Мария была ошеломлена не меньше Мастерсона, который от удивления открыл рот. Очевидно, Адам решил поддерживать иллюзию, притворяясь, что они – пара. Если бы только это было правдой! Боясь услышать самое худшее, Мария спросила:
– Он ведь не женат?
– Нет, не женат. – Мастерсон взял себя в руки. – Простите мою грубость. Я просто немного растерялся. Все это так внезапно, знаете ли… Приятно познакомиться с вами, мисс Кларк. Я рад познакомиться с женщиной, которая спасла жизнь Эштону.
Мария испытала громадное облегчение. Слава Богу! Преданная жена и любящие детишки, которых рисовало ей воображение, не существовали в природе! Она не знала точно, зачем Адам представил ее как свою невесту, но догадывалась, что сейчас она была щитом, призванным оградить его от вновь возникшей неопределенности.
– Я рад, что не забыл семью, – сказал Адам, – но вы еще не сказали мне, кто я.
Мастерсон виновато улыбнулся:
– Прости. У меня голова идет кругом. Я все еще не могу прийти в себя от того, что свершилось чудо и я вижу тебя живым. Тебя зовут Адам Даршам Лоуфорд.
– Адам? – Он озадаченно посмотрел на Марию.
– Я выбрала это имя наугад! – прошептала она еле слышно.
– Теперь понятно, почему я так комфортно себя с ним ощущал. – Обращаясь к Мастерсону, он сказал: – Итак, меня зовут Адам Лоуфорд. Где я живу? Чем занимаюсь? И есть ли у меня вообще профессия?
– У тебя несколько домов. Один из них в Лондоне, разумеется, – ответил Мастерсон таким тоном, словно иметь дом в Лондоне самое обычное дело. – При том, что ты владеешь многими объектами недвижимости, фамильное гнездо у тебя в Ролстон-Эбби в Уилтшире.
Мария прикусила губу при упоминании о таком несметном богатстве, а Адам осторожно уточнил:
– Похоже, я… не беден?
– Не беден – слишком скромно сказано, – усмехнувшись, ответил Мастерсон. – И дел у тебя хватает тоже. Ты седьмой герцог Эштон.
Если Мария и испытала облегчение, узнав, что Адам холост, то теперь ее словно камнем придавили.
– Адам… герцог?
Он был сейчас далек от нее, как никогда. Возможно, даже дальше, чем она могла себе представить.
Адам слышал, как вскрикнула Мария. Он и сам испытал не меньшее потрясение. Он чертовски устал от потрясений.
– Герцог… Если память не изменяет, это довольно высокий титул?
– Самый высокий, после королевской семьи, – ответил Мастерсон.
Герцог. Адаму совсем не хотелось быть герцогом. Даже думать об этом было тяжело, словно его душили.
– Кажется невероятным, что я герцог.
– Невероятно, но факт. – Мастерсон проявлял терпение и снисходительность. Должно быть, он чувствовал себя довольно неуютно, общаясь со старым другом, который его не узнавал. Хотя его старому другу, наверное, приходилось еще хуже.
Адам заставил себя припомнить тот сон, в котором Мастерсон только что потерял свою обожаемую жену. Он остро ощущал дружеские узы, связывающие его и Мастерсона. И все же он не мог вспомнить ни одного эпизода, из которых, как по кирпичику, строится здание дружбы. Но, несмотря на это, Адам не усомнился в том, что Уилл Мастерсон говорит правду.
Адам думал, что он очень обрадуется, заново открыв свое прошлое, но он отчего-то не сомневался, что воспоминания вернутся к нему сами по себе. Он чувствовал себя в высшей мере странно, выслушивая, как другой человек рассказывал ему о его же собственной жизни.
– Я рад, что ни жена, ни дети меня не оплакивают. – Он пожал руку Марии. Несмотря на всю неловкость ситуации, Мария была ему знакома. – У меня есть другие родственники? Мать, братья, сестры?
– У тебя не так много близких родственников, – нахмурившись, сказал Мастерсон. – Лучше всего пойти с самого начала. Ты родился в Индии. Твой отец служил послом Британии при индийском королевском дворе. Он приходился двоюродным братом герцогу Эштону, но не принадлежал к наследникам первой очереди. Если я не ошибаюсь, он был четвертым или пятым в очереди. Поэтому когда он влюбился в красивую индианку знатного происхождения, никаких препятствий к браку не видел. Многие другие британские политические деятели и военные офицеры, служившие в Индии, поступали так же.
Адам уставился на свою руку, которая сжимала руку Марии. Так вот почему цвет его кожи иной, чем у англичан. Он вспомнил, каким знакомым ему показался вкус карри, вспомнил сад с экзотическими цветами. Он думал о красивой темноволосой женщине.
– Наверное, прочие претенденты на наследство умерли, затем умер и мой отец, и тогда наследный английский титул перешел к полукровке.
– Именно так. Твоему отцу сообщили, что он стал шестым герцогом Эштоном, и он как раз строил планы по возвращению на родину, когда внезапно заболел и умер. – Голос Мастерсона изменился. Тон стал сухим и официальным. – Естественно, вмешались власти и отправили тебя в Британию вместе с семьей, возвращавшейся на родину, с тем чтобы из тебя смогли воспитать настоящего английского джентльмена.
Едва ли тот, кто, действуя от имени британских властей, отбирал его у матери-индианки, задумывался о том, что испытывал ребенок, вырванный из привычного окружения, внезапно лишившийся всего, к чему привык.
– Что вам известно о моей матери? Есть ли у меня младшие братья или сестры? – Он вспомнил сон, в котором играл с зеленоглазыми мальчиком и девочкой.
Мастерсон хотел было ответить, но осекся.
– Теперь, когда я думаю об этом, я понимаю, что не знаю обстоятельств смерти твоей матери. Ты не любил говорить о своем прошлом. Возможно, она умерла еще до того, как твой отец вступил в права наследства. Младших братьев и сестер у тебя не было, иначе их бы тоже отправили домой.
– За что меня определили в школу для трудных детей? Какое я совершил преступление? За то, что был иностранцем? – Адам с трудом сдерживал эмоции.
Мастерсон смутился.
– Я думаю, что главным образом из-за этого. Твои попечители с тобой не справлялись. Но это даже хорошо, что ты попал в Уэстерфилдскую академию. Леди Агнес, основательница и директор академии, поразительная женщина. Она много путешествовала, была в местах, не тронутых цивилизацией, не раз встречалась с опасностью. Она рассказывала нам о своих приключениях, если мы хорошо себя вели. Она и школу создала, потому что ее деятельная натура требовала приложения сил. На самом деле ты оказался первым ее студентом. Она искренне любит детей, и поэтому нам там было хорошо. Она стала нам матерью, которой ни у кого из нас не было, – уже тише добавил Мастерсон.
Адам вновь посмотрел на свои темные мозолистые руки. Никто бы никогда не подумал, глядя на них, что это руки герцога.
– У меня других родственников нет?
– Ты проводил лето и зимние каникулы в доме двоюродного брата твоего отца. Когда тебя привезли из Индии, его не было в Англии, иначе тебя бы отправили к нему, а не в Уэстерфилд. Ты называл своих родственников дядя Генри и тетя Джорджиана. Твой дядя умер уже довольно давно, но твоя тетя и двое ее детей, Хэл и Дженни, живы.