Читать интересную книгу "Феечка с сердцем дракона - Софья Дашкевич"

стал понятен уже после того, как они сбылись! — Я откинулась на спинку стула и закатила глаза. — Проще уже расслабиться и ждать, пока на меня прольется какая-нибудь кровь. Ну, или ясность…

— Ты что?! — оскорбилась Соль. — Вот так просто сдашься? Я же могу войти в историю, как первая фея, истолковавшая пророчество заранее!

Мне это все, наверное, показалось, да? Померещилось от усталости? Чтобы по моей голове пытались войти в историю…

— Мы! — исправилась оранжевая, наткнувшись на мой недовольный взгляд. — Мы можем прославиться! Тебе же суждена великая участь! Так вот она! Сама посуди: лучшие придворные умы не смогли, а мы…

— Мы-мы… — передразнила я. — Мы с тобой расслабляющую элегию уже сыграли так, что всю академию пронесло! Хочешь играть в великого ученого — на здоровье, но без меня! Лети вон в гильдию верховных магов, может, там и про тебя пророчество завалялось. «Фея-скрипачка, чердак набекрень, которая верит во всякую хрень…»

Уж не знаю, почему, но Соль мои поэтические потуги не оценила. Таких круглых глаз я еще ни у кого не видела!

— Набекрень?! — обиженно взвизгнула она. — Вот так, да?! А я думала, мы подруги! Я для нее стараюсь тут… Да и пожалуйста! Больше я тебе помогать не стану!

— Огненный владыка, ты все-таки услышал мои молитвы! — съязвила в ответ.

И все. На этом наше короткое перемирие с Соль закончилось. Мы вернулись в прежние времена холодной войны: оранжевая объявила мне бойкот, а я старалась даже не смотреть в ее сторону. Улеглась в кровать, накрылась одеялом и повернулась к стенке.

Уснуть мне удалось не сразу. Солианна демонстративно громко шуршала страницами, скрипела пером, — ваяла свои доклады. Что ж, охота пуще неволи. Меня вот пророчество нисколько не беспокоило, да и о славе толкователя пророчеств я никогда не мечтала.

Мои мысли опять завертелись вокруг Фабиана. Я даже успела пожалеть, что поссорилась с Соль: она хотя бы не давала мне думать про ректора.

Правда ли он обрадовался, что я остаюсь? Или его тоже зацепила история с моей «великой участью»? Может, все же вернуться в Фервир, пока не поздно…

Зыбкое марево сна окутало меня незаметно. Вокруг были все те же стены и та же мебель, но освещение внезапно стало каким-то багряным. За окном повисла кровавая луна, звуки стихли, безмолвие нервировало и давило на уши.

Я подошла к окну и увидела, что сад опустел. Ни фей, ни домов, ни даже растений. Только гладкая, как морской валун, земля — и одинокая неподвижная фигура. Мужской силуэт.

Он стоял далеко от меня, но почему-то я не сомневалась, что это Фабиан. Позвала его — и он не шевельнулся. Взобралась на подоконник, материализовала крылья, спрыгнула… И вдруг услышала чей-то голос. Женский, гортанный. Самое странное — доносился он изнутри меня, как будто бы говорила я — и в то же время кто-то другой.

— Он сбивает тебя с пути, — сказал голос. — Он нам не нужен! Забудь его.

— Ты кто? — спросила про себя.

— Главное — кто ты. Мы должны убить его, Эри. Давно пора. Ну же, сделай это!

— Назови свое имя!

— Ты искала меня, помнишь? Теперь ты готова. Просто попроси нашего владыку… Стань собой!

Я летела к Фабиану, и чем ближе подлетала, тем сильнее жгло в груди. Сначала было такое чувство, словно я проглотила маленький уголек, но он разгорался, превращаясь в полноценное пламя.

Об этом ощущении мне часто рассказывали. Я жаждала испытать его однажды, то верила, то теряла надежду… Внутренний дракон. Неужто я обрела его?! Неужто я смогу обратиться?

— Фабиан! — крикнула отчаянно.

Вот тогда-то он, наконец, обернулся. Заметил меня — и отшатнулся в немом ужасе.

— Это же я… — попыталась объяснить, но вместо слов из горла вырвался рев — и мощный столп розовато-красного огня.

Мои руки стали когтистыми лапами, тело покрылось чешуей, во рту появился горьковатый привкус пепла. А когда огонь потух, я снова смогла увидеть Фабиана.

Кронфей лежал на выжженой земле, взгляд его остекленел, в груди зияла обугленная дыра.

— Ты молодец, — довольно прошептала внутренняя драконица. — Пролила королевскую кровь. Теперь мы вместе…

— Нет! — заорала, силясь вернуть человеческий облик. — Фабиан! Фабиан, пожалуйста!

Обливаясь холодным потом, я подскочила на кровати. Протерла глаза, жадно глотая воздух. Приснится же такое! Тряхнув головой, хотела уже улечься обратно, но реальность подготовила сюрприз похлеще, чем самое больное воображение.

Возле моей постели сидел отец. Я слишком хорошо его знаю, и поэтому моментально поняла: утро не будет добрым. Этот прищур, эта морщинка, залегшая между бровей, и подергивающаяся мышца на скуле…

— Значит, это правда, — утвердительно произнес папа. — Фабиан.

— Что Фабиан? — уточнила осторожно.

— Я даже слышать не хочу, что тебе там снилось, и почему ты самым бесстыжим образом выкрикиваешь его имя на все общежитие.

— Да это был кошмар!..

— Кошмар, Эри, только начинается! Ты вообще собиралась рассказать, что выходишь за него замуж?!

Глава 16

Вам когда-нибудь казалось, что вас вытолкнули из собственного тела, заперли в банку, и за происходящим вы наблюдаете сквозь толстое стекло? Причем без малейшего шанса хоть как-то повлиять на события?

В детстве мы с Нартом частенько ловили мотыльков и стрекоз и вот так сажали в банку. И я совершенно не понимала, почему маму это ужасно злит.

— Они живые существа! — с укором говорила она. — Им нужен воздух, нужен полет. Знаете, как им плохо здесь?

Теперь вот я знала. Попробовала сама — и мне не понравилось.

Отец усадил меня на веранде у Фабиана, а сам зашел внутрь. Один.

По пути я и так, и эдак пыталась выяснить, кто ему разболтал про помолвку. Оправдывалась, отрицала все, каялась, спорила… Без толку. Меня тащили, как плуг по борозде, и вполне возможно, я даже вспахала каблуками дорожку, — отца ничто не останавливало.

— Это Солианна, да? — лихорадочно предположила я. — Она врет! Мы поссорились вчера, вот она и мстит! Если хочешь знать, она чокнутая. Абсолютно! Помнишь одноухого Дорна? Ну, который сам с собой разговаривал и утверждал, что в его комнате живут огнедышащие кролики? Так вот, Соль еще хуже! Ни за кого я замуж не выхожу!

Стена молчания.

— А-а-а! Это Нарт! — Осенило меня. — Так ему тем более верить