еще больше радости. Рита чувствовала себя важной и нужной единицей, а уж бесконечные похвалы Всеволода просто умножали силы сразу на цифру «десять». Фотографии, развешанные по стенам, тоже придавали бодрости духа, – такая молодая еще и счастливая женщина точно могла еще кому-нибудь пригодиться.
– Цветешь, Рита, я тобой не налюбуюсь, – Маша тоже хвалила ее постоянно, – и нога уже повеселее. Указания выполняешь? – пытаясь казаться строгой, спрашивала подруга.
– Да, Маш, спасибо.
– Да и с настроение мне твое нравится. Ничего. Скоро совсем восстановишься. Может, на юг с нами?
– Поживем – увидим. Но скорее всего, с огромным удовольствием, если возьмете.
– Рит… у тебя уже скоро отпуск.
– Ага… как у настоящей.
– Рита, а ты давно про дочку ничего не говорила?
– В порядке! Вот смотри новые фотки…
– Да я не про фото… Ты еще собираешься ее увидеть? Ты теперь и сама можешь поехать. Думаешь..?
– Маш. Я про нее всегда думаю. Всегда. А поехать… Знаешь, это ведь очень больно…
– Тихо… тихо… не плачь… Я понимаю… поэтому и спрашиваю.
– Как тогда еще сердце не разорвалось… не знаю… – Рита сквозь слезы говорила, а Маша потупила глаза в пол, чуть поджав губы. – Маш, мне кажется, я такой счастливой никогда не была, даже раньше, там, в своей нормальной жизни – моей жизни. А сейчас… Я просыпаюсь и будто снова и снова вспоминаю, что живу… что где-то рядом живет моя дочь. Я с ней просто здесь, на этой планете, там, где она. Я дышу с ней одним воздухом. Хочу ли я поехать… конечно, хочу… Но мне так хорошо, просто от того, что с ней все в порядке. Даже хорошо, когда я думаю, что она меня не помнит, – Рита резко повернулась к подруге. – Маш, вот это даже странно, разве это важно, что она меня помнит или нет, а сейчас даже не узнает? Ей хорошо – она здоровая, умненькая – и мне хорошо от этого. Я ложусь спать и думаю о ней. Посмотрю фотографии – и мне так спокойно. Я так счастлива, что могу… Как же мне тебе объяснить… что могу использовать еще один шанс.. еще одну жизнь. Сейчас, Маш, вообще все по другому. Раньше суетилась все время, все нервничала, а сейчас… все радует. Утром встаю – хорошо, днем помогаю на работе – хорошо, спать ложусь – хорошо.
Маша молча подошла к подруге и приобняла ее.
– Ты такая молодец, мне у тебя надо учиться.
– Да ладно тебе… – они стояли обнявшись. – Такое счастье, что у меня есть ты, Мила, у меня есть я сама, у меня есть… Да у меня все есть, Маш! И главное, дочка здорова. Ой, Маш, улыбается везде… А балованная… Похоже, очень подвижная, на последних фото она в бассейне, брызгается там… Даша водит. Даша, кстати, замуж собирается. Тоже счастье. Дядя Ваня, мама, папа, все живы-здоровы, Маринка пополнения ожидает, – говорила тебе?
– Говорила.
– Вот так вот мне хорошо. А поехать… Конечно, поеду когда-нибудь. Всеволод сказал, еще немного, и совсем оклемаюсь, буду вообще красавицей, – улыбнулась Рита.
– Да ты и так красавица. Я слышала, у тебя уже поклонник есть?
– Да не, не поклонник, дружим просто, хороший парень, обедать ходим, гуляем иногда.
– Вот-вот, с этого все и начинается, – подмигнула Маша.
– Не знаю, пока просто дружим. Они же все на меня сначала с опаской смотрели… Ну так видно, что заботились, жалели, но видно же… Как-то не так ко мне относились… как-то настороженно, ни как ко всем остальным, а сейчас – сейчас уже все привыкли, как будто я, как все. И Сашка этот тоже. Сначала только косился, – улыбалась Рита, – а потом, смотрю, привык. Но мы просто дружим, Маш, без этого… – она скорчила гримасу.
– Хорошо, рада за тебя. Ты не как все, ты лучше!
* * *
На работе образовалась какая-то суета. Рита быстро справлялась со стандартными обязанностями и была «на подхвате» у многих отделов. Работа и общение были только в радость, и она металась по всему офису.
– Паш, а чего за суета такая сегодня?
– Да как обычно…
– Не, девчонки вон бегают…
– А-а, так они к семинару готовятся. Слышала, у нас тут слет будет? Съедутся со всей страны, все будут, с разных направлений, будет что-то вроде внутреннего обучения: консультации, обмен опытом, лекции, – Рита вдруг увидела, как спокойно сообщающий об этом Паша как-то засуетился, отвел глаза и сразу замолчал.
– Паш… Паш… Ты чего-то не договариваешь… – она сразу поняла о чем «замолчал» старый друг. – Паш, там Макс будет?
– Я тебе ничего не говорил ни про какого Макса, ни вообще про семинар.
– Поняла, спасибо, – Рита заметила, как у нее затряслись руки.
– Не за что, я же ничего не говорил.
– Маша! Зайдешь ко мне сегодня?
– Что случилось?
– Поговорить надо…
– Я далеко, но если срочно, то заеду ближе к десяти?
– Давай, жду.
– Маш, что делать…
– Что такое?
– Макс приезжает. На семинар…
– Ого. Точно знаешь?
– Не точно. Вообще… точно…
– Понятно.
– Маш, я его увидеть хочу. Но я не могу так без разрешения… Вы столько сделали для меня…
– Ой, Рит, не знаю… У Всеволода будешь спрашивать?
– Надо?
– Не знаю.
– Ну, я же только взглянуть на него. Маш… А если мы с ним заново… Снова познакомимся и у нас же… у нас же может что-то быть заново?
– Ой, Рит, с тобой с ума сойдешь. Не знаю. Как это такое возможно. Как? Говорить ему нельзя. Если только Всеволод разрешит. Он, возможно, и разрешит. Только как это? Как ты скажешь? Как он это воспримет? Он ведь сто процентов знает о твоей гибели.
– … а если не говорить…
– Вряд ли получится, в любом случае, рано или поздно он узнает… да и ты… Как ты будешь себя чувствовать…
– Маш, ему надо про Ксюшу сказать.
– Думаешь?
– А ты?
– Это какая-то путаница получается, Рит. Ты, восставшая из… говоришь, потом сообщаешь про дочку. Я пока не могу это все усвоить. Как это можно сделать?
– Я сама не могу понять пока ничего… В голове вообще… Я сообразить ничего не могу. Но увидеть его хочу. Очень. Как это. Он здесь, рядом, а я сижу… Как он? Ничего про него не знаю…
– А если он женат? Опять все с начала? Рит, это безумие. Это просто безумие. Нельзя так. Нельзя. Ты только пришла в себя и опять. Опять в старую жизнь. Ты начинай новую, а ты за старую. Не знаю. Понимаю тебя, но…
– Маш… я так хочу его увидеть. Увижу и успокоюсь. Как с дочей. Увидела, и хорошо теперь.
– А если нет? Рискованно это, Рита, хорошо подумай.
* * *
Рита взяла несколько выходных. Она не значилась в штатном расписании, работала по договоренности, регулярно получая зарплату, но график ее работы был, так сказать, независимым. Она бесконечно радовалась необходимости быть на работе и дополнительные выходные ей не требовались. Иногда ездила в