вам более сильные и глубокие чувства, – с горечью произнесла я, вспомнив Трейси.
– М-да? Вот это уже интересно, почему вы так решили?
– Потому что если бы вы не были тем, кем являетесь на самом деле. Ваш ум, поразительная наблюдательность, некоторые манеры и аристократичная внешность.
– Продолжайте, я весь горю желанием узнать все о себе, – сказал он, не сводя с меня пронзительного взгляда.
– Зачем? Вам и так все известно, – ответила я.
– Да, вот только это имело бы для меня значение, если бы, хоть какая-то доля всего этого оказывала воздействие на одного, всего на одного человека,– покачав головой, сказал он. – Но увы, этот человек не испытывает ко мне ни одно из этих чувств: ни страха, ни любви, ни жалости. Что прикажите делать?
– То, что вы всегда делаете. Вас ничто не исправит,– ответила я.
– Что я делаю? Переспросил он. – Вы же догадались, о ком я говорю? Не обращая внимания на его последние слова, я жестко ответила:
– Убьете! От этих слов, он весь побледнел.
– Вы слишком дерзки! Вы совсем не боитесь ничего? Уже выходя из себя, закричал он.
– Мне уже все равно, если моих сестер нет в живых на этом острове, то можете делать со мной все, что хотите! Сказала равнодушно я.
– Что сделать? Выпучив на меня глаза, произнес он.
– Пытать, избивать, в конечном итоге – убить, все, что вы задумали,– ответила я.
– У меня нет ваших сестер, Кэт! Я бы почувствовал даже на подсознательном уровне, что они ваши сестры, если бы они были здесь, почувствовал бы сразу, потому как они ваша кровь, – сказал он, не сводя с меня пронзительного взгляда.
– Что? В недоумении уставившись на него, сказала я.
–Да, вы не ослышались, я бы почувствовал это. И вообще я уже не понимаю, что, черт возьми, происходит? Иногда мне даже чудится, что вы, ни как вы сказали, что я становлюсь вашим внутренним голосом, это гораздо хуже, вы – становитесь моей совестью! Но вы совершенно ничего обо мне не знаете! Ничего! Воскликнул он в ярости.
Я покачала головой, отрицая его слова, дав понять, что это невозможно.
– Конечно, по вашему мнению – я маньяк. Кто-то усиленно пытался вселить в вас эту мысль!
– У маньяков же, как известно, не может быть совести, но вот второй, как вы называете его – внутренний голос и сугубо личностный, со своими тараканами в голове, есть всегда, вы это хотели сказать?
– И вы не боитесь вот так вот сидеть с маньяком за одним столом? Впрочем, вам уже все равно, как вы сказали только что. Так вот, хочу заметить, что такой упадок духа приравнивается к поведению подобного человека- заметил он.
– К навязчивой идее кого-то убить? Уставившись на него, ненавистно произнесла я.
– В вашем случае к навязчивой идее покончить с собой! Воскликнул он, повертев в руках острым ножом.
– Почему он все еще не убил меня? Вертелся у меня в голове вопрос. Или ему нравится играть в эти психологические игры и с их помощью, он узнает детальные подробности о своей личности или, мне все еще не давал покоя еще один вопрос: Как от него смогла сбежать Трейси? Почему она осталась жива?
– Я вижу, что заставил вас задуматься о чем-то? Более того, вы чем-то озадачены? Надеюсь, не тем, чтобы покончить с собой здесь и сейчас, у меня на глазах, прежде чем я прикоснусь к вам?
– Зачем мне это делать? Ведь это в вашем духе, расправиться с девушкой,– заключила я. Он снова весь побагровел.
– Вы все еще уверены, что я маньяк?
– Отправляя к вам девушек, говорят, что они больше не вернутся. На этом острове нет дороги назад, Отсюда невозможно вернуться живой.
После того, как девушка не может служить эликсиром молодости для пожилого человека, в целях эксперимента, её отдают на донорство – забирая у неё кровь для этих людей, сколько это позволит. Затем отдают на внутренние органы. В конечном итоге – она все равно умрет, потому что у нее не только заберут молодость, но и жизнь. Отправляя меня к вам, мне сказали, что это еще страшнее. Мне откровенно дали понять, что я отправляюсь в ад.
– За все, то время, что я нахожусь у вас, я поняла, что у вас есть какая-то тайна. Меня предупреждали об этом, сказав, что это что-то, может быть поразительным и ужасным. Теперь, я уверена, что в подвале вашего поместья и в одной из закрытых комнат, куда не входит никто, кроме вас и доктора Френча, творятся странные вещи. Так вот, я понимаю, что после всего сказанного мной, вы расправитесь со мной и сделаете, то же, что и с остальными девушками, но прежде… Я должна знать, что это? Собравшись с духом, произнесла я. С минуту стояло гробовое молчание, затем мистер Скотт сказал:
– Вы по-прежнему думаете, что в подвале или в этой запертой комнате находятся ваши сестры? Остановив на мне задумчивый взгляд, произнес мистер Скотт. – А так же думаете, что я раскромсал их на части и наслаждаюсь тем, что сделал?
– Я человек искусства, Кэт! Я скульптор, до мозга костей и люблю живые материалы, – не сводя с меня пристального взгляда, произнес он. – Да, я сумасшедший, как считают те, кто видел, что я сотворил. Не спорю, это одержимость и она схожа с маниакальностью, но я никого не убиваю.
– Идемте! Тяжелым голосом сказал мистер Скотт, медленно выходя из-за стола. – Рано или поздно, вы все равно об этом узнаете. Если не покажу вам я, вы, сами доберетесь туда. Как я понял, вас не остановить,– заключил он странным, отрывистым и безжизненным голосом.
Мы вышли из гостиной и направились по коридору к тому таинственному месту, где находилась тяжелая дубовая дверь, открыть, которую я пыталась вот уже несколько дней, но безуспешно. Все это время мистер Скотт, шел, молча, впереди, а я следовала за ним.
Наконец, остановившись возле лесенки ведущей вниз, мистер Смит еще раз оглянулся на меня.
– Вы точно уверены, что хотите это увидеть? Снова спросил он, остановив на мне тяжелый взгляд. Я ничего не ответила, лишь уставилась на дверь, в желании, чтобы ее открыли.
Его взгляд при этом уже источал какое-то странное хладнокровие.
Мы спустились по каменной, широкой лестнице, остановившись возле тяжелых дубовых дверей. С минуту, взявшись за ручку двери, мистер Скотт о чем-то думал, затем, решительным действием, вынул из кармана брюк большой стальной ключ и вставил в замок двери. Вскоре дверь с тяжестью отворилась