– Прошу вас, милорд, – констебль вежливо пригласил Рика на территорию сада.
Большой двухэтажный дом был пуст и нем, окна закрыты ставнями, массивные дубовые двери держали оборону против непрошенных визитеров.
– С этими так просто не справишься, – заметил констебль, – попробуем поискать черный ход.
В особняк они вошли через кухонные двери. Здесь, как и в саду, было пусто. Не пылал очаг, не пахло бараньей похлебкой, не суетились слуги.
– Какой-то, мать его, заколдованный замок, – буркнул Рик, пинком открывая дверь на господскую половину.
– Святой Петр! – констебль склонился над чем-то в глубине полутемного холла, но почти сразу же выпрямился, – вы были правы, ваша милость. Здесь нечисто.
– Что там? – крикнул Рик, входя в холл.
– Покойник. Офицер. Молодой совсем.
– Проклятье, – Рик уставился в остекленевшие глаза Питера Дадли так, словно и в самом деле надеялся увидеть там его последние минуты.
– Вы знаете, кто это?
– Нет, но догадываюсь. Судя по всему, это и есть граф Шрусбери.
– Нужно известить родных. – Констебль еще раз наклонился над молодым человеком, сложил ему руки на груди и пальцами закрыл глаза. – Упокой Господь его душу, – пробормотал он и широко перекрестился.
«Вот и все полицейское расследование», – с горечью подумал Рик. Но, как оказалось, ошибся. Констебль свое дело знал.
– Надо осмотреть особняк сверху донизу, милорд. Если найдем кого живого, за воротник – и в тюрьму, там разберутся, что за птица.
* * *
Кэти пришла в себя от того, что ее легко, но ощутимо покачивало. В первую секунду она здорово испугалась: вместо привычного темно-красного балдахина и шелковых простыней узкая койка, низкий потолок и крашеная дверь напротив. Но уже в следующую секунду она все вспомнила: ее муж отравил офицера, она оказалась свидетелем, а потом… Старик без уха. Серьезная организация. Фруктовый чай…
Голова у нее не болела, это была хорошая новость. Кэти села и быстро осмотрела себя: она была в том же платье и чулках, сняли с нее лишь накидку, туфельки и шляпку. Она быстро сунула руку за корсет – еще одна хорошая новость: таинственный листок бумаги оказался при ней. Стало быть, похитители, кем бы они ни были, не догадались ее обыскать. Что это было за письмо, кому адресовано, кто и от кого так хитро спрятал его, Кэти не знала и даже не догадывалась. Но смутно чувствовала, что этот смятый листок очень важен, а значит… Ну, прежде всего это значит, что она должна о нем помалкивать и не потерять, а дальше будет видно. Снятые с нее вещи лежали тут же, и это была еще одна хорошая новость. Кэти торопливо сунула ноги в туфли, встала, чуть покачнулась, и в два шага преодолев расстояние, отделявшее ее небольшого окна, заглянула в него.
От края до края, насколько хватало глаз, была вода.
В страшном волнении она опустилась обратно на койку. Вода… Море… Она еще никогда не покидала острова. В отличие от Ирис, обошедшей на кораблях весь белый свет, Кэти до своего злосчастного замужества даже в соседний городок на ярмарку выезжала лишь дважды, и оба раза в детстве.
Рассказы подруги вдруг вспомнились очень ярко. Пиратские шлюпы, сундуки с золотом, страшный шторм, разбивший корабль у самых берегов Золотого острова… Морская болезнь.
Корабль покачивало, но никаких неприятностей ни с желудком, ни с головой Кэти не ощущала. Слава Господу. Значит, она относится к тем редким счастливчикам, которые не подвержены этой напасти.
Потянув дверь на себя, Кэти с удивлением обнаружила, что никто и не подумал ее запереть. Странно. Она же вроде пленница. Или как?
Молодая женщина оказалась на палубе небольшой караки. Вечерело. Золотой отблеск заката лежал на воде. Стояла удивительно тихая погода. Море неторопливо катило свои волны, которые показались Кэти очень тяжелыми. Кое-где можно было заметить пенные барашки. Если бы на ее месте была Ирис, она бы почувствовала признаки надвигающегося шторма, но невольная пассажирка не обратила на них никакого внимания. Ее больше интересовали люди. А именно – капитан этой посудины. Очень хотелось знать, куда же ее все-таки везут и намерены ли ссадить на берег хоть где-нибудь, или все проще: отвезут подальше, сунут в какой-нибудь мешок и утопят, как нежеланных в хозяйстве котят.
Кэти понятия не имела, где можно найти капитана, а спросить, как назло, было не у кого, злосчастная карака была совершенно пуста, словно двигалась в открытом море сама по себе. На мгновение Кэти стало по-настоящему страшно, припомнились истории о «Летучем Голландце», чумных кораблях и прочих зловещих призраках моря. Но тут, на счастье, ее окликнули. Самый обычный человеческий голос, ничего замогильного:
– Я вижу, вы уже проснулись?
Кэти подняла голову. По узкой лестнице к ней спускался мужчина средних лет в коричневом костюме и высоких сапогах, с непокрытой головой. Он смотрел на нее серыми, чуть сощуренными глазами, не улыбался, но и не хмурился. Кэти взбодрилась.
– Вы – капитан этого… корабля?
– Точно так, мисс, – мужчина кивнул, – хотя обычно мои пассажиры называют «Крошку Сью» корытом или как-нибудь похуже. Я – капитан, это верно. Обычно у меня пара помощников, для караки этого вполне достаточно. Но старина Джефф заболел, так что сейчас мы здесь вдвоем с Питом, он сменился с вахты и спит. Вы, наверное, голодны?
Кэти была приятно удивлена.
– Простите, я невольно оскорбила вас. В мыслях, – пояснила она, – я подумала, что вы какие-то бандиты, и вас наняли, чтобы утопить меня в море.
– Как можно, мисс? – капитан едва руками не всплеснул, – я не бандит… хотя, «Крошке» случалось брать на борт груз, не облагаемый налогом, но убийство в открытом море – это не ко мне. Я семейный человек и не хочу закончить жизнь на виселице.
– Но, в таком случае, может быть, вы скажете мне, куда направляется ваш корабль… и как далеко мы от Англии?
– Да уже довольно далеко. Вы проспали больше суток, а «Крошка» при хорошем ветре может держать восемнадцать узлов.
– Я в этом ничего не понимаю, – призналась Кэти, – мне просто хотелось бы знать, как скоро я могу попасть домой. Конечно, ваше гостеприимство будет оплачено, – торопливо добавила она, увидев, что капитан смутился.
– Может быть, вы сначала поедите? У меня готова отличная мясная похлебка. Здесь нет кока, так что мы с Питом готовим сами, по очереди.
Кэти насторожилась. Похоже, капитан увиливал от ответа. Но желудок предательски заурчал, и скрепя сердце она кивнула. Хорошо, пусть сначала будет ужин, а уже потом подробное дознание. Может быть, на сытый желудок капитан будет более откровенен. А если нет, возможно, удастся разговорить его помощника, когда он проснется.