— Ты стояла у целительницы над душой? — с легкой улыбкой спросила Лота.
В ответ раздался тяжелый вздох. Затем принцесса услышала, как что-то тяжелое, скорее всего книга, шлепнулось на пол. А потом Лима склонилась к самому лицу подруги так, что Лота почувствовала ее мятное дыхание:
— Мне сказали, что ты жива и здорова. Что ты в порядке. И я поверила. А потом я вышла в сад и увидела тебя. Сбитые в кровь ноги, безумный взгляд. Ты не узнала меня. Прошла мимо, а потом упала. Да, драрх побери, я стояла над душой этой ушастой твари! Я, драрх побери, не доверяю этим оршери ни на медяк! У меня никого нет, кроме тебя, Лотанари Шан Нейрин. Постарайся больше не злить меня, ладно? Иначе я последую за тобой в посмертие и капитально его испорчу.
Потянувшись вперед, Лота крепко-крепко обняла подругу и прошептала:
— Я больше так не буду.
На мгновение лисица стиснула принцессу в стальных объятиях, после чего отпустила ее и, отстранившись, проворчала:
— Конечно, так ты не будешь. Но кто помешает тебе придумать что-то новое?
— Я постараюсь не доводить до такого, — перефразировала леди Шан Нейрин.
Лисица только угукнула в ответ. Отошла в сторону, что-то поделала, затем вернулась к креслу, в котором сидела Лота, и устроилась на его ручке. Лимаатрис не спешила читать, а Лотанари ее не торопила. Принцесса пыталась удержать внутри себя важнейший вопрос. Она скороговоркой повторяла про себя: «Не спрашивай. Не спрашивай. Не спрашивай», — но это не сработало. И когда Лима зашелестела страницами, Лота выпалила:
— Есть новости?
— Нет. Почти нет — Повелитель, судя по всему, тоже отправился на поиски твоего Идриса. Потому что прибыло посольство из леса, а их послали обратно — Повелителя нет, его ближайший друг и советник рыщет в лесу, а леди Дьердре Глейрио занята Отбором. Собственно, она и послала посольство в лес. Да еще и такое сочное выражение присовокупила — я не ожидала.
— Ого?
— Ага. Вообще, ко мне вернулся нюх! И я чувствую, что от Дьердре Глейрио тянет сильнейшим успокоительным. И лордом Гилрином. Они либо устраивают невинные обнимашки, — Лима зафыркала, — либо тайком любятся.
— Бедная леди Глейрио, из-за гордыни отца вынуждена прожить жизнь в одиночестве, — вздохнула Лота.
— А что такого? Думаешь, женщина может быть счастлива только рядом с мужчиной? — нахмурилась Лима.
— Думаю, что женщина может быть счастлива, только сделав выбор, — пожала плечами Лотанари. — Свобода — высшая ценность, и сейчас я это ощущаю как никогда ярко. Ты была права, Лима, когда ругалась на меня. У меня больше нет сердца, оно принадлежит…
— Тише, — шикнула лисица. — Прослушка все еще на месте, о моя свободолюбивая подруга.
— Да, прости. Не стоит злить Повелителя, — согласилась Лотанари. — Читай уже про волосы.
— О, это шик, — тут же отозвалась Лима. — Но читать мне уже лень, поэтому я так расскажу, ладно?
— Кто бы сомневался, — не сдержала смешка Лота. — Рассказывай.
Выдержав небольшую паузу, Лимаатрис заговорила:
— Хочу отметить, что эльфы несколько помешаны на своих волосах. Хотя правильней будет сказать, что эльфы в принципе странные. Но вот самое забавное: чужак не имеет права прикасаться к волосам. Вот брат с сестрой, сестра с сестрой — те чешут друг другу гривы, заплетают косички и все такое. Специально обученные эльфийки — вроде твоей Тилинь — тоже имеют право. Кстати! Зря мы тогда про нее так сказали, что, мол, всю жизнь провести прислугой в замке — это прям круто, иметь право причесывать других. В некотором смысле наша Тилинь — элита. Среди не высокородных эльфов.
— А если мужчина заплетает косу женщине? — спросила леди Шан Нейрин и затаила дыхание.
— Если жене, то это проявление любви, — ответила Лима, чуть помолчав. — Про то, чтобы мужчина касался волос незамужней эльфийки, я еще ничего не прочитала. Но думаю, что такому мужчине отрежут чесалку по самую голову. А, нет, вспомнила! Люди перед свадьбой развлекаются друг без друга, а эльфы устраивают совместный праздник для своих друзей, чтобы они перезнакомились. А сами отправляются в лес или в сад, в общем, на природу, где заплетают друг другу косы.
У Лоты болезненно сжалось сердце. Значит, Идрис предложил ей… Но почему он не настоял? Передумал? Это было просто помутнение? Или он просто предложил ей свою помощь, не имея в виду ничего такого? Потому что он эльф, а она человек?
— Ты чего так подозрительно затихла?
— А что, до этого я много говорила? — невнятно проворчала Лота.
— До этого ты размеренно дышала, а сейчас сопишь, как простуженная собака.
— Спасибо.
— Не за что. О. Есть еще кое-что про волосы. Смотри, мне кажется, что Плетущую Путь ждет именно это. В общем, когда эльф нарушает закон так, что сослать его в Лесные Чертоги мало, а убить много — его ссылают в Лесные Чертоги и стригут почти налысо. И волосы не начинают расти до тех пор, пока эльф не отбудет свое наказание. То есть если вдруг увидишь коротко стриженного эльфа, то знай: он только что вернулся из Лесных Чертогов.
Лисица явно пребывала в восторге от такой кары для Плетущей Путь, и Лота, в общем-то, была согласна.
— Я не хочу ей смерти. Она не желала ее нам. Но…
— Вот я и говорю, что как по мне, так это тот самый случай. Но, с другой стороны, она Плетущая Путь. Может, ее и правда пощадят, ввиду особой полезности дара.
На это Лота только вздохнула. Это будет очень обидно, если леди Эйгра Рлис отделается мягкой укоризной.
"Надо было ей не пощечину отвешивать, а за волосы схватить и головой об ствол дерева", — мелькнула в голове у леди Шан Нейрин кровожадная мысль. Это было так несвойственно ей, что Лота даже растерялась. Раньше Лима была сторонницей быстрых и жестких решений, а принцессе приходилось искать компромиссы. Теперь же…
"Кажется, я постепенно теряю светский лоск", — хмыкнула про себя Лотанари.
Резкий стук и последовавший за ним звук открывающейся двери заставил принцессу вздрогнуть.
— Опять вы? Леди Шан Нейрин в сознании, слушает сказки про эльфийские локоны, — сердито произнесла Лимаатрис. — В вас нет нужды, целительница.
Тихий шорох, и до Лотанари доносится легкий цветочный аромат. Духи? Вероятнее всего.
— Лимаатрис, я понимаю вашу скорбь, но сейчас, когда леди Шан Нейрин уже в сознании, вам было бы неплохо вспомнить, что пора сменить повязку. Или снять ее совсем — если яд вышел, — мягко произнесла эльфийка. — Леди Лотанари, мое имя Тайлис Торлис, я старшая придворная целительница. Вы позволите обследовать ваши глаза?
— Приятно познакомиться, леди Торлис, — отозвалась Лота. — И да, конечно, я позволяю вам посмотреть, что у меня с глазами. Это ведь в моих интересах.
Лисица недовольно зафыркала, но без возражений помогла Лоте вернуться в постель.
— Подушку убрать, — коротко распорядилась леди Торлис.
Не говоря ни слова, Лима помогла Лоте приподняться и вытащила из-под нее подушку. Некоторое время в комнате царила тишина, которую нарушила лисица:
— Надеюсь, вы не забудете про обезболивающее?
— Вы всех целителей изводите или только мне так повезло? — устало вздохнула леди Торлис. — Про обезболивающее я не забуду и никогда не забывала.
— Тогда почему моя подруга так стонала и плакала?! — с вызовом спросила Лимаатрис.
— Есть раны, которые невозможно обезболить извне, — нравоучительно заметила целительница. — А теперь цыц, иначе выкину из комнаты. И сил мне на это хватит!
Гневное сопение и редкое пофыркивание не хуже бранных слов говорило о том, что Лима думает о леди Торлис. Но эльфийка была спокойна — она осторожно ощупывала лицо Лоты, заставляя чуть вздрагивать от ощущения холодных пальцев. Через пару минут целительница вынесла вердикт:
— Все хорошо, я снимаю повязку, но сегодня комнату не покидайте — здесь полумрак, то, что нужно вашим глазам. Если почувствуете себя плохо — зовите целителя.
Последнее леди Торлис произнесла с каким-то сомнением, из-за чего Лота поспешила уточнить: