— Конокрада? — переспросила Белла чуть энергичнее, чем следовало.
— Это был кто-то, кого ты знаешь, Белла?
Она опустилась на стул, словно неожиданно лишилась сил.
— Нет. Вы уже задавали мне этот вопрос.
— Ты обвинила меня, что я организовал за тобой слежку. И, насколько я помню, была в этом уверена.
— Я ведь уже говорила, что ошиблась.
Герцог не поверил ей, но не стал настаивать. Он поручил сыщику Папазяну провести расследование, но хитрый армянин пока не давал о себе знать. Впрочем, если он и пытался связаться с Джеймсом во время его болезни, ему все равно никто бы ничего не сказал. Джеймс решил, что необходимо как можно скорее вызвать сыщика и узнать новости.
— Ты поможешь мне встать?
— Это было бы глупо.
— Тогда я попробую сам.
— Хорошо, только ненадолго. Вы можете посидеть в кресле.
— Упрямая и властная женщина.
Белла слегка покраснела.
— Возможно, так и есть, — улыбнулась она, — но вам, как выяснилось, нужна твердая рука.
Она обняла герцога за плечи и помогла подняться. Ее теплое дыхание щекотало шею. Джеймс почувствовал прикосновение ее грудей, и ему стало трудно дышать. На лбу выступил пот. Он спустил ноги с кровати, потом с помощью Беллы встал. Ноги предательски дрожали, но колени не подломились. Зато сильно закружилась голова.
— Хотите лечь?
— Дай мне стул, пожалуйста.
Белла подвинула кресло, и герцог опустился в него.
— Черт бы побрал все на свете! Что за ерунда! Если бы Брент, Энтони и Джек могли видеть меня сейчас!
— Вы просили меня не писать им, помните?
— Помню. Я не хотел, чтобы они навещали меня на смертном одре.
Белла сильно побледнела, и Джеймс сразу пожалел о сказанном. Его оправдывало лишь то, что он вовсе не желал расстраивать ее неосторожными словами. Разговоры о смерти никому не приносят радости, тем более что еще пару дней назад она стояла на пороге.
Проблемой была его гордость, ее он имел в избытке и ненавидел любые проявления слабости. Он поддавался эмоциям в детстве, когда часами рыдал одинокими вечерами, — все друзья разъезжались на каникулы, а он оставался в школе. Студенты, всегда с нетерпением ожидавшие возвращения домой, радостно предвкушали встречу с родителями. Все это было Джеймсу недоступно. Зато он слишком хорошо знал, как выглядят пустые школьные классы, залы и коридоры, по которым гуляло эхо.
Но все это осталось в далеком прошлом, и теперь Джеймс категорически не желал поддаваться слабости, особенно перед этой сильной и смелой женщиной, которая пережила издевательства мужа и не сломалась. Джеймс никогда не забывал, как им пренебрегали в детстве его родственники, и был всей душой предан друзьям, когда сам стал мужчиной. Его коллеги знали это и понимали.
А Белле это еще предстояло узнать.
Какие бы соображения ни заставили ее столь преданно за ним ухаживать, он вознаградит ее за доброту. И подарить ей Уиндмур-Мэнор — это еще далеко не все. Сам он не стремился создать семью, но Белла явно была человеком, который ставит во главу угла именно семейные ценности. И хотя ее первый брак оказался несчастливым, в его власти позаботиться о том, чтобы второй брак стал более удачным. Он герцог, а значит, может сделать так, чтобы она вышла замуж за богатого человека. Старого добродушного богача, не имеющего наследников, который оставит ей все свое состояние.
Ах если бы он не желал ее так страстно! Если бы только мысль о том, что она может принадлежать другому, не приводила его в бешеную ярость!
Белла подвинула деревянный стул и села рядом. Ему нравилось, когда она рядом. Он чувствовал себя спокойно, комфортно.
— Я перед тобой в долгу за уход и нежную заботу, — сказал он и взял ее за руку.
— Вы мне абсолютно ничего не должны.
В ее глазах что-то мелькнуло. Сожаление? Боль? Он не хотел, чтобы она испытывала неприятные эмоции. Ему нравилось, когда она улыбалась. Поэтому он хитро подмигнул и сказал:
— Я с лихвой отплачу тебе. Для начала поцелуем.
Ее чувственные губы удивленно приоткрылись. В глазах герцога она прочла неприкрытое желание.
— Я не должна здесь быть. Это неприлично. Теперь, когда вы поправляетесь, за вами должен ухаживать только Коутс.
— Ты этого хочешь?
— Нет, — ответила она очень тихо, а потом повторила громче и увереннее: — Нет.
Воздух вокруг них был словно наэлектризован. Джеймс медленно привлек свою сиделку к себе и поцеловал. Он хотел лишь на мгновение коснуться губами ее губ. Да, именно так. Он слишком плохо себя чувствовал. Но в мгновение, когда их губы встретились, все разумные мысли покинули его. Слабость, черт бы ее побрал. Кровь быстрее потекла по жилам, бриджи стали тесными. Ее губы раздвинулись, давая возможность его языку проникнуть в сладостные глубины рта. Джеймс ощутил вкус клубники и страстной женщины. Белла застонала и подалась к мужчине, ее полные груди прижались к его груди.
Герцог понял, что хочет эту женщину сильнее, чем любую другую, коих было немало в его жизни. Он не понимал этого страстного желания и только чувствовал, что она разбудила в нем эмоции, о существовании которых он даже не подозревал.
Застонав, Белла отстранилась.
— Ваша рана. Я боюсь сделать вам больно.
Джеймс всмотрелся в ее милое лицо, заглянул в глаза. Несмотря на тусклый свет, с трудом пробивавшийся сквозь задернутые шторы, он был зачарован этими глубокими зелеными озерами, затуманенными страстью. Ее чуть раскрытые губы, чувственные и влажные, искушали его, заставляли требовать и обладать. Женщина, таявшая в его объятиях, была соблазнительна как сирена.
Она непроизвольно облизнула губы, и желание, закипавшее в крови Джеймса, вспыхнуло адским пламенем. Одним сильным движением он посадил Беллу себе на колени и впился губами в ее рот. Теперь Джеймс был охвачен страстью, желанием и еще чувствами, которые раньше не вызывала в нем ни одна женщина.
Он целовал ее, и она, к его удивлению, отвечала на поцелуи. Очень скоро Джеймсу этого показалось мало. Ему захотелось большего, и он стал ласкать ее руки и спину, шею, грудь, бедра. Его руки были везде, прикосновения казались нежными и требовательными, ласковыми и собственническими. Белла застонала и инстинктивно подалась ближе. Он накрыл рукой ее грудь, потом его рука скользнула под лиф платья, и ладонь ощутила восхитительно теплую и мягкую женскую плоть.
Белла тихо ахнула и стала страстно целовать его. При этом она, сидя у него на коленях, шевелилась, и ее ягодицы терлись о восставшее мужское естество. Джеймс даже мимолетно удивился. В его жизни было много женщин, но он никогда не предполагал, что возбуждение может быть таким сильным.