без магии, то ему пришлось бы разрезать плечо, чтобы достать обломок болта. А такая операция лишила бы северянина возможности владеть правой рукой на несколько недель. Эррудун явно рассчитывал на другой исход, и неизвестно, как бы он отреагировал, случись что-то с Рифенлуром во время лечения. Впрочем, Аглехаса не заботила эта мысль — перед ним лежал раненый, и долгом лекаря было помочь ему.
Следующие полчаса Аглехас провёл за сложной операцией. Ему даже выделили помощника, который орудовал клещами, пока целитель творил магию. Но в конечном счёте все процедуры завершились успешно. Лёгкое осталось не задето. Кости не были повреждены. И всё прошло без дополнительных разрезов. Плечо, конечно, будет болеть, но рана быстро затянется. Аглехас мог бы гордиться собой и собственной работой. Но в осадке притаилось осознание: вероятно, он только что исцелил ту руку, что будет разить мечом защитников других городов Фэранфада.
Аглехаса повели в самый большой шатёр в лагере. Целитель не сомневался, что там сидит главнокомандующий всей этой ватагой войск. Но маг немного удивился, когда увидел там уже знакомого ему Эррудуна. Тот отчитывал какого-то солдата. Судя по доспеху, тоже высокого порядка.
— Я повторюсь: я не потерплю этого. Другие войны могли проходить по иным правилам, но эта пройдёт так, как велю я. Мирные жители не должны страдать от нападок, если не чинят нам препятствий. Приструни своих парней, иначе этим придётся заняться мне лично.
Стоявший перед Эррудуном воин покорно склонил голову и пошёл на выход. Но когда он проходил мимо Аглехаса, то лекарь из Кайрога видел, сколь сильно командир недоволен состоявшимся только что разговором.
— Аглехас, — сказал Эррудун, заметив целителя. — Я слышал, что всё прошло успешно. Прими мою благодарность.
— Этой раны не случилось бы, если бы ваш командир носил доспех, — с небольшим упрёком ответил Аглехас.
— Понимаю. Но Рифенлур северянин. Они предпочитают кожу и меха — тут уж ничего не поделаешь. Главное, что он остаётся отличным и — что ещё важнее — умным командиром.
Аглехас промолчал.
— Я вижу, что ты несколько сбит с толку.
— Когда вы вошли ко мне в лазарет, я не думал, что передо мной тот, кто стоит над всей этой армией.
— Все допускают ошибочные суждения, — Эррудун слегка улыбнулся.
Лекарь снова ничего не ответил.
— Аглехас, ты здорово помог. Мне бы пригодился такой умелый целитель, как ты.
Подсознательно Аглехас догадывался, что дорога из Кайрога во вражеский лагерь — это путь в один конец. Но всё же он пока был жив, несмотря на все опасения, а потому…
— Я бы предпочёл вернуться в Кайрог, — ответил лекарь, — в свою лечебницу, к своим пациентам.
— Разумеется, ты нужен пострадавшим, ведь бой был не из лёгких. Но что ты будешь делать, когда моё войско двинется дальше на запад?
— То же, что и раньше, — пожал плечами Аглехас. — Буду лечить людей, исцелять раны.
— А если я скажу тебе, что ты мог бы помочь тем жителям Фэранфада, которые пострадают в будущих боях?
— Вы пытаетесь играть на моём чувстве долга, лишь бы оставить при себе? В качестве панацеи от тяжёлых ран у вояк, что не желают надевать кольчугу.
— Нет, Аглехас. Я не пытаюсь сделать тебя пленником. Я лишь хочу, чтобы простые люди, незаслуженно страдающие в каждом бою, могли получить добрую помощь. Аглехас, я — не тиран. Я считаю, что война — дело сугубо тех, кто выбрал её своим ремеслом. И в многочисленных битвах, которые несёт за собой война, не должны страдать простые люди: крестьяне, торговцы, лекари.
— Тогда вам не стоило нападать на Кайрог и обрекать всех его жителей на страдания, — хладнокровно ответил лекарь.
Эррудун отошёл к столу, на котором были разложены карты, и склонился над ними. Он передвинул деревянные фигуры с места на место и медленно провёл взглядом линию от Кайрога до Хаддельгона, читая название каждого города, что встречался на пути.
— Не в моих интересах разносить страдания по этим землям, — наконец ответил Эррудун. — Моя цель — Хаддельгон и королевский престол. Если бы можно было достичь этой цели, не заходя в Кайрог, не заходя в Хэтмид и Лесткерм, я бы так и поступил.
Снаружи шатра доносились нечленораздельные возгласы. Незакреплённый как следует полог, что закрывал вход, трепал ветер. Эррудун по-прежнему стоял, склонившись над картами. Аглехас молчал.
— Если отправишься со мной, то ты сможешь спасти несколько жизней.
— Откуда вы, из какого королевства? — вдруг спросил Аглехас.
— Я из Фэранфада. Как и мой господин.
— Значит, это было не твоё решение напасть… — опустив взгляд, констатировал Аглехас скорее для самого себя.
— Не моё, — подтвердил Эррудун.
— Но для чего?..
— Мой господин считает, что законы королевства и устои, которые они породили, несправедливо ограничивают магию и магов.
— Что-то не могу припомнить случая, чтобы мне запрещали лечить кого-то с помощью магии, — Аглехас скрестил руки на груди.
— А что бы произошло, если вечером в таверне кто-то домогался одной из твоих помощниц и ты решил вступиться за неё так, как сделал это пару часов назад в лечебнице: используя магию?
Аглехас хотел ответить, но, вместо слов, из открытого рта вырвался только шумный выдох.
— Вероятнее всего, тебя бы заковали в чёрную сталь, — ответил за лекаря Эррудун. — И больше ты бы не смог никого исцелить.
Аглехас старался не смотреть на Эррудуна, потому что тот говорил правду. Магией в Фэранфаде можно было пользоваться только для выполнения своей работы: будь то исцеление раненых или строительство стен.
— Получается, я нужен тебе лишь для успокоения совести? — спросил Аглехас.
— А тебе важны мои мотивы или то, что я хочу не допустить лишних жертв?
— Мне нужно в Кайрог, — немного подумав, ответил лекарь.
— Я распоряжусь, чтобы тебя сопроводили.
— Когда войско двинется дальше?
— Послезавтра, с восходом.
Аглехас кивнул и направился к выходу.
— Аглехас, — окликнул его Эррудун. — Не бери с собой помощниц. Здесь военный лагерь — я не могу гарантировать, что их никто не обидит.
Лекарь снова кивнул и вышел из шатра.
***
— Мой повелитель, — Эррудун стоял на коленях перед зеркалом. С поверхности вместо собственного отражения на него смотрел Изугар Изан. — Кайрог захвачен.
— Эррудун, ты так пышешь гордостью, будто лично штурмовал стены. Не забывайся. Ты бы ничего не сделал, не будь с тобой моих магов и тысяч солдат.
Эррудун поник плечами и тут же, заметив, что край дублета загнулся, поспешил его разгладить.
— Да, мой повелитель, вы правы.
Поверхность зеркала тускло замерцала фиолетовым светом, и лицо Изугара исчезло. Теперь перед Эррудуном стояло обычное зеркало, а в отражении на него смотрело собственное виноватое лицо.
Вероятно, Эррудун