— Насколько мне известно, — резко произнес он, — Габриэль днем всегда бывает занят у себя в конторе. Приезжайте ко мне после полудня. Заниматься начнем с завтрашнего дня.
И она начала учиться. Кесси приехала в первый день со страхом, смешанным с любопытством и восторгом. И хотя ей безумно хотелось научиться читать и писать, Эдмунду стоило лишь холодно взглянуть на нее, как она готова была провалиться сквозь землю. Но когда неделя подошла к концу, ее страхи и сомнения развеялись. Манеры герцога были чопорными и официальными, иногда он проявлял нетерпение и всегда был очень требователен. Короче, спуску ей не давал. Как и его сын, герцог редко улыбался. Но ей стало казаться, что он вовсе не такой монстр, каким она его воображала.
Исподтишка она изучала его. Виски сэра Эдмунда густо покрылись сединой. Тонкие губы аристократического рта и орлиный нос придавали лицу надменное выражение. Но для мужчины его лет он выглядел красавцем. И она невольно подумала о том, что и Габриэль, несомненно, будет его копией, когда состарится…
Ей не удавалось не отвлекаться на разные мысли. Все чаще и чаще она задумывалась: что же должно было произойти, чтобы между отцом и сыном поселилась такая непримиримая вражда?.. Стоило им оказаться вместе, как между ними сразу же возникало напряжение, которое они даже не пытались скрыть. Кесси не могла не отметить про себя, что и теперь герцог часто упоминал о Стюарте, и голос его при этом сразу же менялся — теплел. Если бы старик и Габриэль не были так похожи, то Кесси бы даже начала сомневаться, был ли Габриэль вообще сыном Эдмунда…
Однажды Кесси возвратилась после своего урока с герцогом и увидела неожиданную гостью.
— Эвелин! — радостно воскликнула она. — Вы и представить себе не можете, как я рада видеть вас!
Эвелин возбужденно стиснула ладони подруги.
— Я убедила папу, что мне пора возвратиться в Лондон. — Она счастливо смеялась. — Бедный папуля! Он ни в чем не может отказать мне!
Кесси кивнула, хотя в глубине души считала, что герцог Уоррентон такой же холодный и бесчувственный старик, как и Эдмунд Синклер. И вообразить его нежным и любящим отцом ей не удавалось. Его лицо, всегда мрачное, вселяло в нее страх.
Если бы не Эвелин, Кесси отвергла бы большинство пришедших ей приглашений. Она видела Габриэля лишь за ужином, после чего он сразу же поднимался из-за стола и с поклоном сообщал ей, что проведет остаток вечера в своем клубе. А она чувствовала себя слишком неуверенно, чтобы отправиться куда-нибудь самостоятельно. И слишком боялась допустить какой-либо промах, хотя Эвелин заверила ее, что такое нередко случается и с завсегдатаями светских салонов. С помощью и при поддержке Эвелин Кесси побывала на чае у вдовствующей герцогини Гринсборо и посетила вечеринку в саду, которую устроила кузина Эвелин — графиня Лэнгстон. И хотя Эвелин заверила ее, что она вела себя просто безупречно, Кесси до того извелась, превратившись в комок нервов, что сумела расслабиться и уснуть только к утру.
Наконец, наступил вечер бала, устраиваемого Эдмундом. Ее платье отличалось красотой и элегантностью. Мягкий шелк изумрудного цвета подчеркивал золото ее глаз и очень шел к рыжеватому оттенку волос. Крошечные, стянутые в фонарик рукава украшала блестящая серебряная тесьма. Мягкие бальные туфельки в тон платью Глория выставила у кровати, а на кровать положила изумрудный, изящно расшитый бисером ридикюль. Приняв ванну и благоухая изысканными ароматами,
Кесси сидела перед туалетным столиком, а Глория укладывала ее волосы в пышный шиньон чуть ниже макушки.
Наконец последняя шпилька была закреплена. Кесси улыбнулась Глории в зеркало:
— Ты не принесешь мне чашечку шоколада? От волнения мне кусок в горло не идет, желудок бунтует при одной мысли о еде, но вот от горячего шоколада я бы не отказалась.
— Сию секунду, мэм.
Как только девушка вышла, Кесси вскочила со стула. Разве можно усидеть на месте, когда предстоит такое волнительное событие! Не имело смысла тянуть время, поэтому она решила завершить процесс одевания. Зашла за ширму и осторожно натянула на себя платье. Она как раз сражалась с крючками на спине, когда услышала, как дверь открылась.
— Глория, — позвала она. — Видно, мои пальцы такие же неуклюжие, как и мозги. Недаром говорят: Поспешишь — людей насмешишь. Мне понадобится твоя помощь, чтобы застегнуть крючки на спине.
По ковру прошелестели шаги. Кесси молча повернулась к служанке спиной, слегка нагнувшись вперед, чтобы девушке легче было справиться с застежками. Ловкие пальцы быстро справились с этой задачей.
— Спасибо, — засмеявшись, сказала Кесси, деловито расправляя складки юбки. Затем она повернулась: — Ты так ловко управилась с этими крючками…
Серые глаза довольно сверкнули в ответ. Габриэль лукаво улыбался ей.
— Буду счастлив оказать вам любую услугу, — протянул он. — И не только сегодня.
Кесси строптиво передернула плечами:
— Могли бы и постучать!
— В собственном доме? Вот еще!
К сожалению, подходящий ответ не пришел ей в голову, и Кесси лишь гневно сверкнула глазами на мужа. Однако вся ее злость мигом исчезла, едва она посмотрела на него. Всегда красивый, сегодня он был великолепен. На нем был фрак из бархата темно-зеленого цвета, из-под которого виднелся искусно вышитый серебром жилет. Туго облегающие бриджи подчеркивали совершенную форму ног. У шеи и на манжетах пенились кружева, но это ничуть не умаляло, а чудесным образом подчеркивало его мужественность.
Она и не подозревала, что Габриэль думает в эту минуту о ней. Пока его пальцы были заняты крючками, глаза его жадно впитывали великолепную форму ее обнаженной спины. Ему лишь с трудом удалось подавить желание прильнуть губами к соблазнительной линии лебединой шеи. Хотя платье и было настоящим произведением портновского искусства, та, кому принадлежал наряд, была само совершенство. Ее шея и плечи, без единого украшения, тоже были образцом классической красоты. Такая красота не нуждалась ни в каких дополнениях. Но он не мог допустить, чтобы она выглядела нищенкой, которой нечего надеть на бал…
Габриэль вытащил из нагрудного кармана длинный плоский футляр и ногтем поддел застежку. Протянул ей, чтобы она заглянула внутрь. Кесси затаила дыхание — там лежал сверкающий бриллиант, яркий и живой, вокруг которого змейкой свернулась нежнейшая золотая цепочка искусной работы.
Он вытащил кулон из футляра, и тот повис на его пальце.
— Это должно подойти к твоему платью, янки.
Кесси стояла, покорно склонив голову, пока муж застегивал цепочку на ее шее. Он положил ладони на плечи Кесси и подвел ее к зеркалу.