– Значит?
– Скажите сами. Если вы и в самом деле готовы занять мое место в следующей группе.
– Он не должен отсюда уйти, – кивнул Этьенн, – Кинжал? Веревка?
– На ваше усмотрение.
– Тогда – яд, – решил Этьенн, – это самое простое. Он мне доверяет и не откажется от рюмочки чего-нибудь подкрепляющего.
– Не много ли чести? – усомнился Ухо.
– Ну, надо же испытать тот порошок, который прислал координатор. Если что-то пойдет не так, доделаем сталью.
Одобрительно кивнув, Ухо смел деревянные фигуры в ящик и встал, готовясь скрыться за дверью.
– А партия? – возмутился Этьенн, – кажется, впервые я был так близок к тому, чтобы выиграть у вас!
– Не беспокойтесь, я помню расположение фигур.
* * *
Прильнув к замочной скважине, Кэти напряженно следила за пантомимой, которая разыгрывалась в гостиной, и от души жалела, что к дверной щели нельзя одновременно прижать и ухо, и глаз. Либо подслушивать, либо подглядывать. Молодой офицер дружески раскланялся с ее мужем и передал ему какой-то плотный сверток. Мельком глянув туда, Этьенн кивнул, улыбнулся и, похоже, предложил выпить.
Кэти вполне отдавала себе отчет, что слежка за мужем не совсем то, что одобрила бы ее матушка, но загадка двух паспортов на одно и то же лицо не давала ей покоя. Что-то тут было нечисто.
Офицер пригубил бокал, одобрительно кивнул, одним глотком осушил остатки и уже собрался опуститься в предложенное кресло. Внезапно лицо его словно свело судорогой, он схватился за воротник и… навзничь рухнул на толстый ковер. Кэти едва сдержала первый порыв – кинуться на помощь. Что же это, спаси Господь? Сердечный приступ? У такого молодого?
Этьенн опустился на колени, попытался нащупать пульс.
В эту минуту молодая женщина с ужасом ощутила, что кто-то крепко взял ее за предплечье.
– Разве матушка вам в детстве не объяснила, что подслушивать нехорошо?
Кэти обернулась и отпрянула с такой силой, что едва не вышибла дверь спиной. Рядом с ней стоял самый ужасный и уродливый человек из всех, кого она когда-либо видела: худой как жердь, сутулый, с руками длинными, как у обезьяны. Лицо в морщинах, а безобразные седые космы почти не скрывали то, что осталось от левого уха.
– Ему, кажется, плохо, – пролепетала Кэти, – возможно, я смогу помочь. Я немного умею лечить.
Старик криво усмехнулся:
– Уверяю вас, в том нет необходимости. Вашему гостю уже хорошо.
– Вы уверены? – усомнилась Кэти, подавляя намерение снова прильнуть к скважине.
– Вне всяких сомнений, – заверил старик, – он уже забыл все, что тяготило его в этой жизни, и наслаждается пением ангелов.
– Вы хотите казать, что Этьенн… мой супруг его…
Не отвечая, Ухо распахнул дверь и Кэти, потеряв опору, спиной влетела в гостиную. Барон обернулся на звук и, увидев его лицо, Кэти немедленно согласилась с мамой: подслушивать и подглядывать очень недостойное занятие. И к тому же опасное.
– Проклятье, – выругался Этьенн, – это именно то, чего мне так не хватало для полного счастья. Много она успела увидеть?
– Достаточно, – кивнул Ухо. Он прошел вперед и с интересом уставился на семейную пару.
Кэти не отрывала глаз от мертвого тела на полу.
– Похоже, что я слегка поторопился с нашим другом, – флегматично заметил Этьенн, – можно было испытать порошок на более подходящем объекте. Теперь все будет грубо и грязно. А жаль. Я симпатизировал этой девочке.
– И вы способны перерезать горло женщине, с которой вы венчались в храме? – Ухо удивился, или сделал вид, что удивлен.
Этот момент был самым подходящим, чтобы грохнуться в обморок и предоставить ангелу-хранителю карт-бланш. К сожалению, в родословной Кэти было слишком мало рафинированных леди. До сих пор сознание она теряла лишь раз, когда, прыгая с детьми арендаторов с мельничного колеса, крепко приложилась спиной о землю. Корсета она тоже не носила.
– Что вы имеете в виду? – требовательно спросила она, обращаясь к Уху. Именно в нем девушка почуяла главного, – вы убили его, а теперь намерены убить меня?
– Боюсь, у нас нет другого выхода, – Ухо развел руками, от души забавляясь досадой партнера.
– Ну, я могу пообещать молчать, – попробовала Кэти.
– И сдержите слово?
– Да, – без колебаний солгала она, – могу поклясться на Библии.
– Однако! У девушки неплохие задатки. При должном старании из нее могла бы получиться одна из нас. Закваска у нее правильная. Жаль, что уже нет времени, скоро рассвет.
– Кинжал или веревка? – хмуро спросил Этьенн.
– Думаю, было бы слишком расточительно уничтожать такой перспективный материал, – задумчиво проговорил Ухо, – пожалуй, я могу предложить способ, который убережет нас от любопытства юной дамы.
– Какой способ? – немедленно встряла Кэти.
– Вам он не понравится, – признал Ухо, – но это будет лучше, чем веревка или кинжал. Следуйте за мной.
Подхватив сверток, он направился вверх по лестнице, ничуть не сомневаясь, что Кэти пойдет за ним. И он оказался прав. Ни за что в жизни она не осталась бы наедине с супругом, который наводил на нее суеверный ужас.
Юную баронессу заперли в апартаментах мужа. Туда же старик небрежно бросил таинственный сверток. Перед тем, как закрыть дверь, Ухо внимательно посмотрел ей в глаза. И вдруг подмигнул:
– Вам предстоят тяжелые времена. Но я почти уверен, что вы справитесь. Могу даже побиться об заклад, а я азартен и не люблю проигрывать. Думаю, мы с вами еще встретимся. И когда это произойдет, не забудьте о том, кто сегодня спас вам жизнь.
– Хотите сказать, что за мной должок? – буркнула Кэти.
– Вы все понимаете исключительно правильно, – кивнул старик без уха и закрыл дверь. Ключ повернулся в замке два раза.
Оставшись одна, Кэти первым делом дала волю слезам. Испортив два носовых платка, она почувствовала, что снова может жить. Толку, впрочем, от этого… Комната была надежно заперта, дубовые двери не выломать не только ей, но и полудюжине крепких мужчин. Единственное окно надежно забрано фигурной решеткой. Выхода не было.
* * *
– Господин виконт еще плохо себя чувствует, так что, прошу вас, не утомляйте его. – Полный седоватый джентльмен, на вид типичный стряпчий, а на самом деле один из лучших лондонских врачей, обеспокоенно проводил взглядом невысокого коренастого мужчину в безупречно пошитом костюме, но без парика.
– Не переживайте, я буду краток.
После сумбурного рассказа Вивиан, Рик ожидал увидеть старого приятеля при смерти, это как минимум. Он опасался застать выходящего из комнаты священника. К счастью, все оказалось не так плохо. Руперт полулежал на подушках и, судя по толстенному тому на коленях, даже пытался читать. Его голову украшали несколько витков бинта, цвет лица был землистым, но взгляд вполне осмысленным и цепким. Известие о его смерти оказалось сильно преувеличенным.