За спиной у Элиса послышался конский топот, и кто-то, рыдая, скатился с седла и ринулся к нему как раз в тот момент, когда лесные лучники дали первый залп, а лучник на том берегу выстрелил прямо в грудь Элису. Валлиец из Повиса против валлийца из Гуинедда. Испустив яростный вопль, Элиуд схватил брата в объятия, прикрыв его своим телом, и оба они рухнули на дерн, ударившись об ограду монастырского сада. Вилы выпали из рук Элиса и с плеском погрузились в ручей. Стрела валлийца торчала у Элиуда из-под правой лопатки, пройдя сквозь предплечье Элиса и неразрывно скрепив двух братьев. Они лежали на траве, обняв друг друга, и кровь их смешалась, так что теперь они стали ближе, чем кровные братья.
И тут валлийцы бросились в ручей, барахтаясь в ямах, напарываясь на колья, незаметные среди водорослей, и перебираясь на другой берег. Они бежали прямо по телам двух братьев, топча их, и на обоих берегах закипел бой.
В эту минуту Алан Хербард развернул своих людей вдоль восточного берега и вступил в сражение, а Хью Берингар показался из-за деревьев на западном берегу и ударил неприятелю в тыл, загоняя валлийцев во взбаламученный ручей.
Оказавшись между молотом и наковальней, валлийцы из Повиса спасовали, и битва у Брода Годрика быстро закончилась. Когда появилась возможность подвести итоги, выяснилось, что шума было гораздо больше, чем нанесенного ущерба. Противник ударил с обеих сторон, и валлийцы оказались прижатыми к ручью. Им пришлось яростно сражаться, чтобы вырваться из окружения и по одному скрываться в лесу, словно лесным хищникам. Хью Берингар, смяв тылы неприятеля, гнал валлийцев, как овец, но не особенно свирепствовал, давая им укрыться и направиться к дому. Алан Хербард, который был моложе и обладал меньшим опытом, скрежетал зубами и разил направо и налево. Поскольку он впервые выступал в роли командира, то подчас перебарщивал и слишком горячился.
Как бы то ни было, через полчаса все было кончено.
Из всей этой битвы Кадфаэлю больше всего запомнилось появление высокой девушки, которая вырвалась из-за ограды обители. Девушка бежала, подхватив обеими руками полы черной рясы, плат съехал с головы, обнажив развевающиеся серебристые волосы, которые сияли под лучами внезапно выглянувшего солнца. С гневным протяжным криком презрения увернувшись от рук какого-то валлийца, она бросилась на колени возле затоптанных, растерзанных, истекающих кровью тел Элиса и Элиуда, которые все еще сжимали друг друга в объятиях.
Глава четырнадцатая
Все было кончено, валлийцы отступили, быстро и тихо, так что об их передвижениях можно было судить лишь по шуршанию кустов на восточном берегу ручья. Они направлялись куда-нибудь подальше, где можно будет незаметно перебраться на тот берег. На западном берегу, куда сбежало большинство валлийцев, шум постепенно затихал - они скрывались в чаще, где можно было рассеяться и затеряться. Хью не спешил, давая им возможность подобрать своих раненых и унести с собой, - возможно, среди них были и убитые. Наверное, защитникам предстояло залечивать немало ран, порезов и ссадин, так пусть же валлийцы залечат свои раны и похоронят своих мертвецов. Тем не менее Хью выстроил своих людей и дюжину из отряда Хербарда, чтобы методично загонять валлийцев обратно в их страну, как загонщики - скот. Он не имел никакого желания затевать кровную месть с Мадогом ап Мередитом при условии, что валлийцы хорошо усвоили урок.
Защитники обители вышли из укрытия, а монахини - из своей часовни. Все они были обескуражены и шумом битвы, и внезапным затишьем. Те, кто совсем не пострадал, побросали луки, вилы и топоры и поспешили на помощь раненым. А брат Кадфаэль, повернувшись спиной к мутному ручью и окровавленным кольям, опустился на колени рядом с Мелисент.
- Я была на колокольне, - сказала она шепотом. - Я видела, как великолепно... Он - за нас, а его друг - за него. Они будут жить, они должны жить, оба... мы не можем их потерять. Скажи, что мне делать.
Девушка прекрасно владела собой - не было ни слез, ни причитаний после того боевого клича, с которым она пролетела, как копье, сквозь ряды валлийцев. Она осторожно обхватила Элиса за плечи и приподняла его, чтобы братья не давили своим весом на наконечник стрелы, сколовшей их вместе. Желая приостановить кровотечение, девушка обернула своим платом стрелу, торчавшую из руки Элиса.
- Железо прошло насквозь, - сказала она Кадфаэлю. - Я могу приподнять их еще, чтобы ты достал до древка.
Сестра Магдалина подошла к Кадфаэлю, как всегда, спокойная и деловитая. Она внимательно взглянула на Мелисент, и по ее напряженному, решительному лицу поняла, что та справится, и спокойно удалилась. Она разыскала небольшую пилу, острый нож. и белье, чтобы остановить кровь, когда стрела будет вынута. Мелисент держала Элиса и Элиуда на руке и согнутом колене, а Кадфаэль нащупал наконечник стрелы, подпилил древко и, быстрым движением отломив наконечник, бросил его на траву.
- А теперь положи их - вот так! Пусть полежат минутку. - Мелисент осторожно опустила братьев на дерн. - Умница, - похвалил Кадфаэль. Девушка скомкала окровавленный плат и, прижав к ране, выпрямила онемевшую руку. - А теперь немного отдохни. У одного из них стрела прошла сквозь руку, и, хотя крови много, жизнь в безопасности. А вот у другого положение много хуже.
- Я знаю, - ответила Мелисент, глядя на крепко обнявшихся братьев. - Он сделал свое тело щитом, - тихо добавила она, удивляясь. - Он так любил его!
"И она так любила его, - подумал Кадфаэль, - что выбежала из убежища, издав яростный вопль. На защиту убийцы своего отца? А быть может, она давно отказалась от этой мысли, как бы ни были серьезны улики против Элиса? А возможно, она просто забыла обо всем, услышав, как Элис выкрикивает оскорбления? И думала только о грозившей ему опасности?"
Ей ни к чему видеть и слышать самое страшное.
- Пойди, принеси мой заплечный мешок, - сказал Кадфаэль. - И принеси побольше тряпок, они понадобятся.
Пока Мелисент выполняла его поручение, монах крепко ухватился за древко стрелы, теперь лишенной наконечника, и быстрым движением выдернул ее. Раздался душераздирающий стон, но он стих, когда стрела вышла. Хлынула кровь, но вскоре остановилась; рана оказалась небольшой, и края ее уже сомкнулись, однако неизвестно было, не повреждены ли внутренние органы. Кадфаэль осторожно передвинул Элиуда, чтобы оба друга могли свободно вздохнуть, но они очень неохотно разняли объятия. Монах расширил дыру, проделанную стрелой в одежде юноши, и, приложив чистую тряпку к ране, осторожно перевернул его на спину. К этому времени вернулась Мелисент, которая принесла все, о чем он просил. Ее смертельно бледное лицо было весьма решительным. На руках запеклась кровь, полы рясы покрылись засохшей темной коркой, а скомканный окровавленный плат валялся на траве. Это не имело значения. Мелисент никогда всерьез не собиралась его носить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});