— Куда?
— В Южную Америку, хочешь полететь со мной?
— Неплохо бы. Но мне нужно остаться в Риме, у меня тут кое-какие дела.
По крайней мере, она меня не спрашивает, какие это дела. На самом деле, я и сам не очень-то представляю, что за дела. Начать работать, закрутить любовную историю. Наконец-то покончить с той, другой. С той. Нет. Не сейчас. Момент неподходящий. Воспоминания о ней возвращаются, но я их без труда отгоняю. Может быть, потому что на Еве новый комплект белья. Такой же красивый и изысканный, как тот. Но более прозрачный. Я вижу ее грудь.
— Знаешь, Ева, я не знал, можно к тебе ли заехать, может быть, у тебя есть кто-то?
— После вчерашнего вечера?.. Да за кого ты меня принимаешь?
Ева смеется, делает потешное лицо и качает головой. Потом встает на колени. Расстегивает мне джинсы и облизывает губы. Сомнений у меня больше не остается. Действительно, за кого я ее принимаю?
24
Утро. «Ванни» кишит людьми. Все чем-то озабочены. Здесь есть люди хорошо одетые, прекрасно одетые, плохо одетые и ужасно одетые. Все настолько разные, что с ума можно сойти. Полезные и бесполезные винтики великого, суетного телевизионного мира. И все они здесь. Обычный день.
— Привет, директор.
— Добрый день, профессор.
— Господин адвокат, вы меня не забыли? Я не хотел вас беспокоить, но что с тем проектом?
— Это правда, что ту передачу запретили?
— Короче, выходит или нет та проклятая программа?
— Так или иначе, но нам придется поставить туда эту девицу.
— Она хоть красивая?
— Какая разница? В любом случае она там должна быть.
И т. д. и т. п. Создавать, манипулировать, зарабатывать, подмазывать, договариваться, шантажировать, строить, восторгаться, производить и пожинать плоды сотни и тысячи телевизионных часов. Как бы ни шла работа: с новыми идеями, в старых форматах, с плагиатом или без, — все равно передачи делать надо. И любым способом надо попасть в этот маленький ящик, знакомый нам с самого рождения. Оно, телевидение, наш старший брат, или как это бывает у двух сестер — наша маленькая вторая мама. Или первая и единственная. Оно составляло нам компанию, любило нас, оно вскормило нас, — поколение за поколением, — одним и тем же катодным молоком, — свежим, долгого хранения, скоропортящимся…
— Ты понял?
— Короче, это то, что ты думаешь. И ты приехал из Вероны, чтобы делать телевидение.
— Чтобы создавать изображения и логотипы в современной манере… и т. д. и т. п.
— Да хватит уже повторять «и т. д. и т. п». Это все не конкретно, все приблизительно.
Марк-Антонио смотрит на меня с усмешкой.
— Молодец, растешь на глазах. Настоящий агрессивный сукин сын, таким ты мне нравишься.
— Я признателен вам: Плато-о-о-он.
— Ты всерьез начинаешь меня удивлять… Пойдем посмотрим, каков он, ТП.
— Что это — ТП?
— Как? Ты не знаешь? Театр Победы, историческое место — святая святых телевидения, оно там начинается.
— Ну, если это святая святых — тогда пойдем.
Мы переходим улицу. Входим в парк и видим открытый прилавок — книжный развал. Девушки и парни с более или менее интеллектуальными лицами листают уцененные книги. Одна пухленькая девушка держит в руках книгу с оздоровительными советами. Марк-Антонио не может смолчать.
— Покупайте книги про секс и спорт, это полезнее.
Он смеется свое шутке, а девушка смотрит на него с несчастным видом. Марк-Антонио ловко извлекает сигарету из пачки «Chesterfield» и жадно закуривает, встав, как ему кажется, в какую-то сексуальную позу.
— Добрый день, Тони.
— Привет, граф, как дела?
— Плохо, с тех пор как монархия пала.
Тони хохочет. Простой охранник Театра Победы, он наслаждается своим положением. Он чувствует свою власть в этом маленьком мирке. Он заведует входом. Впускает важных людей — директоров, статистов, актеров, — а других не впускает, потому что у них нет пропуска. Короче, он охранник.
— Да уж, в этом, граф, ты прав. По крайней мере, тогда бы ты мог прислать мне бригаду дворовых, чтобы они открыли эту служебную дверь. Я уже неделю не могу дождаться техников.
Легко поверить, думаю, дело обычное. Тони чуть наклоняется и говорит нам доверительным тоном:
— Было бы неплохо: я ходил через эту дверь справлять нужду на нижний этаж. А теперь мне приходится топать через весь коридор… это такой геморрой! — И он, довольный импровизацией, трясется от смеха, — оппортунист удобств.
— Прекрасно, Тони, у нас появился человек, который решит твой вопрос.
— И кто же это?
— Да вот он, Стэп!
— А он что, из твоих дворовых?
— Да ты шутишь, что ли? Это герой королевских кровей… Чужой в стране, которой он некогда тиранически правил… И вообще, слушай, Тони, ты хочешь справлять нужду быстро или нет?
— А то!.. Стэп, если у тебя получится, я твой должник.
— Тони… Герой королевских кровей — это в первую очередь благородство души. Герой не торгуется, понятно? Значит, если что, ты будешь должен мне.
— При чем тут ты? Дверь-то починит он… мне казалось, так логичнее…
Они могли бы так болтать часами. Герой, то есть я, решает прервать их беседу.
— В общем, когда закончите, покажете, где дверь.
— Ты прав, извини. Тони проводит нас внутрь.
— Идите сюда.
В театре стоит невообразимый шум: стучат молотки, звук железа, электропил, сварочных аппаратов.
— Все почти готово. Уже монтируют свет, — говорит Тони, как бы извиняясь. — Ну вот, а это та самая дверь. Я уже и так и сяк пробовал. Ни хрена не получается.
Я внимательно осматриваю дверь. Замок у нее расположен в ручке. Скорее всего, заклинило боковую защелку. Наверное, кто-то закрыл изнутри. Может быть, сам Тони, и не помнит, или не хочет сознаться в такой глупости. Нужен ключ. Или…
— У тебя нет металлической полоски, желательно потоньше?
— Такая подойдет? — он вытаскивает стальную линейку из стоящего на полу железного ящика. — Видишь, я все перепробовал.
— Посмотрим.
Я вставляю линейку в щель между дверью и косяком и аккуратно бью по ней, отжимая язычок.
— Сезам, откройся.
И дверь, как по волшебству, открывается.
— Вуаля, готово.
Тони радуется как ребенок.
— Ой, Стэп, не знаю прямо, как тебя отблагодарить, ты — волшебник!
Я возвращаю ему линейку.
— Да ладно, не преувеличивай!
Марк-Антонио берет ситуацию в свои руки:
— Вот именно, не надо преувеличивать. Запомни главное, что ты остался должен каждому из нас.
— Стопудово, — улыбается Тони и воодушевленно обновляет дверь: идет справлять нужду.