– Эй, на корабле? – зычно крикнул Питер.
С дисциплиной на «Цветке» оказалось все в порядке. Вахтенный матрос не спал и, перегнувшись через борт, не слишком дружелюбно спросил:
– Чего нужно?
– Спустите трап, хозяйка приехала, – объяснил Питер и с чувством исполненного долга отступил в тень.
Последовала короткая и донельзя деловая беготня на палубе, после чего к ногам Ирис был спущен узкий носовой трап.
– Что они себе позволяют? – возмутился Питер. – Как для матроса!
– Это знак уважения, – улыбнулась Ирис.
Делегация встречающих состояла всего из одного человека, и, увидев его, Ирис едва удержалась от того, чтобы с радостным визгом не броситься ему на шею. По правде говоря, остановили ее не столько требования этикета, сколько рост встречавшего. Штурман Дик Вольнер был ниже Питера на добрые две головы, это делало его совершенно неподходящей «вешалкой».
– Каким ветром? – Дик широко улыбался, но в глубине пронзительно-синих глаз пряталась тревога. Неожиданный визит хозяйки явно не был увеселительным.
– Не слишком счастливым, – подтвердила Ирис, – нам нужно место, чтобы поговорить.
– Тогда пройдемте в мою каюту. Распорядиться, чтобы подали шерри?
– Если можно, крепкий чай и что-нибудь к чаю. – Ирис виновато улыбнулась. – Мы не спали всю ночь, и если я сейчас немедленно не выпью чего-нибудь бодрящего, то усну стоя, как лошадь.
– Тогда, может быть, кофе? Я знаю, что вы его не пьете, но, поверьте, для бодрости – самое то. Мне даже не придется никого беспокоить, я варю его сам, по турецкому рецепту. Очень помогает стоять «собачью вахту».
– Хорошо, уговорил, пусть будет кофе, – кивнула Ирис, – только мы все равно голодные, и с этим ничего не поделаешь.
– Это поправимо, – заверил Дик.
В каюте Дика, небольшой, но уютной и какой-то домашней, они расположились со всеми удобствами. Аромат свежесваренного кофе приятно щекотал ноздри. Ирис не любила сам напиток, он казался ей слишком горьким, но с удовольствием вдыхала его запах, похоже, он сам по себе бодрил. Кофе Дик подавал с холодной водой, как это принято в Турции, а к нему прилагались бисквиты, как это принято в Англии, и несколько солидных кусков бекона. Это было не принято нигде, но голодные гости охотно простили штурману нарушение этикета и сразу после кофе набросились на мясо.
– Я вас слушаю, – напомнил Дик.
Ирис облокотилась на спинку стула, борясь с желанием уснуть. Несмотря на заверения Дика, кофе ей не слишком помог.
– Нужно по возможности аккуратно организовать поиск одного человека, – сказала хозяйка, – распространить слух среди матросов, грузчиков, местных нищих, что мы обещаем хорошую награду тому, кто доставит нам сведения о высоком, тощем и немного сутулом старике без одного уха.
Маленький штурман немедленно подобрался.
– Речь идет о Том Самом старике без уха? – тихо и очень серьезно спросил он. Ирис кивнула. – Тогда, хозяйка, хорошую награду заслужил я.
– Ты его видел – встрепенулась Ирис.
– Так же, как вас.
– Ошибка исключена?
Дик покачал головой.
– У меня хорошая память. И потом, Ухо – не тот тип, которого можно легко забыть. Это был он.
– Когда ты его видел?
– Вчера. Под утро. Как раз светало. Я стоял «собаку», пил кофе, чтобы не уснуть, и от нечего делать глазел по сторонам. Тут неподалеку стояла на якоре посудина Томаса Свифта, карака «Красотка Сью»… Во времена нормандского завоевания была еще почти как новенькая. Свифт всегда швартуется здесь, подальше от посторонних глаз, похоже, промышляет контрабандой. Ближе к утру сюда подкатила коляска с зашторенными окнами. Оттуда вышел дюжий малый в английском костюме, но с итальянской мордой, и стал будить старину Тома. Нелегкое это оказалось дело, но все же он своего добился. Капитан спустился к нему, сел в коляску, и некоторое время пробыл там. Потом вылез, и вид у него был довольный и в то же время встревоженный. Следом показался тот самый малый. Я, как вы понимаете, уже смотрел во все глаза, не часто такое представление увидишь, но позаботился, чтобы они меня не заметили. Вот тогда я его и засек. Очень любопытный тип…
– Они уплыли на караке? – не выдержала Ирис.
– Нет… Они – нет. Они вынесли из коляски большой темный мешок и поволокли его на борт. Том прыгал вокруг так, словно грузили золото.
– Мешок?!
– Да, и мне показалось… Я не хочу ничего утверждать, но утром, по воде, да в здешней тишине звуки расходятся далеко. Мне показалось, что из мешка донесся слабый стон.
– Стон? – привстала Ирис.
– Женский, – очень тихо добавил маленький штурман, – я не знаю, что это было, но, похоже, что-то не слишком законное.
Ирис и Питер понимающе переглянулись.
– Думаете, это была она? – спросил слуга.
– Не вижу никаких причин думать иначе.
– И что, по-вашему, с ней сделают? Утопят?
Ирис заметно побледнела.
– Позвольте сказать, – вмешался Дик, – я не знаю, о чем вы говорите, но я немного знаю Тома Свифта. Он славный малый, контрабандист, конечно, как без этого, но не убийца.
– За хорошие деньги, – начал было Питер, но маленький штурман его перебил:
– Ты убьешь за деньги? Даже за очень хорошие?
– Господь с вами! – Слугу передернуло. – Грех на душу брать!
– Вот и Том такой же. Поверьте, это не убийство.
– Но как еще в море можно спрятать женщину, чтобы ее никто не нашел и чтобы она никогда ничего и никому не сказала? – озадаченно спросила Ирис то ли мужчин, то ли саму себя.
– Не в море, – Дик пожал плечами, – на суше.
– Увезти в другую страну? Но это ничего не гарантирует. Кэти – подданная короля, а в любой стране есть посольство Британии, – заспорила Ирис.
Едва заметно штурман покачал головой:
– Тунис, Алжир, Турция, Ливия… везде, где женщина должна носить чадру и не смеет без разрешения мужчины открыть рот, можно надежно спрятать любую тайну. Она молода? Хороша?
– Ей восемнадцать лет, и она очень красива, – тихо проговорила Ирис, глядя в пол.
– Тогда ее постараются спрятать в гареме какого-нибудь паши.
Ирис схватилась за голову. В серых глазах была паника.
– «Синий цветок» может догнать караку? – спросила она через несколько минут, когда первый приступ ужаса прошел.
– Если снимемся с якоря прямо сейчас, не теряя ни минуты, – ответил Дик Вольнер, испытующе глядя на хозяйку, – и если мы верно угадали направление. «Цветок» к выходу в море готов.
* * *
К тому времени, когда помощник капитана наконец выспался, а, сказать вернее, проспался и вылез на палубу, ночь успела миновать, а ветер ощутимо посвежел, и Кэти пришлось покрепче привязать шляпку лентами. Бурунчики на волнах стали чаще и крупнее, а сами волны приобрели характерный металлический цвет.