бьётся сердце. — Не ёкает при виде тебя.
— А при нём ёкает? — хмурится.
— А при нём во мне разгорается пожар, — отвечает гордо, дёрнув уголком губ.
— И что, ты типа любишь его? — уточняет, словно не верит.
— Эм, нет, — тут же отвечает девушка, ловя непонимающий прищур. — Я обожаю его, — и закатывает глаза, вспоминая, как сегодняшним утром её дочиста вылизывал горячий язык.
Это было слишком восхитительно. Кирилл проснулся раньше обычного, решив, что позавтракает прямо в постели. Сеня не была против, учитывая, что прошлым вечером свалилась спать сразу же, как закончила с домашним заданием. Это было уже около двух часов ночи, когда Дубровский мирно сопел под негромкое тарахтение телевизора.
Панова едва могла нормально соображать, не понимая, то ли ещё не проснулась, то ли была на пике блаженства, пока кончала, сокращаясь вокруг двух жестко входящих в неё пальцев. Кирилл настойчиво кружил языком вокруг клитора, продолжая входить и доводить Сеню до исступления.
Когда Кирилл вошёл членом, малышка задохнулась от удовольствия, пыхтя в его ладонь, вовремя накрывшую рот и спасшую округу от громкого стона. Улыбнулся, когда заметил, как глаза девочки блаженно закатились после первого толчка. Он был быстрым и слегка резким, впиваясь пальцами и держа закинутое на поясницу бёдро.
И, ох…
Они кончили почти одновременно, сплетаясь пальцами, языками, телами — всем, чем только могли.
Это было прекрасно.
— Боже, — тут же смеётся Рома. — Ты больная? Вы знакомы слишком мало, чтобы начать кого-то обожать, Сень. Он может разбить тебе сердце.
— Мы знакомы слишком много, чтобы не начать его обожать, понимаешь? Хватит разговаривать со мной на эту тему, чёрт возьми! Рома, имей совесть не влезать в личное посторонних людей. Ты мне не такой уж и лучший друг, чтобы я делилась с тобой откровенностями своей жизни, ладно?
— Мы могли бы попробовать по-другому, — не унимается парень, чем вызывает противоречие и двоякие чувства.
— Рома, мне кажется, что и пробовать-то не стоило изначально. Ну, понимаешь, что это всё как-то очень странно. Ты толком о себе ничего не рассказывал, не интересовался мной и моей жизнью, предпочитая ходить на какие-то совместные с универом вылазки, чтобы напиться и поплясать на танцполе. Ну, знаешь, парни, которым симпатична девушка, не ведут себя подобным образом, — в её голосе звучит упрёк, и Рома это замечает. — Ты мне понравился, и я не стану это отрицать. Ты симпатичный, умный, своеобразный парень, с которым хотелось проводить время вместе, а потом…
Она резко замолкает, хлопая ресницами и слегка смущаясь пристального взгляда Ромы.
— А потом я просто поняла, что ты не тот, кто мне нужен. Так бывает в жизни. Наши пути разные, и я нисколько не виню тебя в том, что ты немного не проявил себя в нашем коротком общении. Может, ты ещё не отошёл от старых отношений, не готов соответственно к другим. Может, я была не настолько интересной для тебя. Я не злюсь и не виню тебя. И тебе советую не чувствовать подобное, потому что мы не вольны любить тех, кого хотим. Это происходит внезапно и неосознанно.
Она говорит быстро и сбивчиво, даже не обратив внимание на то, что сказала в порыве тирады.
Любить.
Любила ли она Кирилла?
Не как друга, разумеется.
Хороший вопрос, над которым стоит задуматься.
Хотя, зачем думать, если и так всё ясно? Определённо, это любовь.
— Ты сейчас пытаешься выставить меня виноватым в том, что я не уделил тебе должного внимания? — усмехается Рома. — Я делал так, как умел. И ты не выражала своих желаний. Если бы ты сказала прямо, я бы сделал всё, что в моих силах.
— Я просто не хотела, чтобы ты мне уделял внимание, — вырывается из неё прежде, чем она осознаёт, насколько это грубо и ужасно звучит.
Рома понимающе кивает, грустно улыбаясь.
— Я просто не знаю… Сень, ты заинтересовала меня, и я не настолько богат опытом, чтобы вот так просто влетать в твою жизнь и что-то требовать. Мне хотелось начинать медленно и притираться к тебе.
— Эм, притираться? Григорьев, ты сказал, чтобы я привыкала к тому, что ты будешь целовать меня на глазах у половины студентов! Господи, это не то, что мне нравится. Я не фанат публичных отношений.
— Ты сказала, что не привыкла. Со временем это бы случилось, и ты бы не стеснялась.
— Дело не в стеснении! — возмущённо протестует, резко поддавшись вперёд и поставив локти на стол. — Дело в нежелании проявлять отношения на публике. Ты таким образом пытаешься пометить свою территорию или что? Это ужасно нетактично. Это может разбить чьи-то сердца.
— Мне плевать на остальных, — он усмехается.
Сеня недовольно кривит губы.
— Тебе было также плевать на меня, пока я в баре танцевала с Дашей, а ты развлекался со своими друзьями. Ты настойчиво звал меня, чтобы провести время вместе, а на самом деле вышло всё по-другому, — и Панова ни капли об этом не жалеет.
— Я дурак.
— Не без этого, но, Рома, я говорю тебе, что ничего не получится. Если не получилось однажды, зачем пытаться дважды? — её взгляд скользит по раздосадованному лицу Григорьева.
— Потому что есть надежда.
— Я тебе эту надежду не давала, не даю и не буду давать.
— Я бы мог попытаться.
— Это бесполезно.
— И что, у вас настолько серьёзно? — в его голосе звучит намёк на то, что он хочет получит отрицательный ответ, но Панова лишь широко улыбается.
— Ты даже не представляешь насколько.
— Хрень. Ты специально отшиваешь меня, завышая его значимость? Сень, просто позволь мне доказать тебе, что всё может быть иначе.
— Мне это неинтересно.
Она чувствует лёгкую усталость от тупикового разговора. Сеня встаёт со стула, накидывая на плечи пальто и наматывая шарф. Рома смотрит на неё обвиняющим взглядом.
— Я просто не могу поверить. Я не понимаю, что сделал не так? — пытается удержать её, но Панова продолжает собираться: складывает вещи в портфель.
— Ты — ничего, — резко отвечает, бросая на него равнодушный взгляд. — А я просто влюбилась в него, — мягко улыбается, делая шаг к нему и кладя ладонь на плечо. — И это не исправить. Никогда.
— Значит, у меня не получится, да?
— И пытаться не стоит. Ты заранее в проигрыше, Григорьев.
Фраза звучит уж слишком пафосно, но от этого на губах появляется довольная улыбка. Она уходит от него, чувствуя, как внутри танцует маленький ангел над победой в отстаивании своих желаний и интересов.
Может быть, в параллельной вселенной, где не существовало бы дружбы с Кириллом, Панова бы согласилась на повторение истории с Ромой, чтобы посмотреть, во