Читать интересную книгу Утешительная партия игры в петанк - Анна Гавальда

— В самый суперский дом на свете!

— Здорово! А где он находится?

— Нууу…

Лука привстал, потянулся вперед, посмотрел на дорогу, на секунду задумался и изрек:

— Прямо!

Шофер возвел очи к небу.

Прямо.

Ясное дело.

Ну и дурак же он все-таки…

К небу.

Которое вдруг порозовело.

И припудрилось, провожая их.

— Ты что, плачешь? — забеспокоился попутчик.

— Да нет, я просто ужасно устал…

— А почему ты устал?

— Не выспался.

— Ты долго ехал сюда, ко мне?

— Не то слово! Если бы ты только знал!

— Тебе пришлось сражаться с чудовищами?

— Еще бы, — усмехнулся Шарль, тыча пальцем на свою разбитую физиономию, — ты же не думаешь, что я сам себя так отделал?

Почтительное молчание.

— А что это у тебя за пятна? Кровь?

— А ты как думаешь…

— А почему вот тут пятна темно-коричневые, а там светло-коричневые?

Ох уж этот возраст почемучек.

— Дааа. Все зависит от чудовищ.

— А какие самые злые?

Они болтали уже посреди какого-то поселка.

— Слушай, а далеко еще до твоего суперского дома?

Лука посмотрел вперед, скорчил рожу, обернулся:

— Ой… Только что проехали.

— Ну ты даешь! — рассердился Шарль понарошку, — браво! Тоже мне штурман! Не знаю теперь, брать ли тебя в следующую экспедицию.

Виноватое молчание.

— Да ладно… Возьму, конечно. Давай-ка, иди сюда, залезай ко мне на колени. Так тебе будет проще показывать мне дорогу.

На этот раз, отныне и навсегда, в семье Ле Менов у него появился преданный до гроба друг.

Но как же у него все болело.

Красиво развернулись на пустыре, вильнув, выкатились на теплый асфальт, повернули перед указателем на Ле Веспери, и в четыре руки вырулили в колею, идущую по великолепной дубовой аллее.

Шарль, который не забыл ни про свой запах, ни про свой вид, впал в панику:

— А Алиса, она что, живет в замке?

— Ну да…

— Аэээ… А ты хорошо знаешь этих людей?

— Ну… Я знаю баронессу и Викторию… Виктория, ты увидишь, это самая старая и самая толстая…

Вот черт… В роли оборванца с отроком заявиться в гости к местным аристократам. Только этого ему не хватало. Ну и денек, ну и денек.

— Эээ… А они добрые?

— Баронесса нет. Она дэ-у-эр-а.

Ну-ну. Сначала акриловая штукатурка, теперь машикули.[134] Франция, страна контрастов…

Торчавшие во все стороны вихры младшего водителя щекотали Шарлю лицо, и он приободрился. Вперед, мой рыцарь! В атаку! На штурм!

Да, но только замка не было… Столетняя аллея заканчивалась наполовину покошенным лугом.

— Надо повернуть туда…

Они проехали еще сотню метров вдоль маленькой речки (бывший водяной ров?), и за деревьями показалось несколько более или менее (скорее более) осевших крыш. Что за деревья — вязы что ли? — хихикнул про себя наш болван из парижан, которому что платан, что прохожий, на него похожий…

Значит, направление на бывший хозблок…

Он почувствовал себя лучше.

— А теперь останавливайся, потому что этот мост может рухнуть…

— Как?

— Ага, и это очень опасно, — добавил пацан взволнованно.

— Понятно.

Он припарковался рядом с заляпанным грязью допотопным универсалом Вольво. У машины был открыт багажник, и в салоне дрыхли две собаки.

— Вот этот — Агли, а этот — Идиос…[135]

Те завиляли хвостами в ответ, подняв облачко соломенной пыли.

— Какие-то они страшные, нет?

— Да, это нарочно, — заверил его минигид. — Они каждый год идут в приют для бездомных собак и просят отдать им самую ужасную.

— Да? А зачем?

— Как зачем? Чтобы освободить ее!

— И… Сколько их тут?

— Не знаю.

Понятно, усмехнулся про себя Шарль, значит мы не у Готфрида Бульонского,[136] а в пристанище нео-хиппи гринписовского толка.

Помилуй, Боже.

— А козы у них тоже есть?

— Да.

— Не сомневался!

— А баронесса? Она травку не курит?

— Пфф… ты глупый, она ее ест.

— Это корова?

— Нет, пони.

— А толстуха Виктория тоже?

— Нет. Это, кажется, была такая королева…

Help.

Шарль заткнулся, засунул ехидство в карман и прикрыл его сверху своим замызганным носовым платком.

Место было удивительно красивое.

Он впрочем знал, что служебные строения всегда интереснее, чем их хозяева… Он не раз с этим сталкивался. Но тут он не стал ничего вспоминать, а просто любовался.

Уже мост должен был бы его заинтересовать: каменная кладка, элегантность мостовой, речная галька, парапет, опоры…

А этот двор, так называемый «закрытый», на удивление изящен. Сами здания, вернее их пропорции… И несмотря на ветхость — такое ощущение защищенности, неуязвимости…

С десяток велосипедов валялось вдоль дороги, между ними бродили куры. Попадались и гуси, и какая-то странная утка.

Как бы это сказать… какая-то вертикальная… Словно ходила на цыпочках.

— Ну пошли! — нетерпеливо подгонял его Лука.

— Какая странная утка!

— Какая? А эта? Она еще бегает с дикой скоростью, увидишь потом…

— А что это за птица вообще? Какая-нибудь помесь с пингвином?

— Не знаю. Ее зовут Скво. А вместе со своим выводком они так смешно ходят… гуськом.

— По-индейски?

— Ты идешь или нет?

— А это еще кто? — подскочил Шарль.

— Ходячая шерсть.

— Но… Но это же настоящая лама?!

— Только не начинай ее гладить, а то она за тобой увяжется и будет по пятам ходить, не отделаешься.

— А она плюется?[137]

— Иногда… Только не ртом, а животом, и уж тогда такая во-ооонь…

— Слушай, Лука… Здесь что? Вроде цирка, да?

— Ага! — засмеялся мальчик, — можно и так сказать. Поэтому мама, эээ…

— Не любит отпускать вас сюда.

— Ну… чтобы не каждый день. Ты идешь?

Дверь перекосило под буйной растительностью {в ботанике Шарль тоже ничего не смыслил): виноград, розы, это еще куда ни шло, но вот эти диковинные вьюны с ярко-оранжевыми рожками, и те, другие, совсем уж невообразимые, сиреневые, с мудреной сердцевиной, и с… тычинками (?) каких он в жизни не видел — нарисовать не возможно, и горшки с цветами. Повсюду… На подоконниках, вдоль цоколя, вокруг старой водокачки, на кованых одноногих садовых столиках.

Они теснились, напирали, громоздились, на некоторых даже были этикетки. Всех размеров и времен, начиная с чугунных «медичи»[138] до старых консервных банок, не говоря уже о канистрах со срезанным верхом, ведрах из-под лошадиного корма и огромных стеклянных банках, в которых под маркой «Ле Парфе» виднелись бледные корешки.

Куча всякой керамики. Наверное, детские поделки… Совсем простые, неказистые, смешные, а еще постарше, невероятные, как например, корзинка века эдак восемнадцатого, покрытая лишайником, или статуя фавна без одной руки (той, в которой была флейта?), на оставшейся руке висели прыгалки…

Кастрюли, миски, скороварка без ручки, сломанный флюгер, пластмассовый барометр с рекламой рыболовных снастей фирмы «Сенсас», лысая Барби, деревянные кегли, доисторические лейки, пыльный ранец, наполовину обглоданная кость, старый кнут, висящий на ржавом гвозде, веревка с колокольчиком на конце, птичьи гнезда, пустая клетка, лопата, обтрепанные метлы, тачка… И посреди всего этого хлама — две кошки.

Невозмутимые.

Прямо запасники Почтальона Шеваля.[139]

— И что ты тут все рассматриваешь? Пошли!

— Родители Алис старьевщики?

— Нет, они умерли.

— …

— Ты идешь?

Входная дверь была приоткрыта. Шарль постучал, прижал ладонь к теплому дереву двери.

Ответа не последовало.

Лука прошмыгнул внутрь. Ручка была еще теплее, Шарль задержал ее в своей руке на мгновение, и только потом решился последовать за ним.

Его глаза еще привыкали к полумраку, но он уже был ослеплен.

Комбре, возвращение.[140]

Этот аромат… О котором он и думать-то забыл. Считал, что он в прошлом. И для него уже ничего не значит. Он мог бы отнестись к нему с презрением, но сейчас вдруг снова растаял от него: аромат шоколадного торта, который выпекают на настоящей кухне настоящего дома.

Слюни долго пускать не пришлось, потому что и здесь, как на пороге несколько секунд назад, не мог придти в себя от изумления.

Порядочный бардак, производивший какое-то обратное впечатление. Тепла, веселья… Чего-то нормального…

Многометровая вереница сапог и сапожек на терракотовой плитке, опять рассада (или черенки?) на подоконниках, в пластиковых коробках и в стаканчиках из-под ванильного мороженого, огромный камин, выдолбленный прямо в каменной стене, каминная полка темного, почти черного дерева, на ней: смычок, свечи, орехи, опять птичьи гнезда, распятие, запятнанное зеркало, фотографии и чудесная коллекция зверюшек, сделанных из подобранных в лесу коры, листьев, веточек, желудей, мха, перьев, шишек, каштанов, сухих ягод, малюсеньких косточек, ореховой скорлупы, кожуры от каштанов, крылышек клена, сережек…