развлекаться. При правлении Пертинакса в Риме почти нет никаких развлечений, так и тут еще предлагают тосковать по предкам. Кто-то из гостей махнул на слова Скантиллы рукой и продолжил пить, лишь немногие с интересом стали ждать, что произойдет дальше.
Ливия прошептала Александру, чтобы он реже обращал внимание на чашу с вином, и тот кивнул.
– Прости меня, – ответил он и легко притронулся губами к щеке Ливии.
Она почувствовала, как страх, словно лед, сковывающий ее душу, начал оттаивать.
– Я хочу представить вам атлета Нарцисса! – воскликнула Манлия Скантилла. – Сегодня он исполнит роль храброго римского легионера.
Из дверей появился Нарцисс в доспехах гладиатора-секутора. Большой прямоугольный щит и гладиус и впрямь делали его похожим на легионера. Правая рука секутора была защищена пластинчатой маникой, торс прикрыт лишь набедренной повязкой, так что левая рука, грудь и живот привлекали внимание великолепными рельефными мышцами. Нарцисс поприветствовал общество традиционным: «Сальве!» и надел шлем, поданный рабом.
Гости стали недоуменно переглядываться. Коммод выступал в роли гладиатора-секутора, и у всех память еще бурлила воспоминаниями о его выступлениях в амфитеатре, когда все патриции в обязательном порядке приходили смотреть на своего императора.
– Против легионера, закаленного в боях, из северного леса выходят толпы диких маркоманов! – продолжала исполнять роль глашатая жена Дидия Юлиана.
Из боковых дверей показались шесть варваров – гладиаторы, одетые в меховые плащи, шкуры волков и медведей, с рогатинами, копьями, топорами. Варвары крались осторожно, окружая Нарцисса. Между столом, вокруг которого возлежали гости, и дверьми в экседру было довольно много пространства для боя. Рабы предварительно вынесли отсюда почти все предметы мебели.
– Дорогие гости, в вашей власти сказать гладиаторам, будут они биться до смерти во имя памяти наших предков или до изнеможения одной из сторон?
Гости выпили много. К тому же они понимали, драться до изнеможения – это слишком долго и им может наскучить, поэтому большинство прогорланило:
– До смерти!
Гай Фульвий Плавтиан громче всех ратовал за кровавый бой. Истинный наследник эпохи Коммода, он любил гладиаторские поединки, попойки и разврат. Он удивлялся, как это он еще занимает должность префекта вигилов, ведь несколько лет назад Пертинакс, будучи проконсулом Африки, выгнал его туда с позором за алчность и разнузданность. Будучи в Африке префектом, отвечающим за сохранность и постройку дорог и курьерскую службу, Плавтиан погряз в жуткой коррупции. Пертинакс раскрыл его преступные махинации, но в Риме такой человек, как Плавтиан, пригодился Коммоду. Теперь он думал, что дни его на этом посту сочтены. Пертинакс помнит его взятки. Дидий Юлиан знал шаткое положение Плавтиана и потому всячески привечал, надеясь на его помощь в будущем.
Плавтиан предложил делать ставки на то, кто победит, и сам поставил десять ауреусов на победу Нарцисса. Луций Марин поддержал его и швырнул на стол двадцать ауреусов также за Нарцисса. Но так как все остальные гости верили, что победит любимый атлет Коммода и у варваров-маркоманов нет шансов, то ставок больше не последовало и Плавтиан с Марином забрали свои деньги. Анния Корнифиция не захотела смотреть кровавый поединок, он слишком напоминал ей о ее кровожадном брате и о гибели мужа и сына. Она демонстративно встала и ушла в другую комнату. Марин сначала колебался, не зная, как поступить, но затем желание обладать прекрасной Корнифицией преодолело жажду зрелища, и он последовал за ней под одобрительную ухмылку Дидия Юлиана, желавшего, чтобы каждому гостю в его доме было уютно.
Ливии тоже захотелось уйти, но она знала, что ей вряд ли предоставят какую-то отдельную комнату, а вот ходить одной среди рабов в атриуме, вестибуле или на балконе ей не хотелось. Вот если бы с ней вышел Александр, но он с интересом наблюдал за боем. Ливия опустила глаза, не желая смотреть. Однако вскоре она почувствовала на себе пристальный взгляд и подняла глаза. Марк Силий Мессала возлежал напротив нее, заняв место ушедшей Корнифиции. Он поглядывал то на бой, то на Ливию и не спеша потягивал вино, изредка ковыряя серебряной вилкой в салате.
Между тем Нарцисс, исполняющий роль римского легионера, не стал ждать, когда маркоманы окружат его, и сам напал на двух из них. Сокрушительным ударом ребра огромного щита он сломал нос и выбил зубы первому варвару. Второго, задумавшего поразить Нарцисса топором, он пнул ногой в живот, и тот отлетел далеко, упав на треногу с негоревшей жаровней, и опрокинул ее. Не успел Нарцисс обернуться, как ему в спину рядом с перевязью, удерживающей маннику, вонзилась рогатина. Заостренные деревянные зубья впились в мощные мышцы атлета. Он отскочил, направив руку с гладиусом в сторону нападавшего. Маркоман сам отскочил к своим товарищам, и вчетвером они одновременно ринулись на легионера.
– Может, стоит поставить на гладиаторов-варваров? – спросил, усмехаясь, Корнелий Репетин свою невесту Дидию Клару. – Наверное, еще не поздно?
– Успокойся, дорогой, посмотри, принесли соловьиные язычки! Они просто восхитительны!
Нарцисс отступил к колоннам у входа в экседру. Зрителям было видно, что он растерян. Маркоманы атаковали дружно, и если бы не большой щит секутора, то Нарциссу пришлось бы плохо. Он отразил атаку, а потом прислонился к колонне.
– Нарцисс всегда был хорошим атлетом! В борьбе ему нет равных, а вот как гладиатор он не из лучших, – констатировал Дидий Юлиан.
Он сказал это негромко, но все собравшиеся, казалось, услышали.
– Двадцать ауреусов на победу варваров! – воскликнул префект вигилов Плавтиан. – Эй, раб, записывай ставки.
– Поддерживаю! – подал голос и швырнул перед собой ту же сумму Корнелий Репетин.
– Десять на варваров! – сказал возничий Зеленых Прокул.
– А я двадцать на Нарцисса! – откликнулся Мессала.
– Смотри, Мессала, проиграешь! – подмигнул Плавтиан.
– Должен же кто-то верить в победу римлянина, – ответил Мессала.
– Я тоже думаю, что Нарцисс победит! – провозгласил Дидий Юлиан.
– Нет, нет, ты ошибаешься! – зашумели другие гости. – Оружие и доспехи только сковывают Нарцисса, без них он сильнее.
– Ага, без оружия он бы сразу проиграл!
Александр озабоченно почесал лоб. Ему бы тоже сделать ставку, но он был практически без денег. Ему стало стыдно за себя. Как бы он хотел швырнуть горсть ауреусов перед этими сенаторами и всадниками, легко, не заботясь о том, выиграет ли он или проиграет.
– Александр! – обратился к нему с хитрой ухмылкой Мессала. – Ты не с нами? Не хочешь попытать удачу?
– Нет, спасибо, сенатор, я безоговорочно верю в победу Рима и не хочу, чтобы моя вера подвергалась испытанием деньгами, – ответил Александр.
– Что ж, это достойный ответ! – сказал Мессала. – Как тебе будет угодно.
Между тем маркоманы прекратили дружные, но малозрелищные атаки на Нарцисса. Два варвара, покалеченные им в самом начале поединка, наконец