обронил: „У меня такое чувство, точно в гроб ложиться сюда приехал“»[158].
Что ж, если после революции стало «еще хуже», значит, жертвы народа оказались напрасными? Конечно, нет!
Отвечая на вопрос – «стало ли хуже?», – Ленин начинает все с тех же «низменных», «вульгарных» (по мнению либералов) проблем. Он анализирует данные о продолжительности рабочего дня, уровне заработной платы трудящихся. Эти официальные сухие цифры без всяких сомнений показывают, что борьба народа дала такой толчок повышению заработной платы и сокращению рабочего дня, что
«никакие последующие усилия капиталистов (которые, как известно, отнимали все завоевания пятого года одно за другим) не могли свести рабочего к прежнему низкому уровню жизни. Пятый год поднял жизненный уровень русского рабочего так, как в обыкновенное время не поднимается этот уровень за несколько десятилетий» [Л: 22, 27].
Ну, а если бы пролетариат в 1906 – 1907 годах не продолжал борьбы, не оказал сопротивления силам реакции? Отвечая на этот вопрос – «что было бы, если бы…», – Ленин писал:
«…поражение было бы еще сильнее; государственный переворот произошел бы не в июне 1907 г., а годом, или даже более чем годом, раньше; экономические завоевания 1905 г. были бы отобраны у рабочих еще быстрее» [Л: 19, 370].
Правительство всеми мерами душило, но так и не смогло отнять у рабочих права на свою печать и профессиональные организации. И рабочие, да и не только рабочие, но и интеллигенция даже в самые тяжелые годы реакции умело пользовались этими правами. Даже куцый «российский парламент» Государственная дума и та продолжала существовать только потому, что пролетариат своей героической борьбой «раз навсегда сделал невозможным управление Россией без представительных учреждений» [Л: 19, 416]. Причем и этот «парламент» большевики-депутаты умело использовали в период реакции для защиты интересов всего народа.
Но, пожалуй, одними из самых главных и необратимых завоеваний революции являлись те глубочайшие процессы и перемены, которые произошли в сознании самых широких масс трудящихся. Спящая Россия, Россия полурабов стала страной революционного народа – так сформулировал эту мысль Ленин.
Рабство всегда бесчеловечно и унизительно. Никто не повинен в том, что он родился рабом, но есть, говорил Ленин, рабы и рабы… «Раб, не сознающий своего рабства и прозябающий в молчаливой, бессознательной и бессловесной рабской жизни, есть просто раб». Раб, довольный своей рабской жизнью, своим «добрым и хорошим господином, есть холоп, хам». Наконец, «раб, сознающий свое рабское положение и борющийся против него, есть революционер» [Л: 16, 40].
Поэтому сетования мещан («раньше куда лучше было»), проповедь смирения, идейная борьба против попыток самих масс свергнуть прогнивший режим деспотизма есть не что иное, как стремление превратить рабов в холопов и хамов.
Своей героической борьбой рабочий класс показал, как надо бороться за действительно великие цели. В ходе этой борьбы пролетариат закалялся, мужал, креп и вместе с ним росла и крепла его партия.
«Несколько сотен революционных организаторов, несколько тысяч членов местных организаций… – таковы были революционные партии в России и в первую очередь революционная социал-демократия до 22 января 1905 года…
Однако в течение нескольких месяцев картина совершенно изменилась. Сотни революционных социал-демократов „внезапно“ выросли в тысячи, тысячи стали вождями от двух до трех миллионов пролетариев» [Л: 30, 310].
Революция показала, что именно пролетарская партия, твердо стоящая на марксистских позициях, выражающая коренные интересы народа, была той силой, которая действительно двигала революцию вперед и направляла революционную борьбу масс. Партия проявила гибкость и маневренность, умение сочетать различные формы борьбы мирные и немирные, легальные и нелегальные. Ее лозунги вносили в движение ясность цели. Вся ее деятельность систематически воспитывала рабочий класс в духе понимания им исторических задач вождя народа.
Под руководством партии российский пролетариат в 1905 – 1907 годах добился результатов, имевших историческое значение для судеб страны, он завоевал себе и русскому народу то, на завоевание чего другие народы потратили десятилетия… Он завоевал всем угнетенным и эксплуатируемым классам России умение вести революционную массовую борьбу, без которой нигде на свете не достигалось ничего серьезного в прогрессе человечества.
Престиж России в глазах всего прогрессивного человечества неизмеримо вырос. Всем еще была памятна знаменитая фраза Николая I, сказанная им в 1848 году: «Господа офицеры, седлайте коней – в Европе революция!» 1905 год навсегда сбросил с России позорную репутацию жандарма Европы. Великорусская нация своей борьбой и кровью «доказала, что она способна дать человечеству великие образцы борьбы за свободу и за социализм, а не только великие погромы, ряды виселиц, застенки, великие голодовки и великое раболепство перед попами, царями, помещиками и капиталистами» [Л: 26, 108], – с гордостью писал Ленин. 1905 год сделал очевидным тот факт, что с начала XX века именно в Россию переместился центр мирового революционного движения.
«На берегах Невы, Вислы и Волги, – говорил в те годы Анатоль Франс, – вот где решаются ныне судьбы новой Европы и будущего человечества»[159].
Значит, кровь и жертвы для дела свободы были принесены народами России не зря. Значит, революционная жатва 1905 года действительно дала свои великие плоды, став поворотным пунктом в истории не только страны, но и всего мира. Эту недоступную для либералов истину осознал и сам народ. Потому-то его революционный дух, несмотря на виселицы и тюрьмы, не был сломлен. И именно поэтому господство реакции оказалось недолговечным.
Французскому пролетариату потребовалось около 10 лет, чтобы оправиться от разгрома Парижской коммуны. Российский пролетариат через три года после поражения сумел вновь поднять революционное знамя. В 1910 году он перешел в наступление. Еще через три года в стране опять сложилась революционная ситуация и общенациональный политический кризис. В июле 1914 года в Питере дело дошло до баррикад. И еще менее чем через три года победоносная народная революция сбросила царскую монархию. Это произошло в феврале 1917-го.
«Однажды, когда Ильич уже собрался после обеда уходить в библиотеку, – рассказывает Крупская, – а я кончила убирать посуду, пришел Вронский со словами: „Вы ничего не знаете?! В России революция!“ – и он рассказал нам, что было в вышедших экстренным выпуском телеграммах… Мы пошли к озеру, там на берегу под навесом вывешивались все газеты тотчас по выходе.
Перечитали телеграммы несколько раз. В России действительно была революция»[160].
Фальсификаторы истории и по сей день пытаются доказать полную неожиданность Февраля для Ленина… Какова же цена этих домыслов?
Назревание нового революционного кризиса было отмечено Лениным уже в