— Прошу извинить, но кто-то на днях указал мне на вас как на серьезного знатока фарфора.
Эйврил почувствовала ладонью, что Брэдон расслабился. Это чудо, что он не слышал, как бьется ее пульс.
— Вы интересуетесь им?
— Только как любитель. Я смог отыскать некоторые интересные вещицы в Копенгагене, когда был там последний раз.
— В самом деле? Я не верю, что нас никто не познакомил прежде.
Голос Брэдона звучал почти сердечно.
— Капитан Люк граф д’Онэ.
Эйврил удалось вдохнуть. Брэдон не подозревал, что перед ним самое главное лицо секретной миссии, но благодаря упоминанию о Копенгагене в его сознании образ Люка будет связан с Северным морем. И Люк не обращался к даме, которой его не представили: Возможно, это случайная встреча. Избавился ли он от охватившего его утром безумия?
— И не стесняйтесь упоминать мое имя на Стрэнде[5], — говорил Брэдон, когда она взяла себя в руки, чтобы послушать их беседу.
— Благодарю, именно так я и поступлю. Доброго дня.
Люк приподнял шляпу, его взгляд впервые коснулся Эйврил. Выражение его лица было мягким, но с намеком на тайный вопрос. Ее спутник, казалось, только сейчас вспомнил о ней.
— Э-э… мисс Хейдон, из Индии.
— Мэм. Индия? Я так и думал, что не имел удовольствия видеть вас в городе прежде.
Его поклон был совершенно приличен, вежливый и равнодушный, с легким оттенком мужской грации, чего можно было вполне ожидать.
— Капитан, — ответила она с кивком. — Семья лорда Брэдона любезно просила меня остаться с ними в течение месяца.
— Что ж, не смею задерживать осмотр достопримечательностей. Благодарю за рекомендацию, Брэдон.
Когда тот отвернулся, чтобы позвать их экипаж, Эйврил оглянулась, но Люка уже поглотила толпа. Что он здесь делает? Неужели следит за ней? Ему надо быть на службе в адмиралтействе, это пойдет на пользу его карьере.
— Нам следует вернуться на Брутон-стрит, — сказал Брэдон, когда они сели в экипаж. — Мама даст Финч все нужные указания о том, как и где купить то, в чем вы нуждаетесь. Мы должны привести вас в достойный вид, прежде чем кто-либо увидит вас.
— Да, милорд.
Эйврил закусила губу и напомнила себе о своих обязанностях, отогнав безумное желание выпрыгнуть из экипажа и побежать по Корнхиллу в поисках Люка.
Люк, свернув на одну из боковых аллей, вошел в «Кувшин и ястреб» — первую пивную, которая попалась ему на пути, и сел за пустой стол.
— Пинту крепкого, — сказал он девушке, которая подошла, вытирая руки о передник.
Бренди манило его куда больше, но крепкое пиво было более разумным выбором.
Он все еще негодовал оттого, что Брэдон намерен ждать месяц, чтобы проверить свои подозрения о беременности Эйврил. Что за дьявольский расчет? После того, что сказала Эйврил утром, он не успокоился бы, пока не увидел ее с женихом. На столе перед ним появилась кружка, и он сделал глоток. Хорошее лондонское пиво, утоляющее жажду. Он скучал по нему.
Да, Брэдон — расчетливый дьявол, который не поверил в девственность Эйврил. Люк почувствовал злость и продолжил пить, пытаясь упорядочить свои мысли. Брэдон не поверил ей. «Только за это его можно вызвать на дуэль», — подумал Люк, осушая кружку.
Грядущие изменения в жизни, доклад в адмиралтействе ни на йоту не рассеивали его тоску, но до сих пор у него не было времени как следует разобраться в поведении Брэдона.
Черт возьми, Эйврил ведь была так очевидно честна с ним. Разве не ясно последнему дураку, что она могла бы сплести любую нужную ей историю при полной поддержке губернатора и его сестры? Брэдон не заслуживал ее, но намерен был удерживать ее в течение месяца. Это доказывало, что он хотел заполучить ее приданое больше, чем убедиться в ее девственности или сохранить свою честь.
Через месяц, возможно и намного раньше, он поймет, что Эйврил не беременна, и тогда вступит с ней в брак. Она станет леди Брэдон и будет потеряна для Люка навсегда.
Мечтания, которые поддерживали его с тех пор, как он покинул острова Силли, захватили его снова, но уже касаясь его сердца не лаской предвкушения, а оставляя раны когтями разочарования. Он щелкнул пальцами, заказав еще кружку. Разочарование и утрата ждали его, если он поступит согласно словам Эйврил и оставит ее другому. Черт бы все побрал, она была нужна ему самому. Где еще он найдет это невыразимое смешение смелости и чувственности, красоты и чести, невинности и одухотворенности?
Несколько клерков вошли в пивную, громко обсуждая биржевую борьбу, и заказали еды и пива, сев за соседний стол. Люк сосредоточился на своей кружке и не обращал внимания на поднявшийся шум, пока клерки не привлекли его внимания приветственными возгласами, обращенными к пирогу. Он вдруг вспомнил, как работал до самого рассвета над своим отчетом по силлийскому делу. После чего обнаружил, что ноги сами привели его на Брутон-стрит, чтобы наблюдать за Эйврил и пытаться выяснить намерения Брэдона.
Теперь он знал все. Она примет его предложение, как и недоверие к ней, Брэдон женится на ней. Кровь вскипела, когда он подумал о том, что в эту минуту на плече Эйврил лежит рука этого расчетливого, холодного человека. Брэдон, несомненно, доволен сделкой, но едва ли она принесет радость Эйврил.
Радость или несчастье — это его уже не касалось. Он заказал пирог и велел себе перестать думать о ней. Ему нужно найти жену. И построить дом. Но, так или иначе, все это уже не вызывало прежнего желания.
В течение двух дней Эйврил занималась покупками в сопровождении чопорной Финч и Грейс, которая едва не разрывалась от усилий вести себя так же, как и Финч. Эйврил написала письмо миссис Бастэбл, сопровождавшей ее на «Королеве Бенгалии», и еще раз написала отцу. Она хотела отправить письмо и Перси, которая теперь находилась в своем доме в Девоне, в кругу семьи, оправляясь после тяжелого испытания. Но она не могла рисковать, доверив письму то, что может быть сказано только устно. Ей оставалось лишь надеяться, что Перси приедет в Лондон в ближайшее время. Эйврил так нуждалась в ней.
Сменив гардероб, она лично проследила, чтобы прежнюю одежду тщательно выстирали, затем сама отправила ее мисс Гордон с благодарственным письмом, в котором заверила, что ее банкир предоставит ей необходимые средства, чтобы возместить расходы сэра Джорджа.
Она отправила цветы леди Кингсбери и представила ее суровому взору все свои покупки. Затем поблагодарила свою будущую свекровь за одолженный жемчуг и гранаты, написала пригласительные письма на званый вечер, который предполагалось устроить на неделе, и после этого почувствовала, что ее сердце источает слезы подобно лондонскому небу, плачущему дождем за окном.