плечи ручищами ухватил и тряхнул с такой силой, что голова безвольно мотнулась.
Извернулась, вцепилась в ворот его рубахи пальцами, сжала. Так и стояли, друг друга удерживая. Я — тяжело дыша, он — сверкая гневными красными искрами в темных глазах.
— То же, что и ты с моим прошлым! — прошипела почти. — Нравится⁈
— Да за такое ведь и убить можно, — крепче пальцы на моих плечах сдавил.
— Пусть и тебе будет так же больно, как и мне! А теперь можешь убить! Мне уж все едино!
Томительно текло время. Кровь в ушах гудела, а гнев уходил, отступал, оставлял после себя черную выжженную бездну. Пальцами уже не так сильно стискивала полотно рубахи. Видела, как и с лица хозяина вулкана злоба стирается, смягчаются суровые черты.
— Лисса… — проговорил едва слышно, но не продолжил, только головой покачал.
Понял, видать, что мне все известно. Что слышала его разговор с Огневиком о своей судьбе.
— Не ошибались люди. Не зря тебя чудовищем из-под горы кличут, — бросила ему в лицо. — Хоть и был ты когда человеком, да весь человеческий облик и потерял в горе этой.
Чувствовала, как ярость уходит. А пустота остается. Думала, обрадуюсь, боль в глазах хозяина вулкана увидев, да только не было такого.
Ежели чего и ожидала, так не того, что разожмет вдруг руки и отступит на шаг.
— Уходи, — велел глухо и отвернулся. Оперся руками о верстак, что в буре моего гнева выжил. Видела, как широкие плечи напряглись под алой рубахой — не успел еще с Ночи Костров переодеться.
Посмотрела на его спину, подумала, что радоваться должна, ведь отплатила той же монетой, сделала ему больно. Да только радости-то как раз и не было. Горечь одна: в горле и на сердце. В руках ломота нарастала, напоминая о безумстве, что сотворила. Развернулась и вышла.
Не помнила, как вернулась. В себя пришла уже в покоях. На кровати села, уронила лицо на ладони, всхлипнула, и словно внутри что разжалось — слезы покатились беспрерывным потоком.
Глава 21
Арвир себя никогда дураком не считал и уж точно не чувствовал. Никогда. До тех пор, пока с хозяином вулкана не повстречался. И чувство это совсем ему не пришлось по нраву.
Он не дурак!
Он самый завидный жених в Ильштаре, — а может статься, почитай, что и в остальных восьми селениях! — богач, силач, весельчак и просто парень хоть куда. Его уважают, его боятся, парни даже из дальних селений на него во всем походить хотят!
Вон как на празднике поначалу хорошо было: Арвир и выступать вызвался, и сам сценку эту придумал, и в Алом Танце за право с ним пройтись аж три девицы соперничали — а ведь должно-то было быть наоборот!
По правде-то говоря, он и вовсе в Алом Танце участия принимать не должен был, поскольку сговорен уж был с Аланой. Да как тут откажешь, когда девицы тебя едва ль не силой тащат? Как им, проказницам сладкоголосым и быстроглазым, отказать? К тому ж Алана сама виновата, что на Ночь Костров не пошла. А ему, что, с ней рядом горевать сидеть? Он на нее обижен был, ведь не смогла увидеть, как Арвиром все восхищались, пока…
Улыбка с лица сползла, едва про вторую часть празднества вспомнил. Все хорошо шло, пока сам хозяин вулкана не явился! Да как он посмел на праздник прийти и снова его — теперь уж перед всеми — посрамить!
Одно радовало — ежели можно было во всем этом радость сыскать — последний позор, когда хозяин вулкана его в кольцо огня заключил, никто не видел. А уж что Арвир в состязаниях первым не стал, он потом и то себе на пользу обернул. Как из огненной клетки выбрался, сапоги свои новые сафьяновые попортив, одному подвыпившему шепнул, другому, вот и пошел слух, что Михей-жулик с незнакомцем этим и Арвиром сговорился, чтоб ювелир поддался, ведь так побольше золотишка получится собрать с поставивших на Арвира. Тот не отрицал. Вот только когда к нему один из выпивох подошел и начал ссору чинить, в нос ему дал, да так, что тот едва в костер не полетел. После уж никто к Арвиру не совался.
Знал Арвир, что уж он-то все одно сильнее хозяина вулкана. И хоть старуха Ирда рассказала, что был смельчак, вызов хозяину вулкана бросивший да так и сгинувший, Арвир сметливее того глупца будет. На празднике-то вон вчера хорошо люд слова Арвира принял. Знать, не все потеряно. Главное — продолжать в том же духе, все и поверят, а там, глядишь, пойдут на чудовище из-под горы всем миром. А вот ежели б еще как-то с другими селениями договориться… Подумать надобно, у знающих поспрашивать, как колдовства хозяина вулкана лишить. Тому сам огонь помогает, а ему, Арвиру, никто. Так-то.
«— Никакое колдовство мне не нужно, чтоб над тобой верх одержать».
Арвир с чувством сплюнул, едва слова эти припомнил.
— Ну ничего, ничего, — бормотал, шагая к дому старосты, — долги-то я раздавать умею. Лисса вон, девка безродная, ночь мне задолжала, так я ей сторицей отплатил — отправилась на брачное ложе к самому чудовищу из-под горы. А хозяин вулкана мне задолжал и того пуще. Ну ничего, ничего. Ни один, кто на пути моем встал, от возмездия еще не ушел…
Сейчас, однако, раненая гордость требовала, чтоб ее медом восхищения и обожания полили. Вот и шел следующим утром после Ночи Костров в дом старосты, к Алане. Та завсегда им восторгаться готова была и влюбленными глазами смотрела. А ему только того и надо после вчерашнего.
— Алана в светелке своей, проходи к невесте, — пробасил Деян, едва Арвир в дом старосты ступил. Доволен старый жук, стоит, усы оглаживает.
Арвир хмыкнул только. Еще б ему недовольному быть — уж наверняка в сундучок с дарами усы сунул.
— Ты уж не обессудь, занемогла вчера Алана, но сегодня-то лучше ей.
Выходит, вон