приходится…
– Может, ее продать кому-нибудь?
– Да кто ее купит-то? В таком виде? На нее только глянешь – сразу ясно, что никакого проку не выйдет. Только на лекаря потратишься. Тут уж совсем дурака нужно найти или добряка.
– Хм… А знаешь, у меня есть один на примете. Как раз заходил утром. Выбрал четырех рабов и почти не торговался. Собирался еще вечером заглянуть. Простофиля…
– Ааа… Как же, помню! Все причитал, что мы слуг плохо содержим. Болван!
– Конечно, за хорошие деньги ее теперь не продать, но хотя бы пару мин выручить можно… Надо только выдумать для него какую-нибудь историю пожалостливее…
4
Поборов брезгливое отвращение, Алексей постучал в дверь дома работорговца. За его спиной топтался царский поверенный, которого Леша пригласил заверить купчую на рабов. Он не доверял местным торгашам. Особенно этому работорговцу. Но других вариантов, к сожалению, не было. В Македонии было тяжело купить толковых рабов, впрочем, как и бестолковых. Местный социальный уклад больше напоминал феодализм: обширные поместья знатных родов и крестьянские семьи, возделывающие поля своими силами. Рабы здесь, конечно, тоже встречались, но они, скорее, были частью семьи, и продавали их редко. Единственным местом, где можно было найти слуг, оставалась Пелла, куда свозили захваченных пленников, купленных по дешевке у вечно грызущихся греческих полисов. Судя по свежим новостям, началась новая война – между Делосским союзом под началом Афин и пелопонесцами со Спартой во главе. Спарта с Коринфом уже вторглись в Аттику и осадили Афины. Так что недостатка в рабах не ожидалось.
– Добрый вечер, господин! Присаживайтесь. Вина?
– Нет, спасибо. У нас мало времени, – Леша обернулся на царского представителя, и тот недоуменно качнул головой. Он-то был не против выпить.
– Вот, господа, купчая. Проверьте, здесь все написано. И приметы каждого перечислены: у этолийца – шрам на щеке справа; у скифа – нет мизинца на левой руке; у платейца…
– Да, да. Конечно… – Леша махнул рукой, прерывая этот словесный поток. – Господин поверенный сейчас всё засвидетельствует. Нет мизинца у скифа – верно…
– Кстати, про этого скифа… Ты позволишь, господин?
– Позволю что?
– Рассказать кое-что важное.
– Звучит не очень обнадеживающе.
– Нет-нет! Ничего такого. Просто, этот скиф совершенно не говорит по-эллински…
– Ну да. Надеюсь, это ему не помешает в работе.
– Так вот. Я не сказал об этом утром, но думаю, что негоже умалчивать…
– О чем?
– У этого скифа есть… эээ… сестра…
– Сестра? Почему ты раньше молчал?
– Я знал, что тебе, господин, не нужна женщина. Кроме того, она больна… Я хотел вылечить ее. Моя служанка о ней очень заботится… Но скиф, когда узнал, что им суждено расстаться, так огорчился… Прямо сердце разрывалось! А уж как расстроилась девушка…
Леша невольно поморщился и недоверчиво посмотрел на работорговца. Перевел взгляд на скифа, сидящего в углу.
– Что-то он не выглядит сильно расстроенным.
– Суровый северный варвар. Железный человек… Что и говорить. Но видел бы ты его сестру… Боюсь она умрет от тоски и горя!
– То есть ты мне хочешь всучить еще и больную рабыню?
– Нет, что ты, господин! Я просто не хочу разлучать брата с сестрой!
Алексей чувствовал, что тут какой-то подвох.
Он повернулся к скифу:
– У тебя есть сестра? – спросил его по-гречески.
Скиф лишь безразлично посмотрел ему в глаза и пожал плечами.
– И сколько ты хочешь за эту женщину?
Работорговец сделал вид, что что-то сосредоточенно подсчитывает в уме.
– Три мины, – наконец заявил он и замер от собственной наглости.
Леша понимал, что не стоит верить работорговцу на слово. Что нужно торговаться и что женщина, скорее всего, умрет. Но ему стало так противно и мерзко… Хотелось как можно быстрее убраться из этого дома. Кроме того, был шанс, что добрая ключница Эфимия выходит эту женщину. А лишняя служанка на кухне не помешает.
– Я пришлю лекаря. Если он скажет, что женщина переживет дорогу, то я заплачу за нее… две мины.
– Не хотите ли взглянуть на рабыню? – неуверенно спросил торговец.
– Нет, не хочу.
– Хорошо, господин Алексиус. Две мины. Я согласен.
– Завтра мой слуга заберет рабов и эту женщину, если лекарь позволит.
– Конечно, господин!
Когда гости ушли, работорговец радостно вскочил:
– Так! Сделайте куриный бульон и напоите рабыню! Если не будет пить – вливайте силой! Я хочу, чтобы завтра она была свежа, как молодая лань! А потом пусть хоть с обрыва прыгает, дура благородная!
5
Уже перевалило далеко за полдень, когда в доме работорговца появился лекарь. Он быстро осмотрел рабов мужчин и одобрительно кивнул Хиону:
– Здесь все в порядке.
Потом врач повернулся к работорговцу:
– Ну что же. Давайте посмотрим рабыню!
Тот нервно потер ладони и заискивающе улыбнулся:
– Эээ… Уважаемые… Может, вина и что-нибудь перекусить? Мне сегодня мясной пирог на обед испекли – пальчики оближешь!
Лекарь с Хионом переглянулись.
– Вина всегда можно выпить, но сначала нужно осмотреть женщину.
– Да-да! Разумеется. Прошу вас… – работорговец распахнул дверь на женскую половину дома.
Когда Хион увидел девушку, его захлестнула волна какой-то невыразимой тоски, которой была полна темная маленькая каморка, где лежала рабыня. Та даже не взглянула в их сторону. Хиона поразила ее острая беззащитная красота, которую еще можно было разглядеть под маской пронзительной опустошенности.
Казалось, лекарь испытывал схожие чувства.
Он как-то неловко огляделся по сторонам:
– Так чем эта девушка больна?
Работорговец скривился и через силу выдавил:
– Да вот… Лежит так, и все.
– Давно?
Работорговец замялся:
– Ну… Трудно сказать…
Лекарь сел рядом с топчаном из старых, плохо обструганных досок и тронул рабыню за руку:
– Ты меня слышишь?
Девушка устало посмотрела на него и кивнула.
– У тебя что-нибудь болит?
Она мотнула головой.
Лекарь коснулся ее лба.
– Жара нет… Как тебя зовут?
Девушка словно не услышала вопрос и снова устремила взор в потолок.
Лекарь озадаченно почесал затылок.
– Нужно вывести ее на свет. Тут очень темно, – он вопросительно посмотрел на работорговца. – Она может ходить?
Тот недоуменно пожал плечами.
– Ты можешь встать? – спросил лекарь у рабыни.
Она закрыла глаза, сжала ладонь в кулак и снова разжала. Затем открыла глаза и взглянула на лекаря:
– Да.
– Хорошо. Давай выйдем во двор!
Девушка медленно села на топчане, придерживаясь рукой за стену. Она замерла на несколько мгновений, словно прислушиваясь к своим ощущениям, а затем плавно поднялась. Ее качнуло, и лекарь тут же подхватил ее за локоть.
– Все в порядке?
– Да.
– Что-нибудь беспокоит?
– Нет.
Лекарь понимающе кивнул:
– Закружилась голова?
Повисла пауза.
Наконец девушка, словно через силу, выдавила:
– Да.
– Хорошо. Пойдемте во двор.
6
Этот день был поворотным