Читать интересную книгу Выдумщик (Сочинитель-2) - Андрей Константинов

Обнорский удивленно качнул головой:

— Травкин? Это который с Плейшнером был?

— Он самый…

— Дела… Ну, и что ты думаешь по этому поводу?

Слава с философским спокойствием повел бровями:

— Так, а что тут думать? Среди пацанов слух идет, что в порту какой-то крутой груз пропал, на который, вроде, менты свои виды имели… Ну, и понеслось — смотри, сначала Плейшнера убрали с пробега, теперь Женю… Я его видел, кстати, три дня назад, он какой-то мутный был, весь на нервах…

— Понятно, — сказал Серегин и глянул на часы. — Славка, ты извини, у меня сегодня напряги большие со временем… Как насчет нашего разговора — не надумал?

Солдат кивнул:

— Пожил я с этими мыслями… Нет, Андрюха, не буду я с твоим ментом встречаться… Ты — это одно дело, тебе я верю… А мент — он мент и есть, не верю я им… Он, может, сам и нормальный мужик — да начальник у него присученным окажется… На хер мне такое счастье? Сдадут за «бабки» нашим же — и привет, поехали в Африку…

— Как знаешь, — развел руками Обнорский. — Только с «братвой»-то тебе тоже, как я понимаю, нерадостно… Чужой ты им.

Солдат грустно усмехнулся:

— Я теперь всем чужой… Но у меня, по крайней мере, есть свое дело, есть какой-никакой статус… Поздно менять что-то, паровоз ушел… Да и привык я к своей жизни… «Бабки», опять же… К ним быстро привыкаешь…

Андрей кивнул:

— Ну что же — вольному воля… Ты человек взрослый и в ваших раскладах всяко больше меня понимаешь… Слава, я хотел предупредить тебя — мне кажется, в городе скоро совсем большой шухер может начаться… Так что ты — будь поосторожнее… Я… Мне уехать надо — не знаю еще, насколько… Как объявлюсь снова в Питере, позвоню…

Слава скосил на Обнорского насмешливые глаза:

— Ладно, будем бандитствовать вдумчиво и деликатно… Кстати, я тебя тоже предупредить хотел.

— О чем? — удивленно спросил Андрей, уже слезший со своего табурета. Солдат отвернулся к автомату:

— Пацаны базарили — люди Черепа сильно ищут одну деваху… Милку-Медалистку… Чего-то она им сильно понадобилась…

Обнорский вздрогнул, но тут же дернул плечом:

— Так, а я-то тут при чем? Ищут — пусть ищут. Флаг — в руки, барабан — на шею…

Слава, не оборачиваясь, ответил:

— Я с этой Милкой «зависал» пару разочков — сладкая соска… Да, так вот — как-то раз иду это я по «Астории», думаю себе, как обычно, о живописи. Смотрю: знакомые все лица, журналист и проститутка, сидят себе за столиком и жу-жу-жу, жу-жу-жу… Короче, имеют увлеченный разговор… Ну, вот я и подумал…

Серегин закашлялся:

— Мало ли, с кем я случайно за столиком сидел? Я иногда симпатичную бабу вижу — сам не свой становлюсь, не могу удержаться от грязных приставаний… Да, ну и городишко у нас — как на хуторе, ей-богу… Никакого тебе уединения… Слава, а ты… Ты кому-нибудь говорил, что видел нас вместе?

Солдат улыбнулся:

— Да я про это только сейчас и вспомнил. И снова забыл. Жалко будет соску, если она в какой-то блудень вошла. Череп — мужчина серьезный…

Обнорский задумчиво кивнул:

— Да уж, слыхал… Страшилки-то про него всякие рассказывают… А ты сам-то его видел хоть раз?

— На фиг, на фиг, — Слава даже перекрестился на всякий случай. — Я уж как-нибудь… Таких друзей — за хуй да в музей, как говорится… Его вообще мало кто видел, а кто видел — тот не болтает… Я только однажды с пацанами его пообщался — конкретные, скажу тебе, ребятишки, совсем пробитые…

— Ну ладно, Слава, бывай… Удачи тебе.

— И тебя туда же…

Обнорский сделал еще один «кружок почета» по казино, внимательно осмотрел ноги у всех официанток (девушки в заведении носили короткие юбки, и, надо признать, им было, что показывать) и направился к выходу.

Уже сидя в машине, Андрей снова взглянул на часы и подумал, что перед встречей на Сенной он вполне успевает еще заскочить домой — нужно было уже начинать укладывать вещи перед отлетом в Стокгольм. А кроме того, Обнорский очень хотел есть — у него так сложился этот день, что в последний раз еда попала в организм еще утром…

Если бы Серегин был не так вымотан, он, наверное, повнимательнее прислушался бы к внутреннему голосу, говорившему об опасности все громче — по мере его приближения к дому… Если бы Андрей поехал на Сенную сразу… Но Обнорский очень хотел есть, а ощущение тревоги объяснял нервным и неожиданным разговором с Назаровым…

Серегин ехал к себе домой, смотрел воспаленными глазами на бегущую под колеса дорогу и «собирал мысли в кучу». Он предполагал, конечно, что однажды может возникнуть необходимость срочного исчезновения из Петербурга — у Андрея была «постоянная виза» в Швецию и билет на рейс авиакомпании «САС» до Стокгольма — при наличии мест он мог улететь в любой день, оформив все прямо в аэропорту, а места на скандинавские рейсы, как правило, всегда были… Но неожиданная ситуация, она и есть — неожиданная, как к ней ни готовишься — все равно, она застанет немножко врасплох. И, как всегда, всплывает множество совершенно неотложных дел. Андрей гнал машину и пытался сосредоточиться.

«Значит, Милу все-таки ищут… Ничего не скажешь, умеет этот Череп головой работать… Черепом точнее… Веселенькие каламбурчики… Но почему же Милка не звонит? Мы же с ней договаривались… Случилось что-нибудь?… А что могло случиться? Самое страшное — это если бы ее нашли здесь… А ее здесь ищут — значит не нашли… Блин, договаривались же — как устроится — сразу звонит… Может, устроиться никак не может? Это за целый месяц-то? А если в дороге что приключилось? Все-таки — совсем еще девчонка, с такой суммой денег… Но не дура же она, в конце-то концов, не стала же пачками „светить“? Дура не дура, а с бабами — никогда наперед не угадаешь, что им в голову взбредет… Вроде, все разжуешь досконально, в рот положишь, только сглотни — нет, обязательно что-нибудь выдумают, чтобы „как лучше было“! А начинаешь объяснять, что, мол, не надо „как лучше“, надо „как положено“ — тут же на тебя же и обижаются…»

Остановившись на перекрестке, Обнорский заставил себя переключиться с мыслей о Людмиле на другие проблемы — их хватало, а Мила — тут, как говорится, гадай не гадай… Родителей Андрей попросил еще неделю назад уехать в глухую деревню в Вологодской области, где они еще в горбачевское время купили дом-развалюху — отец все понял правильно, сумел как-то спокойно убедить в необходимости отъезда и мать… Младший брат Обнорского был курсантом военного училища и сидел на «казарме» — туда тоже добраться будет нелегко, все-таки военная система… К братишке, правда, Андрей на всякий случай специально заезжал — проинструктировал, чтобы сидел и не высовывался, и ни к каким незнакомым посетителям не выходил, что бы они там ни говорили, какие «экстренные» известия не хотели сообщить…

Обнорский надеялся, что «напряжение» продержится еще месяц-два, а потом наступит развязка… Должна, по крайней мере, наступить… Хотя — планируешь одно, а получается — совсем другое… В этой чертовой истории с «Абсолютом» все почему-то шло вроде бы и в предугаданном направлении, но, вместе с тем, как-то не так, потому что каждый норовил сымпровизировать, и все — абсолютно все — постоянно ошибались, иллюстрируя поговорку насчет гладкости бумаги и коварности реальных жизненных оврагов… Андрей чувствовал, что он и сам наделал немало ошибок. Одна из них, конечно, это его звонок Назарову… Зачем он тогда все же позвонил? Ведь вполне можно было обойтись и без этого… Хотел подвигнуть майора на непонятно какие действия, чтобы еще больше «замутить бодягу»? Или… Или он все-таки пытался подбросить Назарову шанс? Вот и подбросил…

Андрей резко затормозил у крыльца своего дома, выскочил из машины, огляделся… Вокруг все было спокойно, прохожих не наблюдалось вообще, только у самого крыльца суетилась с большой детской коляской (в таких близняшек обычно укладывают) какая-то молоденькая совсем мамаша — смешная такая, в мини-юбке, на каблуках, с двумя косичками, задорно торчавшими в разные стороны.

«Это откуда же в нашем тупичке чудо такое появилось?» — подумал Обнорский, невольно улыбаясь. Впрочем, удивляться было нечему — Андрей хоть и жил в своем доме уже давным-давно, но соседей знал плохо. Раньше, когда он еще был военным переводчиком, Обнорский появлялся дома только в отпуска, потом — тоже известная история, работа в газете отнимала все время, Серегин в своей квартире только ночевал… Нет, кое-какие лица в доме, конечно, примелькались, и Андрей со всеми вежливо здоровался, но не знал толком — ни как кого зовут, ни кто чем занимается… Исключение составляли жильцы пяти-шести квартир, не более.

Молодая мамаша, казалось, очень обрадовалась, Обнорскому, она тряхнула косичками и смущенно улыбнулась:

— Ой, вы не поможете мне коляску наверх занести? А то мне одной как-то…