- Я бы тоже мог руководствоваться таким принципом, - задумчиво произнес Хью, глядя на безмятежно текущий ручей. - Но речь идет о моем командире, место которого я теперь занял, поскольку король в плену. Жильбер не являлся моим близким другом, но он всегда был ко мне справедлив и выслушивал меня, если я не соглашался с его подчас слишком суровыми решениями. Он был честным человеком и выполнял долг перед графством, как умел. Его смерть обязывает меня действовать.
Кадфаэль молча выслушал Хью. Он уважал его точку зрения. Теперь он был далек от всего этого, но когда-то его тоже связывала клятва на верность, и он понимал своего друга.
- Боже меня упаси, - сказал Хью, - чтобы я отправил на тот свет человека, который не безнадежно порочен. А Элиуд - вовсе не такое чудовище. Одна роковая ошибка, один низкий поступок - и человек, которому едва минуло... Сколько ему лет? Двадцать один? К тому же его прижало, а с кем из нас такого не бывает? И все-таки его будут судить, и я сделаю то, что должен, - твердо сказал Хью. - Но как бы я хотел, чтобы мне не пришлось этим заниматься!
Глава пятнадцатая.
Перед тем, как уехать в тот вечер, Хью объявил свою волю.
- Овейну, возможно, скоро будет нелегко, если Ранульф снова выступит, и тогда принцу понадобятся его люди. Я послал в Шрусбери сообщить, что все, кто теперь чист перед законом, могут послезавтра уехать. У меня в Шрусбери шесть славных воинов Овейна. Они свободны, и я обеспечу их всем необходимым на дорогу. Послезавтра, с рассветом, они заедут за Элисом ап Синаном и заберут его с собой в Трегейриог.
- Это невозможно, - решительно возразил Кадфаэль. - Он не может ехать верхом. У него вывихнуто колено и сломано ребро, к тому же рана на руке. Правда, он быстро поправляется. Он не сможет ездить верхом еще недели три-четыре, а сражаться и подавно.
- Ему и не придется, - кратко ответил Хью. - Ты забыл, что у нас есть лошади, которых мы одолжили у Тудура ап Риса. Они уже отдохнули и теперь готовы к работе. Элиса вполне можно уложить на носилки, ведь Жильбера перевезли таким образом, причем в куда худшем состоянии. Я хочу, чтобы все валлийцы из Гуинедда уехали отсюда, прежде чем я выступлю против людей из Повиса. Давай покончим с одной неприятностью, покуда на нас не свалилась другая.
Итак, все было решено. Кадфаэль ожидал, что Элис будет возражать против такого приказа из-за себя и из-за Элиуда, но, горестно вздохнув, юноша задумался. Затем, ничего не говоря о своем отъезде, он принялся расспрашивать Кадфаэля, нет ли какой-нибудь возможности для Элиуда избежать суда и смертного приговора. Как ни трудно было Элису смириться с этим, в конце концов он понял, что надежды нет. Странное спокойствие овладело влюбленными, они переглядывались с таким видом, словно слова им были не нужны, и они обменивались фразами на каком-то им одним понятном языке. Впрочем, возможно, этот язык понимала и сестра Магдалина. Она была какая-то задумчивая и молчаливая и время от времени пристально посматривала на юную пару.
- Значит, послезавтра рано утром меня заберут, - сказал Элис. Они обменялись с Мелисент быстрыми взглядами. - Ну что же, я по всей форме попрошу руки Мелисент и сделаю это открыто и честно. К тому же мне нужно кое-что уладить в Трегейриоге, перед тем как я освобожусь. - Он ни слова не сказал о Кристине, но мысль о ней угнетала их обоих. Кристина одержала победу в своей битве, но победа ее превратилась в пепел. - Я очень крепко сплю, - печально улыбнулся Элис, - так что, если они явятся слишком рано, меня можно закатать в одеяла и вынести, а я себе буду храпеть. - Но закончил он серьезным тоном: - Спроси у Хью Берингара, нельзя ли перенести мою кровать в келью к Элиуду, чтобы я провел там две последние ночи. Я прошу не так уж много.
- Непременно спрошу, - пообещал Кадфаэль после краткого раздумья.
Интересно, куда клонит Элис? Его слова можно было истолковать по-разному.
Кадфаэль сразу же отправился выполнять просьбу Элиса. Хью уже собирался вскочить на коня и отправиться в путь, и сестра Магдалина вышла во двор проводить его. Наверняка она привела ему все аргументы в пользу милосердия, которые приводил Кадфаэль, а возможно, добавила и кое-что от себя. Сомнительно, чтобы посеянные ею семена дали всходы, но ведь если ничего не посеешь, ничего и не пожнешь.
- Согласен. Если это принесет им утешение, пусть будут вместе. - С унылым видом Хью пожал плечами. - Как только второго можно будет перевозить, я заберу его у тебя. Как знать, может быть, валлийская стрела все решит за нас, если Господь над ним сжалится.
Сестра Магдалина смотрела Хью вслед, пока тот не скрылся из виду.
- По крайней мере, - сказала она, - это не доставляет ему удовольствия. Как тяжело, когда нет победителей и все страдают.
- Очень тяжело! Он сам так и сказал, - согласился Кадфаэль, задумавшись. - Хью молит Бога, чтобы ему не пришлось этим заниматься.
Посмотрев на сестру Магдалину, он встретил столь же бесхитростный взгляд, как у него самого. Ему даже показалось, что они начинают понимать друг друга, молча обмениваясь красноречивыми взглядами, совсем как Элис и Мелисент.
- В самом деле? - сочувственно произнесла сестра Магдалина самым невинным тоном. - За это стоит помолиться. Завтра я буду возносить за это молитвы на всех службах в часовне. Ведь если ни о чем не просишь, ничего и не получишь.
Они вместе вошли в дом, и так сильно было ощущение взаимного понимания, при котором обходятся без слов, что брат Кадфаэль даже попросил у сестры Магдалины совета. У него до сих пор не было подходящего случая передать то, что ему доверила Кристина, а после исповеди Элиуда он не знал, будет ли это доброй вестью или жестоким ударом.
- Его девушка в Трегейриоге, та самая, по которой он сходил с ума, просила меня кое-что ему передать, и я обещал. Но теперь, когда он в таком положении... Хорошо ли давать ему то, ради чего стоит жить, когда ему, возможно, скоро предстоит умереть? Будет ли это милосердно?
И Кадфаэль рассказал сестре Магдалине, в чем заключалось поручение. Она задумалась, но не надолго.
- Раз ты обещал девушке, у тебя нет выбора. Правды никогда не следует опасаться. Кроме того, насколько я понимаю, он хочет умереть, а тело его с этим не согласно. И если юношу не подстегивать, он может повернуться лицом к стене и умереть. Не так уж это и важно, если его ждет виселица. Но если - я говорю "если"! - ему будет позволено жить, жаль, если он не услышит доброй вести, которая поможет ему выжить. - Сестра Магдалина повернула голову и снова понимающе посмотрела на Кадфаэля, затем улыбнулась: - Стоит рискнуть.
- Я тоже склоняюсь к этому, - согласился монах и вошел в дом.
Элиса еще не перевели к Элиуду, и тот лежал один. Иногда Кадфаэль сомневался, сможет ли когда-нибудь этот юноша после такого ранения стрелять из лука и владеть мечом. Однако сейчас это было далеко не самым страшным из того, что ему грозило.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});