— Некогда мне сейчас ваши извинения слушать! Слушай, Танька, раз уж ты так горюешь. Так может, ты мне поможешь?
Подруга с надеждой подняла на меня глаза.
— Не знаешь, есть у кого свободное место в комнате? Одну девчонку надо пристроить.
— Я сегодня узнаю, а завтра позвоню, давай?
— Завтра мне поздно будет. Она сейчас приедет, а я тут с тобой стою.
— Ну тогда я сейчас повылавливаю наших общаговских, поспрошаю. Маш, а к вам завтра нельзя приехать помыться?
Я изумлённо воззрилась на Таньку, а потом, не выдержав, расхохоталась. Представила картинку: вереница девчонок, прохаживающихся перед королём в халатиках. Его удар хватит. Я-то знаю, в чём они после мытья ходят. ЭТО он точно приличным не сочтёт. Прикрыв ладонью рот, махнула на подругу рукой:
— Нет, Таня, лучше не надо.
— Ты на меня не сердишься?
— Вот как найдёшь, где подружке моей пожить, тогда и поговорим.
Выскочив из здания, я метнулась наискосок, к торговому центру. Там должна быть стоянка такси. На крыльце меня попытались перехватить ещё двое одногруппников, стоящие в кучке курящих парней. Но я лишь отмахнулась, проскочив между ними: опааааздываю! Подлетев к первой же машине, ввалилась в салон, выпалила адрес и добавила, что мне надо быстро. Водитель, рыжий упитанный мужик с усиками, хмыкнул, велел пристегнуться и сказал, что как в Голливуде не получится, но вывернул на бульвар живенько так. На центральных улицах были пробки. Я нервно ёрзала.
— На свидание опаздываешь? — полюбопытствовал мужик.
— Почти. Подруга у подъезда, наверное, ждёт, мёрзнет.
— А-а. Что ж ты так оплошала?
— Да одногруппники задержали, всем извиняться приспичило.
Водила удивлённо глянул на меня, но успел улучить момент и проскочить в тихий переулок, по которому мы с приличной скоростью двинулись к мосту.
— А за что? — спросил он, переварив сказанное мной.
— Было за что, не сомневайтесь, — отозвалась я.
— А с чего им так приспичило? — попробовал тот зайти с другой стороны.
— Совесть проснулась.
— У всех разом?
— Ага.
— Так не бывает.
— Бывает, если помочь слегка.
— Какая загадочная девушка. — Водитель кинул на меня заинтересованный взгляд. — Прямо заинтриговала.
— Ничего загадочного. По морде настучали, кому надо было, вот и вся интрига. Вы на дорогу смотрите, — напомнила я. Куда-то разговор у нас свернул не туда.
Все полчаса до дома мужик донимал меня расспросами: а кто настучал, а кому, а за что? Я уже пожалела, что вначале поддержала разговор. Уж лучше сидеть, молчать, хотя это тоже тягостно. Пришлось выкручиваться так и этак. Меня спас телефонный звонок. Незнакомый номер.
— Маша, всё в порядке?
— Дэн, ты?! — изумлённо выдохнула я. Голос короля спутать с другим невозможно.
— Я. Купил телефон, проверяю связь. Надеюсь, ты не стоишь на морозе у подъезда?
— Нет. Я ещё не приехала. Еле сбежала от группы. Ты малость перестарался.
— Ничего, им полезно. Не жди подругу на улице, она уже в квартире.
— Что? Откуда ты знаешь? — ёкнуло сердце.
— Я её впустил. Случайно вышло.
— Ты дома?
— Нет. Я уехал. Иллюзию временно снял, а то со стороны ты будешь странно смотреться, передвигаясь среди невидимой мебели. Мне переночевать в другом месте? Она с сумками.
Я помолчала:
— Не надо, приезжай домой.
— Уверена? Почему ты не сказала, что у тебя проблема?
— Потому что нет никакой проблемы. Она только в гости, вечером уйдёт. — Я постаралась сказать это уверенным голосом.
— Хорошо. У меня нет причин тебе не верить. До вечера.
— Пока, Дэн.
Я отключила связь и закусила губу. Больше всего на свете не люблю врать. И не умею. Кажется, он всё понял. Но раз сказал «до вечера», значит, приедет. Водитель кидал многозначительные взгляды, но молчал. Наконец, мы у моего подъезда. Я расплатилась, пожелала удачи на дороге и бегом рванула домой.
Руки подрагивали, когда я открывала дверь. Внутри тишина. Старый скучный интерьер.
— Наташа, ты тут?
Молчание в ответ. Где же она? Ушла? Заглянула в комнату: подруга спит на кровати. Я подошла, тронула её за плечо:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Наташка, вставай, засоня.
— Привет, Машка. Ты пришла? — приподнялась та.
— Привет. Прости, опоздала я. Долго ждала? Там, у подъезда.
— Да нет. Ой, Маш, кто это был-то?! — Подруга окончательно проснулась, и с любопытством вгляделась в моё лицо.
Ну вот, понеслось. Как же так вышло, что они встретились? Плохой из меня конспиратор. Видя, что я смущённо молчу, Наташка прищурила глаза и лукаво улыбнулась. — Маш, ну мне-то ты можешь довериться, когда я тебя подводила?
Это правда, никогда.
— Наташ, не знаю даже, что и сказать.
Подруга, глядя на мой несчастный вид, кинулась обниматься:
— Маша, мы же с тобой с детсада знакомы. Рассказывай, что, где и как. Это твой парень? И живёте вместе? Рада за тебя.
Я только печально вздохнула:
— Нет, Наташ, всё не так. Живёт-то он тут, но у нас ничего нет.
— Совсем-совсем ничего? Как же это?
— Вот так.
— Ну, тогда рассказывай сначала. Кто такой, откуда взялся?
— Эээ… он из другого города, случайно встретились. Знакомых никого нет.
— А что он тут делает?
Что же ей сказать? Врать жутко не хочется.
— Наташ. Давай я сразу оговорюсь. Не хочу сочинять. И не могу сказать, кто он и откуда. Это не моя тайна.
Удивлённые подружкины глаза стали шире.
— Не расспрашивай, пожалуйста. Я расскажу только то, что можно. Его зовут Данил, и он приезжий. У нас занимается изучением обрядов, шаманских и прочих, местного населения. Сегодня вот ездил к нам на истфак, искал профессора Кротова.
— А почему он у тебя живёт? Ну, приехал в командировку, иди в гостиницу.
— Понимаешь, он издалека, из другой страны. Нашей жизни не знает и часто не понимает. Ему трудно жить одному. Я помогаю, чем могу.
— Иностранец?! — Наташкины глаза окончательно покруглели. — Откуда, интересно? Говорит чисто, даже акцента нет.
— Наташ, ну не спрашивай, пожалуйста, не могу я сказать. Не обижайся. Я сама почти ничего не знаю. — Мы помолчали. — А хочешь, его письменность покажу? Очень красивая.
Я встала, подошла к секретеру. Это же не считается копанием в чужих бумагах? Мы там всё равно ни словечка не поймём. И я только один листик возьму. Ой! Я уставилась на лист бумаги, исписанный вязью, и почувствовала, что краснею. Да не просто краснею, а прямо становлюсь как замечательно ошпаренный рак. Этот лист не годится! Я взяла следующий. Да что же это такое? Ещё один. Тааак! Просто замечательно! Брат, говорите? Ну, кто-то сегодня огребёт сестринских матов. Я мельком просмотрела стопку исписанных листов, и на каждом, НА КАЖДОМ, кроме текста, были замечательные иллюстрации. Мастерски и со вкусом выполненные!
— Машка, — выдохнула над моим плечом подруга. — Это что, он рисовал?!
Я попыталась запихать бумаги обратно в шкаф. Куда там! Наташка с изумлённо-восхищённым лицом всматривалась в женские фигурки и лица, изображённые на полях, в уголках листов. И везде, везде это была я! Кое-где, правда, присутствовали только некоторые, м-мм, части тела, так скажем. Но почему-то никаких сомнений в том, кому они принадлежат, у меня не было. Я не скажу, что это была откровенная порнуха, но, согласитесь, увидеть себя в обнажённом виде на картинке — не каждому в жизни дано. Я была просто в шоке! Нашёл себе модель! Изгиб спины, бедра. Голая грудь и живот. Шея и овал лица. Отдельно глаза. Мои глаза, доложу я вам! Вновь шея и ухо, прядь волос. Кисть руки. Лицо. Фигура в целом, задрапированная полупрозрачной тканью. Как интересно! А вот и я, в том самом белом платье из сна. А ещё отпирался, с таким честным лицом! Чёрт, чёрт, ЧЁРТ! И этот человек читает мне морали?! Рассказывает о невозможности отношений и чувств? Какие же надо испытывать чувства, чтобы рисовать ТАКОЕ?! Р-р-р-ррррр! Убью! Р-растерзаю!
Подруга подняла на меня весёлые глаза: