Резко повернувшись, Козаар направился к двери в противоположной стене.
— Подождите! — закричал Джейк.
Над головой он заметил движение на экране одного из мониторов. Вид снаружи от внешней видеокамеры. Той камеры, что следила за лачугой.
Когда Козаар открыл дверь, на картинке тоже открылась дверь.
Когда Козаар вышел наружу и захлопнул за собой дверь, на экране дверь тоже захлопнулась.
Но никто из нее не выходил.
— Это что за?..
Джейк ринулся к задней двери и резким движением распахнул ее.
Перед ним стоял стол, накрытый для актеров и всех участников съемок.
Джейк осмотрел местность и заметил то, чего не видел раньше — микрофоны, громкоговорители, камеры, — крошечные черные предметы, спрятанные на деревьях и кустах. Одни были беспроволочными, от других тянулись провода.
Разве они были здесь раньше?
Как я мог их не заметить?
В голове у Джейка теснились тысячи вопросов.
Но Гидеон Козаар исчез.
16
Сейчас он у нас в поле зрения.
Но мальчик — он знает.
Может, нам вернуть его?
Не думаю. У него свой путь.
Но мальчик. Он единственный, кто сумел вступить в контакт.
Он опять нарушил правила. Его следует изгнать.
Еще ни один Наблюдатель не был…
Но как же быть с мальчиком?
— И как это меня угораздило так войти в роль. Что я за идиот. Ты хоть когда-нибудь простишь меня?
Джеймс Никкерсон сидел на краешке дивана в гостиной Бранфордов. Рыжие волосы у него были гладко зачесаны назад и блестели от бриолина. Подбородок был тщательно выбрит, и грязи на лице не было. Лицо все такое же красное, но на сей раз не от гнева, а смущения.
Джейк осторожно провел пальцем по щеке. Рана еще побаливала, хотя уже образовался довольно плотный шов.
— Ничего, до свадьбы заживет.
— Я бы увернулся, — хмуро вставил Байрон, — если б он взял меня.
— Знаешь, что Козаар сказал нам? — Никкерсон чуть ссутулил плечи и понизил голос для полноты эффекта: — «Можете не играть. Будьте сами собой, пока я не скажу: «Стоп, камеры!», но не секундой раньше, будет ли это продолжаться несколько часов, день, неделю». Мы знали только, что должен появиться мальчишка, и нам полагалось делать две вещи: реагировать на его поведение и охранять его от взрывов. Плюс, когда он запросится домой, мы должны были отвести его в декорации Гобсонс-Корнера. За ушами у нас были такие крохотные чипсы на случай, если Козаару понадобится дать нам какие-то указания, чего практически ни разу не было.
— Не пойму, как он умудрился выстроить целое селение так, что ни одна живая душа ничего не заметила, — буркнул Байрон.
— Полиция была в курсе, — пояснил Никкерсон. — Торговая палата Гобсонс-Корнера тоже. Еще местные власти. Они заверили, что в это время над нашими головами не пролетит ни один самолет и все такое прочее, и обещали держать все в секрете. Так мы и очутились в этом военном лагере — огромной студии на открытом воздухе. Камеры и микрофоны запрятали так, что ничего не видно, да и все беспроволочное — это просто магия какая-то. Будто мы на самой что ни на есть настоящей войне. И проходит не день, не неделя — целых две недели, когда наконец объявляется Джейк.
— И вы все это время торчали там? — спросил Байрон.
— А куда денешься. Мы же профессионалы. Нам нельзя мыться, причесываться, чистить зубы, смотреть телик или говорить что-нибудь такое, что выходит за рамки наших персонажей. Но вот что поразительно — никто не жаловался. Потому что мы уже были не мы. Постепенно мы полностью превратились в свои персонажи. Только персонажами их не назовешь. Это что-то другое. — Физиономия Никкерсона потемнела. — Они часть нас самих. Как бы запрятанные где-то в глубине души. Мы, может, и сами ничего не знали об этой своей части. В общем, я это все говорю к тому, что мне страшно стыдно за то, что я вытворял. Джейк выказал чудеса храбрости.
Храбрости.
Джейк уже и сам не знал, что значит это слово.
В данный момент он, пожалуй, мог бы сказать, что оно ничего не означает.
Это не стратегия. И не тактика. Не оружие и не военная выучка.
В конечном итоге все это не стоит и выеденного яйца.
Все это столь же хрупко, как и мысль.
В конечном итоге ты остаешься один на один с хаосом.
И со смертью.
Если только тебе повезет и все это не окажется бутафорией.
Попрощавшись с Джеймсом Никкерсоном, Джейк поднялся на чердак.
Он достал из заднего кармана джинсов свою зеленую записную книжку.
Но желания писать не было.
Настрой исчез.
Осталась одна немота.
Немота и смущение.
Джейк щелкнул старинной лампой и присел у матросского сундучка. Его охватила глубокая печаль. Возбуждение и ужас киносъемки отвлекли его от мыслей о кепи и мундире. Он забыл спросить о них.
Теперь уже поздно. Гидеон Козаар исчез. Уже пришел чек за «антикварные вещи». Без обратного адреса.
Джейк открыл крышку сундука. В ноздри ударил застоявшийся запах прошлого.
Что?
Там поверх груды одежды лежала синяя форма северян.
И кепи.
И кинжал.
Джейк улыбнулся.
Он сунул руку под тряпье и потянул веревочку тайника.
Там лежала книга. Вся пожелтевшая, ветхая, переплетенная шелковой ниткой.
Джейк аккуратно извлек ее из тайника. Это был скорее альбом, набитый фотографиями, письмами и газетными вырезками.
На мягкой матерчатой обложке можно было нащупать вышитую надпись.
Он поднес альбом к свету и прочел:
Памяти Джедедия Самуэльсона 1845–1930
Джейк открыл книгу и быстро пролистал фотографии, газетные вырезки, странички дневника…
Там.
Под заголовком «Битва на Тропе мертвецов»:
«Мне и сейчас трудно постичь этот роковой день, это сражение, которое мы неминуемо бы проиграли, если бы не действия юного солдата, которого мне никогда не забыть…»
Джейк огляделся по сторонам.
Никаких камер.
Чуть помедлив, он продолжил чтение.
Дело № 6955
Имя: Джейкоб Бранфорд
Возраст: 14
Первый контакт: 57.34.43
Испытание прошел: ДА
Остров
Пролог
15 июля
Он закрывает глаза.
Сотни глаз уставились на него. Сияющих. Словно в черных окулярах.
Маленькая раковина защелкивается. Глаза исчезают в ее глубине.
Он узнает ее. Раковина моллюска. Гребешка.
Он один. Солнце уже поднялось, но ему холодно.
Он поднимает ракушку и бросает в воду.
Морское — морю. Она должна вернуться.
Не то что он. Ему это не суждено.
Он смотрит в даль, за горизонт. На стену белых облаков, пышных, как вата, сгрудившихся на краю залива.
У него времени в обрез. За бегство придется расплачиваться.
Внезапные голоса заставляют его вскочить.
На тропинке между дюнами появились двое незнакомцев.
Не останавливаясь, они приветливо помахали руками и скрылись.
Он улыбается по-детски глупо, бессмысленно.
Он знает, что наделал.
Он знает, дни его сочтены.
И он очень, очень счастлив.
Сунув руку в карман штанов, он достает складной нож. Открывает его. Из-за песка, водорослей и морской соли он с трудом открывается.
На краю пляжа, за дюнами, около автостоянки он усматривает железный ящик высотой до пояса с прозрачной пластмассовой дверцей. На ней надпись: «НЕСКОНСЕТ ИНКВАЙЕР И МИРРОР» — БЕСПЛАТНО». Подойдя к ящику, он кладет нож наверх, чтоб тот высох на солнышке, потом достает газету.
Смотрит на число.
Пробегает глазами первую страницу, и сердце у него начинает биться с ускоренной силой. Фотографии и прыгающие слова производят странное впечатление чего-то невероятно чуждого и фальшивого.
В разделе светской хроники в глаза ему бросается объявление:
БОЛЬШОЙ ПРИЕМ В ЯХТ-КЛУБЕ В СВЯЗИ С 75-ЛЕТИЕМ КЛАМСОНА ЧАЙЛДЕРСА ТРЕТЬЕГО.
Он смотрит налево. На большое серое здание на границе с пляжем. Над входной дверью — герб. В окне — объявление:
Нужна помощь. Опыт работы не обязателен. С сегодняшнего дня.
К дому подъезжает машина.
Он наблюдает, как из машины выходит человек, позвякивая связкой ключей, и идет к двери. Теперь он знает, что делать.
Он берет нож.
И направляется к человеку с ключами.
Дело № 7003
Имя: Рейчел Чайлдерс
Возраст: 13
Первый контакт: 58.65.07
Испытание прошел:
1