когда Фрэнк повесился на фабрике – прямо над комнатой, где столько времени проводил с Эммой, – никто не нашел потайную дверь. А Эмма все это время была прикована к кладбищу Блайти, зная, что останки ее ребенка до сих пор не найдены.
Выбравшись на дорогу, Кира вытряхнула из головы неприятные мысли. Привлекать к себе внимание было бы неразумно. Возможно, Дэйн перестал ее выслеживать, но Кира не хотела столкнуться с констеблем, если тот все же отреагирует на ночной звонок.
Она выключила фонарик, дала глазам привыкнуть к ночи. Из мрака выступили неясные очертания. Кира шла вдоль дороги, держась ближе к лесу, чтобы сразу исчезнуть в нем, если вдруг она услышит или увидит кого-нибудь. Поймать ее можно было, только устроив засаду.
Кира молилась, чтобы Мейсон и Зои благополучно вернулись в город. Телефон сел, как только она закончила разговор с Сандерсоном. Главное, чтобы они не остались на земле Дэйна.
«Думаю, они не должны быть там, я отвлекала Дэйна почти час. – Кира смахнула с лица пряди мокрых волос и ускорила шаг, несмотря на боль в лодыжке. – Они могут ждать меня у фонтана или даже в моем домике».
Она не знала, который час, но гложущая усталость подсказывала – примерно три часа утра. Наконец пустые поля сменились домами, дома – магазинами, и она вышла на главную дорогу Блайти. Улицы были пусты, но Кира по-прежнему старалась оставаться в густой тени.
Она старалась не думать о том, что Зои и Мейсона нигде не видно. Она велела им спрятаться где-нибудь в доме. Там они, вероятно, и дожидались рассвета. Кира прошла мимо цветочной лавки и свернула к дому пастора.
С подъездной дороги пропала машина Мейсона, и Кира позволила себе немного расслабиться. Значит, он уж точно вернулся.
«Если они не у меня, заряжу телефон и позвоню им. А потом приму самый горячий в моей жизни душ и просплю целую вечность. – Кира выдохнула, и ветер унес облачко пара, сорвавшееся с ее губ. – Зря я попросила Мейсона забрать Марго. Я бы что угодно отдала, чтобы не быть одной этой ночью».
Она добралась до той части пути, где рядом с дорогой протекал ручей, и замедлила шаг, любуясь его бегом сквозь ветки кустов. Посеребренная светом звезд вода действовала почти гипнотически. Что-то на краю сознания вдруг забеспокоило ее, и Кира медленно остановилась. Чем ближе она подходила к дому, тем сильнее становилась усталость, ослабляющая бдительность, и Кира не сразу поняла, что именно ее встревожило.
«Здесь кто-то есть».
Она развернулась и тут же нырнула вниз. К ней по дуге летел кулак с зажатым в нем убийственно острым клинком. Кира уклонилась от удара, и нож, вместо того чтобы вонзиться в ее плечо, лишь оцарапал его.
Она нанесла ответный удар – кулаком прямо в грудь нападавшего, заставив его отступить. Но и сама потеряла равновесие. Злополучная лодыжка подвернулась, и Кира рухнула в грязь. Однако она успела узнать нападавшего. В то самое мгновение, когда ее кулак коснулся его, Киру пронзил знакомый ужас, а вслед за ним она почувствовала отвращение.
Гэвин Келси выпрямился, потирая рукой место удара. Мокрые светлые волосы упали на его лицо почти до самых скривившихся губ. На шее, с удовольствием отметила Кира, после потасовки в магазине остался синяк.
Порез на руке вспыхнул болью. Кира коснулась его пальцами. Крови оказалось много.
«Надавить, – подсказало подсознание. – Остановить кровь».
– Так я и знал, – в полных триумфа словах звучала какая-то бешеная радость. Казалось, что Гэвин сгорает от предвкушения. – Так я и знал, что это будешь ты.
Нужно было обезоружить его. Не причинив вреда, чтобы он смог обратиться в полицию, но так, чтобы навсегда отбить у него желание отомстить.
Кира попробовала поднять раненую руку. И у нее получилось, но боль была адской. Лодыжка вывихнута, так что убежать она не сможет. Кроме того, Гэвин наверняка знал, где она живет, если поджидал ее на подъездной дороге.
Количество вариантов резко сократилось, когда Гэвин бросился в атаку. Нож был направлен ей в грудь. Кира ударила Гэвина по предплечью, выбила сверкнувшее оружие из его руки.
Но его было не остановить. Он оказался верхом на Кире, прижал ее к земле, громко и влажно дыша на ухо, и обеими руками потянулся к горлу. Кира схватила его за руки, пытаясь удержать, оттолкнуть, и едва не закричала.
До сих пор каждое прикосновение к нему оглушало ее предостережением, но сейчас она впервые дотронулась до его рук. Именно в них, почувствовала она, было сосредоточено нечто отвратительное.
Перед глазами все почернело, затем вспыхнуло ярко-белым. Киру окружил заснеженный пейзаж. В морозной дали сверкали огни Блайти. Извилистую реку сковала корка льда. Среди бесконечных снегов чернел каменный мост – его арка изгибалась над рекой, открывая путь к лесу на другой стороне.
Гэвин Келси шел к мосту, глубоко засунув кулаки в карманы куртки, сутуля плечи. Он еще не успел отрастить пушок над губой и выглядел младше, чем сейчас, но ненамного. Гэвин пинал комья снега, шагая через поля по тропинке, которую почти занесло снегом.
На мосту кто-то был. Над каменными перилами склонился, глядя вниз на лед и глубоко затягиваясь сигаретой, пожилой мужчина. Его веки опухли, нос покраснел, а в коричневом бумажном пакете у ног лежала бутылка.
– Эй, заморыш, – проворчал мужчина, когда Гэвин ступил на мост. – А твой отец знает, что ты тут?
– Не твое дело, – буркнул Гэвин, однако его хмурый взгляд стал еще мрачнее, а пристальный взгляд устремился на лес впереди. – И не его тоже.
Мужчина хмыкнул и затушил сигарету о камень рядом с локтем.
– Насколько я знаю, тебя ждут неприятности, если опять попадешься за установкой ловушек.
– Не ждут. Он не узнает.
На скулах Гэвина заходили желваки. Он прошел мимо, но следующие слова заставили его остановиться.
– Ладно, заморыш, дело твое.
Лицо старика было изможденным, осунувшимся, осоловелые глаза следили за смутными силуэтами, которые двигались подо льдом. Гэвин для него перестал существовать.
А в глазах Гэвина промелькнуло странное выражение. Кира уловила возмущение, ненависть и какое-то глубинное, всепоглощающее возбуждение, беспокойство. Он бросил взгляд в сторону города. Идти до него было минут двадцать, не меньше. Вокруг ни души, только белые поля. Старик сильно накренился, опираясь на каменные перила.
– Нет, – шепнула Кира, но ее никто не услышал.
В глазах Гэвина заплескалось безумие. Сжимая кулаки, он уставился на спину старика, а потом внезапно – быстрее, чем Кира ожидала, – набросился на него.
Мужчина задохнулся от крика, когда руки Гэвина ударили его в спину.