— Черт бы побрал этот проклятый этикет! — заворчал Людовик.
— Ваше величество, вы соизволили о чем-то спросить? — с тревогой осведомился главный камергер.
— Да, да! Давайте-ка побыстрее, а то уж слишком долго тянется сегодня церемония! — зашипел король.
Главный камердинер едва не поперхнулся.
Почетные гости, среди которых были знатные вельможи, приседая и кланяясь, заняли места у стен спальни.
— Ваше величество, соблаговолите вытянуть ноги…
— Да, да… — с раздражением ответил Людовик.
Пажи натянули на королевский зад штаны, а на ноги — чулки, двое других держали в руках туфли. Король наклонился и собственноручно застегнул подвязки на бриллиантовые застежки.
— Ваш утренний кофе, ваше величество! — объявил главный хранитель королевских столовых приборов и подал Людовику поднос с чашечкой дымящегося кофе с миндальным молоком. Людовик схватил чашечку с серебряного подноса и жадно сделал глоток. Он едва не задохнулся, так был горяч напиток.
Людовик посмотрел в огромное зеркало, пытаясь отыскать среди приглашенных Батистину.
В королевской спальне стало так душно, что можно было задохнуться. Дамы обмахивались веерами.
Король довольно улыбнулся. Он наконец-то нашел Батистину. Зажатая между братьями, она стояла у окна. Герцог де Ришелье о чем-то оживленно беседовал с молодыми людьми. Людовик поднялся и предоставил себя в распоряжение главного хранителя королевского гардероба и первого лакея, которые ловко избавили его от камзола и ночной рубашки; два других лакея держали на вытянутых руках драпировку, чтобы скрыть процесс одевания от посторонних глаз. Из-за драпировки виднелась только голова короля в напудренном парике.
Батистина огляделась. Никто не обращал на нее внимания. Она привстала на цыпочки и подмигнула королю с заговорщическим видом, словно хотела сказать:
— Это все так долго и скучно, Людовик. Я бы предпочла оказаться с вами наедине.
Людовик и бровью не повел. Он зачем-то нагнулся и окончательно исчез за драпировкой.
— Моя дорогая, вы заслуживаете хорошей порки за подобную дерзость. Но мы питаем к вам слабость, мое сердечко. Потерпите немножко, и вы получите ваш любимый суп! — довольно явственно произнес король, в то время как дофин с угрюмым и сонным выражением лица приблизился к отцу и подал ему рубашку.
Присутствующие с недоумением переглядывались, теряясь в догадках: кому адресованы слова монарха.
Людовик щелкнул пальцами. Раздался лай Мессалины. Придворные облегченно вздохнули — они поняли, с кем говорил король.
— Ах, его величество обожает животных! — пронеслось по спальне.
Батистина задыхалась от смеха. Она одна-единственная разгадала истинный смысл королевской речи. Флорис обернулся и грозно сверкнул глазами. Батистина сделала вид, что не заметила свирепого выражения его лица.
Она не помнила себя от радости от того, что оказалась в Версале. Сегодня Адриан разбудил ее в пять часов утра в маленькой очаровательной комнате гостиницы, где они провели ночь. Молоденькая служанка поднялась в комнату к Батистине — помочь ей надеть парадное платье.
— Ах, мадемуазель, вы выглядите просто великолепно! — восторгалась девушка.
Батистина заинтересованно взглянула на служанку.
— Как тебя зовут?
— Лизонна, ваша милость. Вся к вашим услугам! — ответила девушка, приседая. Это была красивая девица с хорошим цветом лица, высокой грудью и крутыми бедрами. Весь ее вид свидетельствовал о завидном здоровье и веселом характере.
Ночью Батистина проснулась от странного шума. Ей показалось, что Флорис отворил дверь своей комнаты как раз рядом с ее собственной. Батистина пристально посмотрела на служанку, и та немного смутилась под вопросительным взглядом голубых глаз.
Батистина была почти уверена, что узнала голос Флориса, шептавшего:
— Ну же, входи, моя красавица.
В ответ раздался короткий смешок:
— Да, сударь, да! Я тоже сгораю от желания! Вы мне так нравитесь!
Раздались какие-то неясные, непонятные вздохи, дверь затворилась, и все стихло.
Батистина взглянула на шею служанки. На ней виднелись фиолетово-красные отметины, словно от укусов. Батистина отвела взгляд и глубоко задумалась…
В дверь постучали: Адриан поторапливал сестру. Она, решив отложить выяснение сей загадки до лучших времен, схватила веер и присоединилась к Адриану и Флорису, уже ожидавшим ее в карете.
— До свидания, Лизонна! — спокойно попрощался со стоявшей на пороге гостиницы служанкой Флорис.
— Возвращайтесь поскорее, господин шевалье, возвращайтесь поскорее! — закричала Лизонна и разразилась громким заразительным хохотом.
«Какое притворство! Ведь он ее обнимал и целовал!» — возмущенно подумала Батистина, зорко наблюдая за обоими из-под опущенных ресниц. Должно быть, ее взгляд не остался незамеченным, ибо Флорис вдруг натужно закашлялся. Проведя рукой по напудренному парику, он улыбнулся уголками губ.
— Погоняй, Федор, — приказал он.
— Идем же, дорогая! — в которой раз был вынужден повторить Адриан, ожидавший Батистину, а ей хотелось бы останавливаться на каждом шагу и любоваться многочисленными безделушками, лентами, фигурками из воска, пряниками, апельсинами, булочками и пирожками, которыми торговали с лотков торговцы, разгуливавшие по всему дворцу, даже у дверей королевских апартаментов.
Все здесь восхищало и изумляло девушку, даже та легкость, с которой они вошли во дворец и прошествовали до гостиной, именуемой Залом Бычьего Глаза.
— О, Адриан, какая прелесть! Портшез! Найми мне, пожалуйста! — умоляла Батистина брата, желая поступить точно так же, как знатные дамы, которых лакеи носили по дворцу в портшезах.
Адриана откровенно забавлял детский восторг сестры. Флорис же напустил на себя независимый вид очень опытного человека, хотя и вспомнил, что всего лишь несколько лет назад сам был таким же юным восторженным провинциалом.
Зычный голос главного камергера прозвучал над толпой придворных, но Батистина не разобрала слов и привстала на цыпочки, не желая упустить ничего из любопытного зрелища. Она увидела, как один из лакеев придвинул к королю большое зеркало в золоченой раме. Хранители королевского гардероба, именуемые кастелянами, засуетились вокруг августейшей персоны и, ступая словно артисты балета, приблизились к королю, предлагая на выбор несколько камзолов. Людовик указал на один из них и принялся просматривать громоздившиеся в корзине кружевные жабо и выбирать себе носовой платок из числа тех, что ему подали на подносе. А мимо проходили нескончаемой чередой государственные советники, капитаны королевской гвардии, швейцарские наемники, оберегермейстер, главный егерь, духовники короля и королевы, смотритель королевской часовни, служки, верховный судья, главный сборщик податей, церемониймейстеры, главный королевский конюх, главный смотритель королевской псарни, главный придворный архитектор, главный королевский окулист и главный дантист, главный костоправ и главный чтец, главный писарь и главный смотритель пажеского корпуса… И так без конца, без конца, без конца! Они все кланялись, кланялись и кланялись, приветствуя короля и королеву, которая уже была готова последовать примеру своего сына, уснувшего в кресле.