Слова вырвались быстрее, чем я подумала их сдержать. Мне следовало проявлять осторожность рядом с ней, ведь я знала, что ей противен один мой голос. Но в сердце клокотало столько злости, столько невысказанной обиды и чувства несправедливости, что я не могла молчать.
Не в этот раз.
— Просто отпусти меня. Я покину Дерил-де-Лой, покину Эрисфейл, если тебе от этого будет легче…
— А как же твое желание занять трон?
Неожиданный вопрос выбил из меня воздух, и я застыла с широко распахнутыми глазами.
Церрия приблизилась, довольно близко, чтобы оставить жгучий след на моей щеке. Но она не поднимала руку. Пока что.
— Разве не к этому ты стремилась? — Холодная улыбка пронзает как стрела. — Искала способ вернуться, совратила для этого Бекфорда… Нашла у него, что хотела?
Голос пропал, а все слова, которые хотелось ей сказать, застряли в горле колючим комом.
Она обо всем знает. Но откуда? Каким образом я умудрилась выдать свою цель и желания, когда я не делилась ими ни с кем, кроме Деймона?..
— Ну же,мое сокровище, — она усмехнулась с чудовищным блеском в глазах и сделала шаг ко мне, хватая за подбородок, — скажи хоть слово. Куда же делась твоя решимость?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — выдала еле слышно.
Не получалось громче. Не получалось увереннее. Вся смелость испарилась под тяжелым взглядом черных глаз.
— Гнусная ложь, — выплюнула Церрия и оттолкнула меня, пройдясь ногтями по подбородку и оставив мелкие царапины. — Меньше всего я ожидала, что ты посмеешь помыслить об узурпации трона.
— Я лишь хотела вернуться на свое законное место.
Стирая с подбородка капельки крови, я невольно шагнула от нее, но она тотчас сократила между нами расстояние, взглянув диким, почти нечеловеческим взглядом.
— Законное место? Оно никогда не было твоим. Это мое место. Место моей дочери и ее дочери. Место женщин Ла Ноэр, а не отбросов вроде тебя.
Резкие, грубые слова отпечатались на лице в виде обжигающей краски. Она в очередной раз облила меня унижением, а я чуть не захлебнулась в нем. Единственное, что не позволило сгореть прямо здесь и сейчас, это ярко вспыхнувшая догадка.
Она и до этого посещала меня, но была нечеткой, размытой, будто я глядела на нее сквозь толстое мутное стекло. Я задавалась одним вопросом, но не находила ответа. Или же не желала принимать ответ, который несомненно ранил бы меня.
И он в самом деле ранил, пострашнее меча, пронзающего сердце. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, удерживая в себе слезы, прежде чем вымолвить:
— Я полукровка?
Все сходилось. Ненависть матери, безразличие отца, презрение брата и сестры. Огонь Элеоноры, который я ощущала как родной. И мое собственное пламя, порой неподчиняющееся мне и такое отличное от обычного огня…
Мой отец был эльфом. Мой огонь — огонь Хаоса. Для всех я изгнанная принцесса, а для семьи — возможность стать сильнее. Вот что имела в виду Элеонора, сказав, что мои шрамы — отвлекающий маневр… Я никогда не была наследницей. Меня показали такой народу, а потом нашли повод прилюдно лишить титула, чтобы… не вызывать подозрений?
Должно быть, так и есть. Они намереваются лишить меня огня.
— Выражайся правильно, милая. — Губы Церрии растянулись в улыбке, а на лице было спокойствие, о котором я мечтала в этот миг. Но вместо тишины внутри меня бушевал целый океан неоднозначных чувств. — Ты орудие. Орудие могущества.
— Лишишь меня огня? Тогда зачем ты показывала меня подданным? Зачем сделала наследницей, если была не намерена передавать трон?
От посыпавшихся вопросов Церрия скривилась. Но все равно ответила, пусть и с неохотой.
— Я не знала, от кого понесла ребенка. Твоя впечатляющая предрасположенность к огню проявилась в малом возрасте, но уже тогда было поздно кардинально менять ход событий. Разве что слегка подправить... Ты этого не помнишь, но ты спалила конюшню, где были заперты десятки лошадей вместе с конюхом.
По спине мгновенно пронеслась стайка холодных мурашек от одной мысли, что еще ребенком я забрала чьи-то жизни. Я не знала этого. Действительно не помнила...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мы понятия не имели, как развивать твой огонь, — продолжила Церрия, сверля меня задумчивым взглядом, словно о чем-то вспоминала. — Он забился на глубину к десяти годам. Но я заметила одну закономерность… — Приблизилась, как хищник к жертве, а я от глубокого смятения не смогла сдвинуться с места. Даже не шелохнулась, лишь задержала дыхание, когда она прикоснулась к моей щеке. — Сильные эмоции освобождают твой Хаос. Ярость, страдания… Я думала, тяжелые условия и практики в Академии Дивинат быстрее раскроют твои способности. Так и случилось, но этот Бекфорд…
Черты ее лица исказились злобой. Она хватанула меня за щеку, сжала до ноющей боли.
— Твои чувства к нему все портят, — прошипела в лицо и столь неожиданно отвесила хлесткую пощечину, что я не успела увернуться.
Голова сразу загудела от боли, которая стремительно переплелась с губительным роем мыслей, а на глазах выступили слезы.
Сердце заколошматило о ребра, усиливая все чувства, лишая воздуха и сил.
Боги, еще никогда я не ощущала себя такой слабой. Еще никогда мне так не хотелось рухнуть на колени, сдаться без боя. Заплакать и умолять о смерти…
Мне было тошно от этих желаний, от этой слабости, но я ничего не могла с собой поделать. Взять под контроль чувства не выходило. Все давило камнем, оседало в груди и грозилось сжечь. И осознание, что все это время, с самого рождения, я была всего лишь средством достижения цели, убивало изнутри.
Не наследница. Не дочь. Даже не человек.
— Ну ничего, милая, — ласковым и одновременно каким-то ядовитым голосом произнесла Церрия и погладила меня по щеке, где горел след от ее руки. — Не плачь. До свадьбы Далины еще месяц — у тебя есть время, чтобы все исправить. Мы сделаемвсе возможное, чтобы твой Хаос запылал ярче солнца.
Мы заставим тебя страдать так сильно, что твой огонь поглотит тебя.
Вот что означали ее слова. Вот что значило мое обучение в Дивинат, мое рождение и вся моя проклятая жизнь. Росла в обмане и ни о чем не догадывалась. Даже мое желание вернуться домой без шрамов и вновь стать наследницей было глупым и пустым. Оно бы никогда не исполнилось. Сколько бы я ни старалась. От скольких бы шрамов ни избавилась.
— Перестань реветь, Диана, — отчеканила холодно и провела пальцем вдоль скулы, размазывая горячие слезы. Они текли по лицу, вынуждая королеву кривиться. Я их не контролировала, хоть и изо всех сил сжимала челюсти и кулаки. — Не я виновна в твоем рождении, а твой треклятый отец. Настоящий отец.
Сердце замерло на миг, готовясь услышать имя. Или хотя бы узнать, жив ли он… тот эльф, благодаря которому во мне горит Хаос.
Но то, что я хотела услышать, не срывалось с ее уст. Она молча и со странной нежностью взяла меня за плечи, обняла и грубовато погладила по волосам, отчего мое сердце заметалось в груди перепуганной пташкой. Ребра чуть не раскрошились от тяжких ударов. Я не смела двигаться, просто не могла.
— Я отомстила, мое сокровище. За нас двоих, — шепчет, вызывая новую волну дрожи. — Он не знал, кто я… Взял меня силой, против воли. Но я сожгла его на костре. Забрала его огонь и способности. И никто не помог ему. Никто. Даже Хаос…
Ее речь была отрывистой, голос дрожал, будто она вот-вот расплачется. Она почудилась слабой, и это на миг придавило мою боль, вызвав колкое удивление.
Я терялась в ее эмоциях. То холодная, то жестокая, то ласковая, как настоящая мать. Я уже не понимала ни ее, ни того, что испытываю к ней.
Ненависть, жалость, гнев и обида… Все смешалось, и я могла только вдыхать спертый воздух, надеясь, что это когда-нибудь закончится. Что я очнусь по щелчку пальцев рядом с Деем. Что все происходящее будет очередным кошмарным сном.
Но иллюзия ее слабости испарилась, как только Церрия отшатнулась от меня. Отпрянула резко, словно опомнилась. Сглотнула и выпрямилась, возвращая себе прежний чопорный вид.