это не только балы, карнавалы и охоты, но и возможность пробиться выше, своими способностями, а не руками любовниц. Вступившая на престол после смерти матери молодая королева Фредерика, принявшаяся ужесточать и без того железную политику матери, скоро обратила внимание на умного и приятного молодого человека и однажды во время праздника позвала его подышать свежим воздухом на балкон. А на следующее торжество во дворце насладиться ароматом ночной фиалки с ними совершенно случайно вышел генералиссимус Отто Йенс. Рудольф сперва собирался избавиться от любовниц, потому что получил приличное содержание из казны, однако вовремя передумал. Он хотел перевезти свою бабку в столицу, но та не пожелала, и так и осталась жить в старом горном замке.
Рудольф быстро понял, что любовницы только помогут усугубить репутацию беспутного гуляки и пьяницы. На таких мало обращают внимания, а если и обращают, то только для того, чтобы осудить или посмеяться. Служба в тайной королевской разведке не оставляла времени на серьезную личную жизнь, хотя бабка упорно строчила письма, где требовала от внука жениться. Но Рудольф предпочитал общество королевы Фредерики и неулыбчивого генералиссимуса. Вероятно, множество женщин, и отца, и своих, здесь сыграли свою роль.
Безвременная кончина королевы и связанная с этим темная история заставила Рудольфа искать нового человека, которому могли бы быть полезны его таланты. Кто же знал, что в этом человеке, в свои тридцать пять лет, он найдет не только партнера, но и любовь, о существовании которой давно забыл. Ингрид и не предполагала, насколько ее новоиспеченный жених был к ней привязан, как его тянуло к ней, как каждый раз, просто находясь рядом, он хотел дотронуться до нее, прижать к себе и, если обстановка не позволяет большего, просто зацеловать до изнеможения. Он до боли остро осознал, насколько ему нужна эта женщина, увидев ее с пистолетом в руках. Делая Ингрид предложение, он не ждал много, а готов был услышать лишь разумный ответ и удовлетвориться тем, что она попросит его подождать. Ее быстрое согласие и неожиданно счастливые сияющие голубые глаза заставили Рудольфа поверить, что его чувства взаимны. Понимание насколько, пришло после безумной волшебной ночи, похожей на наважденье. Утром ему понадобились поистине чудовищные усилия, чтобы покинуть столицу и Ингрид. И теперь он обязан вернуться.
Где-то близко послышался волчий вой. Конь фыркнул, мотнул головой и резко остановился, ловя бархатистыми ноздрями недоступные человеку запахи. Рудольф удивленно нахмурился: вой был слишком правдоподобен, не похож на человеческое подражание, да и поведение коня это подтверждало. Но с чего стае охотиться среди бела дня в дубраве? Впрочем, он не столь искушенный охотник, чтобы хорошо разбираться в повадках серых хищников. Оставалось надеяться, что им не придет в голову нападать на человека, вряд ли они тут настолько оголодали, мелкой дичи в траве бегало предостаточно.
Рудольф послал беспокойно косящего коня вперед. Тот прошел несколько шагов и снова встал, как вкопанный. Вечерние облака скрыли солнце, порыв ветра заставил листву тревожно перешептываться. Рудольф невольно поежился и выругался. Каурый всхрапнул и попятился, мотая головой. Ридель сжал бока и натянул поводья, подчиняя испуганного коня. На дорогу перед ними вышел большой волк и остановился, глядя на всадника желтыми глазами.
Пару мгновений зверь и человек смотрели друг на друга, и Рудольфа посетила мысль, что волк его отвлекает. Он где-то слышал, что стая так охотится: один хищник показывается перед жертвой, а в это время сбоку нападают его собратья. Проверять теорию у Риделя не было никакого желания. Он развернул коня и отпустил поводья. Перепуганный каурый рванул с места в карьер, да так, что Рудольфу стоило немалого труда удержаться в седле. Через несколько минут бешеной скачки, он оглянулся и, не обнаружив преследования, слегка придержал коня.
Сердце колотилось. Рудольф никак не мог отделаться от мысли, что с этим волком что-то не так. В голову лезли полузабытые детские сказки про мыслящих, словно люди, зверей и недобрых духов, проникших в мир живых, и принявших чужое обличье. Рудольф витиевато выругался, остановил коня и принялся заряжать пистолеты.
Справа снова послышался вой. Ему ответили где-то далеко впереди и не так далеко позади. Конь шарахнулся и затанцевал, едва удерживаемый твердой рукой всадника. Похоже, проклятые звери его окружили. Этого не могло быть, но это было. Рудольф помнил, что недавно проезжал боковую тропу, спускающуюся к Эйне. Может там была пристань или рыбацкая деревушка. В любом случае, видимо, это единственный путь, который ему остался. Интересно, волки хорошо плавают?
Дорожка круто сбегала к реке, и через несколько минут, Рудольф увидел, что она переходит в широкий канатный мост, высоко подвешенный над Эйной. На том берегу вздымалась невесть откуда взявшаяся в этих краях серая скала, к которой и крепилось сооружение, очевидно не мешая местному судоходству. Мост выглядел обветшалым и не внушал доверия. В других обстоятельствах Ридель ни за что бы на него не сунулся, а конь тем более. Но выбирать не приходилось, за спиной снова послышался вой загоняющей добычу стаи. Будь он проклят, если это обычные волки! Либо тут не обошлось без магии, либо у него бред преследования и пора сдаваться в башню шутов.
Рудольф спешился, замотал морду коня плащом, надеясь, что страх перед хищниками пересилит страх шаткой поверхности, по которой им предстояло пройти, и осторожно ступил на серые доски. Они продвигались медленно, и Рудольф про себя прикидывал, что делать, если животное шарахнется в сторону. Умных мыслей на этот счет, к сожалению, не было, а все приходившие на ум перспективы сводились к короткому и малоприятному полету в реку. По счастью, конь пока вел себя прилично, хотя и дрожал всем телом. До берега оставалось всего несколько шагов, когда из-за большого камня вышли два человека и остановились у схода, демонстративно обнажив шпаги. Рудольф оглянулся: на далеком берегу маячили еще двое, видимо, не слишком переживая по поводу волков и злых духов.
Теперь все встало на свои места. Долгожданная засада выбрала несколько экзотичный способ, однако надо отдать им должное, в таких условиях сопротивляться и впрямь было не с руки. Другое дело, что Рудольф с самого начала собирался поспорить лишь для вида, но его оппонентов можно простить. Они-то этого не знали и, очевидно, боялись его упустить. Однако, их подозрительно мало. Похоже, его недостаточно ценят.
– Бросайте оружие, – раздался глухой голос из-под низко надвинутой на глаза шляпы.
– Добрый вечер, господа, – широко улыбнулся Рудольф. – У вас ко мне дело?
Он глубоко вздохнул и выдохнул, заставляя сердце биться ровно. Может и впрямь не выделываться? Перспектива фехтовать на ветхом мостике, подвешенном над рекой, не радовала ни капельки. Тем более