— Конечно, не буду. Я просто очень устала. Вот и все.
— Устала? Да разве мы когда-нибудь не чувствуем себя усталыми? — спросила Мэриголд, имея в виду свою работу.
— Почему бы тебе не остаться дома для разнообразия? Я бы не смогла танцевать ночи напролет, а потом идти на работу.
— Все лучше, чем сидеть в четырех стенах! — раздраженно отозвалась Мэриголд.
— Правда? — спросила Энн.
— Уверена.
На споры у Энн не было сил. Она чувствовала, что начинает стучать зубами от холода, холодный озноб пробирался вдоль спины. Вернулась Салли с грелкой и чашкой горячего молока.
— А я купила палтуса на ужин, — бодро сообщила она. — Здорово, правда?
— Не думаю, что смогу что-нибудь съесть, — ответила Энн, удивляясь, почему горячая грелка нисколько не согревает ее.
— Сможешь, когда я все приготовлю, — заверила ее Салли.
— Послушайте… — перебила Мэриголд. — Да, я слышу звонок. Я ухожу. Надеюсь, к утру тебе станет лучше, Энн. Спокойной ночи, Салли.
Она послала сестрам воздушный поцелуй и исчезла за дверью. Салли подошла к двери и прислушалась.
— Да, кто-то заехал за ней, — сказала она через секунду. — Интересно, кто это? Она не говорила тебе?
Энн покачала головой.
— Думаю, это мистер Барлоу, — вздохнула Салли. — Мэриголд ничего не рассказывает последнее время.
Салли стала убирать свертки и пакеты, оставленные на столе. Когда она снова подошла к Энн, то увидела, что глаза сестры закрыты.
«Сон для нее сейчас — лучшее средство», — подумала Салли и принялась за уборку. Мэриголд всегда оставляла полный беспорядок: разбросанные туфли, вешалки на полу, на туалетном столике вперемешку незакрытые коробочки, рассыпанная пудра, ватные шарики, пилочки для ногтей.
Салли привела все в порядок и уже собиралась выйти в гостиную, как вдруг Энн открыла глаза.
— Салли, дорогая, мне так плохо! Мне трудно дышать. Дай мне еще одну подушку.
— Конечно.
Салли подложила вторую подушку под голову Энн, в растерянности думая, что им делать, если окажется, что Энн серьезно заболела.
12
Мэриголд устало плелась по длинной узкой лестнице. Она чувствовала себя измученной, но ей казалось, что это ее душа болит и ноет, а не тело. Вечер выдался беспокойный и бестолковый. Она вышла из дома только потому, что Бен пригласил ее на ужин, а она сейчас согласилась бы поужинать с кем угодно, лишь бы не оставаться наедине со своими мыслями. Временами она казалась сама себе белкой в колесе: мчится, мчится, стараясь убежать от самой себя. Мэриголд часто приглашали на разные вечеринки. Она превращалась в действующее лицо того странного мира, о котором пыталась рассказать Энн и который состоял из людей, называемых «модными» по причинам, трудно объяснимым словами. Мэриголд с горькой усмешкой признавала, что и она становится «модной» персоной. Ее приглашали на торжества в дома, хозяйки которых хотели попасть в колонки светских новостей; на обеды и ужины ее зазывали молодые люди, которые хотели показаться в обществе с самыми красивыми и известными девушками. Кроме того, у нее в запасе всегда был Бен, он приглашал ее то в одно место, то в другое. Всякий раз, как только Мэриголд делала робкие попытки избежать его общества, Бен окружал ее еще большим вниманием. Мэриголд теперь твердо знала, что никогда нельзя быть уверенной ни в чем и ни в ком, и поэтому отвела ему самый далекий уголок в своей памяти. Но иногда с удивлением обнаруживала, что он все еще здесь.
Днем Бен позвонил напомнить Мэриголд, что она обещала поужинать с ним.
— Что мне надеть? — спросила она.
— Что угодно, — ответил Бен.
— Не говори глупости, Бен. Куда мы пойдем: в театр, танцевать или куда-то еще?
— Я хочу познакомить тебя кое с кем очень важным для меня, — сказал он, как показалось Мэриголд, с некоторой долей юмора, понятного только ему самому.
— Значит, вечернее платье?
— Ты выглядишь здорово в любом платье, — ответил Бен с поразительной искренностью.
Комплименты Бена всегда немного озадачивали Мэриголд. Они легко слетали у него с языка, словно он годами повторял одно и то же, и эти слова стали просто частью вежливой беседы. Но на этот раз девушке показалось, что Бен и в самом деле так думал. Неужели он и вправду влюбился, подумала Мэриголд.
— Вот будет забавно! — сказала она сама себе, возвращаясь в костюмерную. За последние недели Мэриголд неплохо узнала Бена. Он вовсе не был увлекающимся, влюбчивым и легковесным молодым человеком, каким показался ей при первом знакомстве. Под напускной безалаберностью скрывался очень умный, проницательный человек. Женщинам, которые искали знакомства с ним только из-за его банковского счета, не удавалось обмануть его. Если Бен и дарил им подарки, то только потому, что ему нравилось быть щедрым. В глубине души ему доставляло удовольствие потворствовать их жадности и, стоя в стороне, наблюдать, как они дерутся за брошенные им крохи.
Орхидеи и дорогие безделушки были для Бена сущими пустяками. Он был богат, невероятно богат, и, к своему удивлению, Мэриголд совершенно случайно узнала, что большими суммами Бен распоряжается куда как разумно. Но он не хотел, чтобы об этом знали. Такова была эта странная, сложная натура. Ему нравилось считаться беззаботным прожигателем жизни. Но Мэриголд догадывалась, что это была его защитная реакция: все его предки были уважаемыми трудолюбивыми людьми.
Как-то Бен пригласил Мэриголд на вечеринку с коктейлями к себе домой. Однако в квартире было тихо: ни обычного гама, ни музыки. В холле она заметила три мужские шляпы.
Лакей, открывший дверь, с удивлением посмотрел на Мэриголд.
— Полагаю, мистер Барлоу ждет меня, — сказала девушка.
— Вы уверены, мисс? — спросил лакей. — У мистера Барлоу сейчас совещание с членами правления.
— Я уверена, что вечеринка сегодня состоится, — сказала она.
В эту минуту дверь в гостиную распахнулась, и на пороге появился довольно пожилой человек с абсолютно седыми волосами.
— До свидания, Бен, мой мальчик, — попрощался он. — Я весьма доволен принятым решением. Твой Совет будет самой лучшей поддержкой для молодых инженеров в будущем.
— Согласен с тобой, Честер, — ответил голос из глубины комнаты, а потом Мэриголд услышала голос Бена:
— Но умоляю, ради всего святого, держи это в секрете. Иначе моя репутация веселого, бесшабашного парня будет бесповоротно уничтожена.
Раздался громкий смех. Мэриголд взглянула на лакея.
— Думаю, мне лучше уйти, — тихо сказала она. — Видимо, произошла какая-то ошибка. Передайте мистеру Барлоу, что я заходила.