— Лишь убийства. Ни одной метки во имя милосердия.
— Даже, если бы и была, я не стала бы ее носить, — сказала она. Акива встретился с ней взглядом и увидел в ее глазах нечто, похожее на муку.
— Стоит только начать, Лир. Милосердие порождает милосердие так же, как насилие порождает насилие. Мы не можем требовать от вселенной, быть лучше нас.
— Нет, — тихо сказала она. На мгновение ему показалось, что она продолжит, пойдет дальше, потребует от него раскрыть тайну. Признаться ей? Но она повернулась и лишь сказал: — Давайте-ка убираться отсюда. Там куча горящих тел и я не хочу нюхать их вонь.
Зири смотрел на пламя. Сам он находился на вершине гребня в безопасном укрытии деревьев.
Безопасность. Это слово звучало абсурдно. Не было никакой безопасности. Ангелы могут весь мир спалить в огне и покончить с этим. Все, что он за последние месяцы видел, лишь пожары. Крестьянские фермы, целые реки, пропитанные горючими веществами. Бегущие дети, мечущиеся и кричащие — в огне — до тех пор, пока еще могут бежать и кричать. А вот теперь и друзья.
Он так яростно сжал нож, что, казалось, его пальцы могут уничтожить кожу на рукояти до стали. А потом и саму сталь. «Безопасность», — снова подумал он. Это было больше, чем абсурд, это было кощунство. Это был своего рода наказ в этом задании: оставаться в безопасности.
Белирос приказал ему прятаться.
В каждой битве должен быть кто-то, кто схоронился, кто в подобных случаях соберет души убитых. Это была честь, глубочайшее доверие — держать в руках бессмертие своих товарищей. Но это была и пытка.
«Везунчик Зири», — с горечью подумал он. Он знал, почему Белирос выбрал именно его. Для солдата было такой редкостью сохранить свое истинное тело; командир лишь дал ему шанс сохранить его подольше. Будто бы Зири до этого было дело. Куда хуже было одному остаться в живых. Он должен был смотреть на эту резню и не иметь возможности сделать хоть что-нибудь. Даже мальчишка Дашнаг вступил в схватку (и весьма неплохо), но не Зири, несмотря на то, что и тело, и разум рвались в бой.
Лишь одно нарушение он позволил себе — это прирезать серафима, который преследовал девушку Дама (олень-кентавр), хорошенькую, словно куколка. Это была та самая девушка, которой он помог освободиться от работорговцев в холмах Маразел. И у нее в руке был тот самый клинок, что он ей дал. Зири подумал о том, что они зашли так далеко и были так близки к смерти здесь. Он увидел их группу, состоящую из Дама и Капринов, исчезающих в щели между скалами. И это было замечательно. Именно эта мысль, за которую он держался, помогала ему смотреть на то, как гибли его товарищи. Смотреть и понимать, что смерть их не была напрасной.
Каждый из этих пяти стоил пятерых, да и мальчишка Дашнаг добавил свою лепту. Зири смотрел, как ангелы глазели, разинув рты, на трупы и показывали на них пальцами. Особенно на Искандера, чтобы перетащить которого, потребовалось трое серафимов. Они стащили трупы в кучу, а потом, словно мясники, отрубили им руки, прежде чем поджечь. Отрубили и забрали (зачем? трофеи?), потом подожгли всю поляну и смотрели, как пламя пожирает тела. Теперь Зири ощутил и запах — сладковатый запах обугленной травы смешивался с запахом жженого меха, рогов и, что ужасно, запахом горелого мяса. Он представил души своих товарищей, парящие над поляной, сохраняющие хрупкую связь с их горящими телами так долго, насколько это возможно.
Зири не мог больше ждать. Огонь ускорил исчезновение, да и прошло уже много часов. Не стало бы совсем поздно. Если Зири надеялся спасти своих товарищей, ему следовало заняться этим сейчас.
Ангелы ждали с утра и до полудня, но потом, наконец, собрались и, поднимаясь в небо со всей своей мерзкой грацией, улетели прочь.
Он неуклонно двигался вниз по склону, стараясь держаться в тени, и к тому времени, когда подошел к краю поляны, враг исчез с горизонта. Зири огляделся. Огонь серафимов — это адская штука. Горение было столь жарким, что от тел ничего не осталось. Поднявшийся ветер перемешал пепел и швырнул его в глаза Зири, но, что было еще хуже, слишком мало осталось от душ, чтобы было за что зацепиться. Он зажег четыре конуса для курений в кадиле и сжал его крепче. Пять солдат и один доброволец. Зири надеялся, что собрал их всех. И мальчика тоже.
Он сделал все, что было в его силах. Он закрыл кадило, закрутив его, и повесил на петле за спиной. Осмотрел небо. Оно было пустынным, но Зири знал, что ему следует дождаться темноты, чтобы взлететь — больше прятаться, больше выжидать. Доминион был повсюду, по-прежнему распространяя послание Императора со страшной эффективностью и, как он уже видел... с наслаждением.
Раньше, в самом начале действий мятежников, Зири ненавидел вырезать улыбки Военачальника на мертвых телах, но сейчас все, о чем он мог думать, это о том, что ангельские развлечения не должны остаться без ответа.
А что, если равнозначный ответ станет и его черным наслаждением? Что об этом подумает Кару? Нет. Зири с усилием отогнал эту мысль. Он не испытывал от этого никакого удовольствия, но он не мог винить Кару в ее презрении. Его удивило тогда у реки, как глубоко ее слова ранили его — то, как она посмотрела на него, как она ушла. Он был охвачен стыдом и гневом — как могла она презирать его? — но он не мог больше обманывать себя. Когда Белирос отвел патруль в сторону и спросил, пойдут ли они с ним (хотят ли они отдать мирное население на заклание врагу или спасти его), первая мысль Зири была о Кару. Сможет ли он стереть презрение с ее лица и заменить его чем-нибудь другим. Уважением? Одобрением? Гордостью?
Может быть, он все еще тот влюбленный маленький мальчик.
Зири покачал головой. Он повернулся в сторону деревьев, где было его укрытие. И увидел их, стоящих и наблюдающих за ним: трех ангелов со скрещенными руками.
43
УВЛЕКАТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ
— Ты, — сказал Зири.
Среди химер частенько бытовало мнение, что все серафимы выглядят одинаково, ведь их части тела так схожи. Но любая химера могла отличить этого ангела от остальных. Благодаря своему шраму, серафим выделялся среди прочих.
Зири присвистнул.
— Подождем, пока мои друзья не прознают, что я убил капитана Доминионов. Они просто ушам своим не поверят.
Иаил рассмеялся, издавая булькающий звук. Он сделал шаг вперед, а его солдаты начали движение в нескольких расходящихся направлениях, чтобы окружить Зири. Присутствие трех ангелов его не слишком огорчило, даже если один из них был братом Императора. С тремя он управится. Он услышал какой-то звук позади себя и оглянулся, посмотреть, что бы это могло быть... еще шестеро... появились из дальнего леса. Эх. А когда он вновь повернулся к Иаилу, за спиной того стояли еще трое. Итого — дюжина.