Энн лежала, закрыв глаза, но открыла их, как только вошла Салли. Она была спокойная и немного заторможенная. Это действовало успокоительное, которое Дэвид оставил накануне, предписав принимать его каждые четыре часа.
Салли подошла к кровати.
— Мистер Дрейсон сказал, что не о чем беспокоиться, дорогая, но он хочет положить тебя в больницу, ту, где работает Дэвид, чтобы за тобой как следует ухаживали и провели рентгенологическое обследование.
— Лечь в больницу? — с трудом переспросила Энн. — Я лучше останусь здесь.
— Мы бы тоже этого хотели, но мистер Дрейсон настаивал, и Дэвид — тоже.
Салли обрадовалась, что Энн не слишком протестовала, и начала собирать вещи. Она выбирала лучшее из того, что было у них троих, а еще положила фотографию отца и маленькую фарфоровую фигурку младенца Христа, которая всегда раньше стояла на каминной полке в их спальне. Салли подумала, что эта вещица поможет Энн, когда она останется одна в больнице.
«Скорая» приехала, когда Салли как раз заканчивала сборы. Медсестра и санитары были очень милы. Пока мужчины перекладывали Энн на носилки и укрывали теплыми одеялами, Салли надела шляпку и пальто.
Мэриголд ушла на работу, как обычно. Салли убедила ее, что нет проку в том, чтобы им обеим оставаться дома. С самого утра они обсуждали, как им изыскать возможность по очереди ухаживать за Энн.
— Я бы хотела остаться, если я могу сделать что-то полезное, — сказала присмиревшая Мэриголд, которая не переставала винить себя в болезни сестры.
— Я думаю, тебе лучше пойти на работу, — уговаривала ее Салли. — Позвони герцогине и мистеру Данстену, хорошо? Поговори или с самим мистером Данстеном, или с няней, объясни все. Скажи, что я сама позвоню позже, после разговора с врачом.
— Я все сделаю, — пообещала Мэриголд.
Перед уходом Мэриголд подошла к постели Энн, наклонилась к ней и поцеловала.
— Поскорее выздоравливай, Энн, — прошептала она. — Мне так стыдно, — ведь это я виновата.
— Не глупи, — ответила Энн. — Никто не виноват, кроме меня самой, что я простудилась.
Мэриголд еще раз поцеловала сестру и вышла. Салли что-то грела на плите.
— Бедняжка Энн! — сказала Мэриголд. — Я готова провалиться сквозь землю! О, Салли, ну почему я такая ужасная? Ведь вы обе такие замечательные!
— Ты не ужасная.
— Нет, ужасная. Я эгоистка, дрянь! Ненавижу себя!
Мэриголд понеслась вниз по лестнице, не дожидаясь ответа Салли, несколько удивленная неожиданной вспышкой сестры.
Сейчас, глядя, как носилки с Энн вносят в машину, Салли замирала от страха, видя ее беспомощность. С большим трудом она заставляла себя сохранять спокойствие по дороге в больницу и поддерживать беседу с медсестрой.
— Мы очень любим доктора Кэри, — говорила та. — Он работает в нашей больнице совсем недавно, но его уже все полюбили, и пациенты, и медсестры!
Она взглянула на Салли, и в глазах ее блеснул огонек.
— Он симпатичный, правда?
— Мы всегда так считали, — ответила Салли, — но ведь мы его знаем с детства.
Медсестра посмотрела на Салли с изумлением.
— Разве вы не родственники?
— Нет, он наш друг.
— О, извините! — сказала медсестра. — Мне не стоило говорить ничего такого. Сначала я думала, что доктор Кэри — ваш брат, а когда узнала, что фамилии-то у вас разные, решила, что он ваш двоюродный брат. Извините меня, мисс Гранвилл, но он всегда так говорил о вас, будто вы одна семья.
— Так и есть, — улыбнулась Салли. — Не надо извиняться. Дэвид всегда всем нравился, и он действительно красив.
Медсестра смущенно рассмеялась.
— Вы, наверное, считаете, что это ужасно с моей стороны, но в больнице все привыкают легко болтать иногда даже о самых серьезных вещах. Наверное, доктор Кэри рассказывал вам.
— Я знаю, что он очень любит свою работу.
— Неудивительно! Наша больница — самая лучшая в Лондоне.
Салли подумала про себя, что она вообще мало знает о больницах, в том числе и о больнице Святого Антония, поэтому не может судить, насколько права медсестра.
Когда они приехали в больницу, их встретила старшая сестра, очень приятная, спокойная и уверенная женщина. Она держалась так, что любому пациенту словно становилось легче рядом с ней.
Салли очень понравилось, что сестра сразу дала почувствовать Энн, что все здесь готовы помочь ей поскорее выздороветь.
Они поднялись на лифте на пятый этаж в маленькую палату, из окон которой были видны крыши соседних домов.
— Окна выходят на юг, — сказала старшая сестра, — так что здесь много солнца. Доктор Кэри говорил, что вы с ним земляки. Боюсь, свежим морским воздухом порадовать вас не в наших силах, но это лучшее, что мы можем предоставить.
— Очень хорошая палата, спасибо, — сказала Салли.
Энн удобно устроили на кровати, а Салли присела рядом с ней. Золотой солнечный свет действительно заливал всю палату.
— Если ты чувствуешь себя неплохо и не будешь скучать без меня, я пойду куплю тебе цветы, а себе что-нибудь перекусить. Думаю, врачи придут днем, и я хочу быть здесь в это время.
— Но ты ведь вернешься, правда? — очень тихо спросила Энн.
Салли поняла, что сестра боится не одиночества, а того, что будет с ней дальше.
— Конечно, вернусь. Но, если хочешь, я никуда не уйду. Только мне кажется, тебе нужно поспать.
— Со мной все будет хорошо до твоего возвращения.
— Ты же знаешь, я вернусь.
Дойдя до двери, Салли еще раз взглянула на Энн. Солнце золотило ее волосы. Энн попыталась улыбнуться, но Салли заметила затаившийся в ее глазах страх. Пальцы Энн судорожно комкали край простыни.
«О Господи! — молилась про себя Салли. — Сделай так, чтобы она выздоровела поскорее! Прошу тебя, Господи! Пожалуйста!»
В конце коридора стояла красивая статуя, изображающая Святого Антония с младенцем Христом на руках. Салли вгляделась в лицо святого. Оно выражало твердую веру.
«Я тоже должна верить», — подумала Салли, но мысли ее совсем перепутались.
Впервые в жизни их разлучили, и Салли думала, что болезнь Энн так же тяжела, как тот психологический барьер, которым последнее время отгородилась от них Мэриголд. Может быть, сейчас, когда их снова сблизило беспокойство за Энн, Мэриголд расскажет о том, что ее мучает?
Салли вышла из больницы и оказалась на длинной и серой лондонской улице. Она купила цветы для Энн, зашла в кафе, купила себе пару бутербродов, но они оказались совершенно несъедобными. Салли заказала кофе, но и он показался ей отвратительным. Вдруг, ощутив острое желание увидеть Энн, девушка расплатилась и быстро пошла в сторону больницы. Она поднялась на пятый этаж, но около палаты ее окликнули: