– Мастерсон сказал вам о моей амнезии? – спросил Адам.
Керкленд кивнул.
– Чертовски странное, должно быть, у тебя ощущение. Надеюсь, что к тому времени, как мы закончим рассказывать тебе о тебе самом, ты и сам все вспомнишь. Все равно что насос подкачать.
Адам, нахмурившись, смотрел на Рэндалла.
– Я видел во сне Мастерсона. Вы мне тоже снились. Вы были больны, и я… насильно вывез вас из того места, где вы жили.
Рэндалл поморщился:
– Из всего, черт возьми, ты вспомнил именно это. – Вспомнив о правилах хорошего тона, он обратился к Марии: – Простите, мисс Кларк, мои выражения и то, что я не поприветствовал вас как должно.
Мария безошибочно угадала его к ней отношение. Глаза его жалили, смотрели зло и враждебно. Мастерсон был настроен по отношению к ней более благодушно. Если он считал, что она охотится за состоянием Адама, то готов был изменить свое мнение, если к тому будут предпосылки. Что касается Керкленда, то он скорее всего не торопился с выводами. Она догадывалась, что его суждение о ней не будет предвзятым. Однако Рэндалл видел в ней угрозу благополучию своего друга, и убедить его в ее благих намерениях будет нелегко, если вообще возможно.
– Конечно. Вы так взволнованы встречей с пропавшим другом, – сказала она доброжелательно. – Если бы я утратила Адама, я, безусловно, была бы рада вновь его обрести. Не хотите ли хересу, господа?
Все они сказали «да», и Мария взяла на себя труд разлить вино по бокалам. Обратившись к Керкленду, Адам заявил:
– Вы мне, кажется, не снились ни разу. За исключением… того сна, где я видел нас детьми. Мне снилась комната с несколькими кроватями и падающими на них маленькими чертенятами. Вошла женщина и нас осадила. Она сказала, что устроит так, что мы будем играть в мяч с местными мальчишками, чтобы найти лучшее применение нашей энергии.
– Леди Агнес! – ухмыльнувшись, сказал Керкленд. – Она довольно часто заходила нас усмирять, когда мы боролись.
С бокалом хереса в руке Адам подвел Марию к дивану.
– Расскажите мне об этой школе.
Гости откликнулись на ее просьбу с радостью. Непринужденно расположившись в гостиной, кому где больше понравилось, с бокалами в руках, они, дополняя друг друга, принялись рассказывать об Уэстерфилдской академии. Мария убедилась в том, что Мастерсон не драматизировал ситуацию, когда сказал, что ни у кого из воспитанников не было матери.
Но зато у них была эксцентричная леди Агнес, дочь герцога, с добрым сердцем и редким талантом держать в узде маленьких обозленных мальчишек. Ее помощница мисс Эмили, генерал, идиллические зеленые холмы графства Кент – все так ярко и живо вставало перед ее глазами.
Хотя Адам слушал их с интересом, но вспомнить он ничего так и не смог. Предложив гостям пройти в столовую, он сказал:
– Похоже, мне довелось учиться в превосходной, хотя и несколько странной школе. Как долго я там пробыл?
– Восемь лет. Потом ты поступил в Оксфорд. Ты окончил университет с дипломом первой степени по двум специальностям. Каникулы ты обычно проводил со своими кузеном и кузиной, – ответил Керкленд. – Ты ничего из этого не помнишь?
– Нет. Хотя то, что вы описываете, звучит так, словно оно мне… не незнакомо. – Адам перевел взгляд с одного мужчины на другого. – Нас в том первом классе школы было только четверо?
Когда все расселись за столом, Керкленд ответил:
– Были еще двое других. Баллард после окончания школы большую часть времени проводит в Португалии, управляет семейной портовой компанией. Он приезжает в Англию раз в год, а то и раз в два года. Насчет Уиндема мы не уверены. Может, он жив, а может, и нет. Он находился во Франции, когда война закончилась Амьенским миром[2] и французы интернировали всех без исключения находящихся там британцев мужского пола. С тех пор мы о нем ничего не слышали.
– Временами интернированные умудряются передавать письма из Франции в Англию, – добавил Мастерсон. – Имя Уиндема ни разу не упоминалось, но это не значит, что его уже нет среди живых. – Он поднял бокал, салютуя Адаму. – Ты вот воскрес из мертвых. За тебя!
Мужчины присоединились к тосту. Мария тоже пригубила вино. Получается, что этим людям, друзьям Адама, уже знакомо гнетущее чувство неизвестности и тревоги за судьбу одного из них. Тогда понятно, почему они с такой настойчивостью искали Адама.
Мастерсон взглянул на Марию:
– Простите, что мы утомляем вас скучными рассказами о школьных днях, мисс Кларк. Расскажите нам о себе. В гостинице говорили, что вы недавно унаследовали поместье. Это так?
Она уже решила, что не будет притворяться той, кем не является.
– Мой отец выиграл это поместье в карты у его прежнего владельца, Уи Джорди Берка. Мы переехали сюда ранней весной. Несколькими неделями позже мой отец отправился в Лондон и… и был убит разбойниками. Так что теперь я владею Хартли-Мэнором. – Она мысленно напомнила себе, что надо еще раз написать нотариусу. Она еще не получила от него ответ на предыдущее письмо, хотя задержку можно было объяснить необходимостью выполнения формальностей, связанных со вступлением в наследство. Возможно, он задерживал отправку письма до того момента, пока не узнает все обстоятельства гибели ее отца.
– Я вам сочувствую, – пробормотал Мастерсон.
Рэндалл был менее вежлив.
– Ваш отец – Чарлз Кларк? – неприязненно спросил он.
– Да, – ответила Мария, внутренне собравшись. – Вы его знали?
– Лично я не был с ним знаком, но я о нем наслышан. У него была репутация капитана Шарпа, чья игра далеко не всегда была честной.
– Ваша информация ошибочна, – холодно возразила Мария. – Он был очень умелым игроком в карты. Ему никогда не приходилось жульничать. Его соперники, которые часто бывали пьяны и не слишком искусны, а иногда и то и другое, зачастую предпочитали оговорить его, нежели признаться в том, что сами не умеют играть.
– Вы сказали, что ваш отец выиграл поместье в карты, – бросил он в ответ. – Настоящий джентльмен никогда не позволил бы себе лишить оступившегося юнца фамильного поместья.
Пальцы Марии непроизвольно сжались вокруг вилки, когда она напомнила себе, что ее воображаемая сестра Сара никогда бы не позволила себе наброситься на гостя ее дома, сидящего у нее за столом. К чертям Сару!..
– Я не позволю вам говорить о моем отце в таком тоне в моем доме, – твердо заявила она. – Извинитесь – или я вынуждена буду просить вас уйти!
Она услышала глухой звук, который мог означать, что Мастерсон ударил Рэндалла ногой под столом.
– Простите, – сквозь зубы процедил Рэндалл. – Мои замечания были неуместны, тем более что я лично не был знаком с вашим отцом.