имперское население и чтило память примархов, многие были рады, что они ушли в прошлое и стали тем, чему они могли абстрактно поклоняться, не страшась, что они когда-нибудь вернутся и обрушат настоящий ужас.

Вернувшись в родной мир, Бьорн выслушал все истории. О том, что Русс разыскивал Льва, желая поквитаться за их старую вражду. Что примарх сражался в вечной схватке с воскресшим трупом Гора. Что Волчий Король искал древо жизни, чтобы исцелить душу Императора. Что старый враг Магнус заточил Русса в ядре пустого солнца и пытал его там. Что повелитель преступил границы пространства и времени и теперь скитается среди богов, готовый вернуться в нужный момент вместе с павшими Легиона, разлученных с ним в раю воинов.

Бьорн вернулся на Фенрис посреди адской зимы, когда мир содрогался в железной хватке километровой толщины льда, а склоны горы скрипели и трещали, как старые кости. Воин прошел через пустые залы Вальгарда, освещаемые тусклым и печальным пламенем факелом, и вошел в старые покои примарха на самой вершине Клыка. Хоть Бьорн уже проделывал это сотню раз, он снова обошел все комнаты и тщательно обыскал их.

К тому времени ничего нельзя было найти. Русс не оставил ни книг, ни документов, ни видеозаписей своих последних мыслей. Комнаты звенели пустотой, в воздухе стоял запах пепла. Долгие часы Бьорна никто не тревожил. В конце концов, один воин осмелился нарушить его оцепенение, такой же молодой, каким был Разящая Рука в начале ереси. У юноши не было воспоминаний о старом легионе, только жажда нового порядка, жгучее желание преуспеть в новом Империуме верховных лордов и инквизиторов.

Это был Тране, прозванный Зимним Когтем. Он стоял в сводчатом проходе, что вел в пустые покои Русса, и смотрел прямо на Разящую Руку.

— Чего ты хочешь?

Волк сжал молниевый коготь, ставший его тотемом.

— Я слышал, что ты вернулся навсегда, лорд, и пришел убедиться в правдивости этих слов, — ответил Тране.

Бьорн пренебрежительно покачал головой и продолжил перебирать то немного, что осталось от вещей Русса. Разящая Рука не мог вспомнить имя стоявшего перед ним Волка, зная только то, что тот был приписан к жречеству, и будет проходить подготовку под руководством телотворцев.

— Это тебя не касается, щенок. Возвращайся к своим столам, — сказал Бьорн.

Зимний Коготь не пошевелился.

— И еще я пришел поговорить по делу, раз никто не захотел, — ответил Тране.

Бьорн резко поднял голову, и его когти дернулись.

— Проваливай, или ты хочешь получить от меня урок боли? — рявкнул он.

— Ты не сможешь навредить мне больше, чем самому себе. Это не может продолжаться.

На миг ошарашенный Бьорн замолк. Затем сделал единственный шаг к Зимнему Когтю и поднес к его лицу молниевый коготь.

— Если ты стремишься разозлить меня, то выбрал неподходящий момент.

Зимний Коготь бесстрашно посмотрел на острые лезвия.

— Тебя долгое время не было. Пока твои корабли бороздили пустоту, мы гнили в холоде. Ради Русса, остановись.

— Не называй этого имени!

— Почему?

На молодом лице Зимнего Когтя отразилось презрение.

— В твоих сердцах одна тоска.

Не успел Тране и глазом моргнуть, как Бьорн схватил его и впечатал в стену. Движение было превосходным, шокирующей демонстрацией небрежной силы, возникшей из ниоткуда. Никто в Ордене не мог так двигаться, а после исчезновения свиты Русса разница только усилилась. Бьорн всегда был одиночкой. Теперь уединение причиняло боль.

— Не смей злить меня! — рявкнул Разящая Рука, возвышаясь над пошатывающимся Зимним Когтем. — Я вмиг разберусь с тобой.

Зимний Коготь сухо улыбнулся и оттолкнул лезвия от лица.

— Не сомневаюсь. Дело не во мне. Ты знаешь, что гложет твою душу.

— Конечно, знаю… Я знал это с того момента, как он выбрал меня.

Он оттолкнул Зимнего Когтя, и тот налетел на пустую оружейную стойку.

Бьорн резко развернулся, разбрасывая принадлежавшие его господину вещи по комнате, швыряя пустые ножны о стены, давая волю кулакам.

— Ты знаешь, что он сделал. Оставил своему Ордену няньку, который будет присматривать за ним в его отсутствие. Одна-единственная связь с прошлым, с эпохой, которую он и его братья так грандиозно просрали.

Бьорн разбил очередной кусочек прошлого.

— Ни одно предательство не могло ранить так сильно, ведь я бы последовал за ним в пасть пекла и он знал об этом. Как и то, что я не оспорю приказ, пока не станет слишком поздно.

Зимний Коготь поднялся, безмолвно наблюдая, как Бьорн уничтожает то, что осталось от вещей примарха. Вожак взял мешок с костями пальцев, которые использовали для чтения рун. Минуту он пристально смотрел на них, вспоминая, как их бросали в ритуальном круге. Затем раздавил их в кулаке.

— И что это за наследие? Ничего! У нас нет ни сводов законов, ни империи, ни уважения. Нас боялись, затем ненавидели. И это наследие Лемана Русса своему народу? Галактика возродилась вокруг нас, а его нет.

Зимний Коготь осторожно приблизился.

— Говорят, что Волчьи лорды теперь пойдут своим путем. Нет ничего, что бы сплачивало их.

Бьорн остановился, тяжело дыша.

— Кто это говорит? — спросил он, успокаиваясь.