их по порядку и убедиться, что все были на месте. Это уже обнадеживало, ведь ему не придется тратить время на поиски недостающей части или пытаться восстановить полную картину по обрывочным сведениям.
В конце каждой главы под решительно подведенной горизонтальной чертой значились инициалы Г.О.Т.
Том вспомнил, как Рой Макдэрмотт рассказывал что-то об истории их дома и подумал, что время записей могло совпадать. Тогда он взял телефон и набрал номер соседа.
– Рой, скажите, вы говорили про бывшего владельца нашего дома, который жил здесь в 60-х–70-х… Так вот вы случайно не помните, как его звали?
– Ох, это уже дела давно минувших дней… Вы увлеклись историей вашего дома?
– Ну, скажем, я немного интересуюсь. Так его звали Грегори, или Георг, или Глен… Не вспоминаете такого?
Макдэрмотт тяжело вздохнул.
– Гари, – коротко сказал он. – Гари Талли. Вы пишете книжку?
– Как знать? – уклончиво ответил Том. – Вы его знали?
– Слегка. Понимаю, что, глядя на меня сегодня, в это поверить трудно, но когда-то мне тоже было двадцать, и знаете, у меня были дела поинтереснее, чем совать нос в дом старого соседа-буки.
– Но при этом вы помните его по имени…
Это вырвалось у Тома само собой, он подумал вслух, как человек, который погрузился с головой в исследование и чей обостренный ум идет прямо к сути без лишних формальностей.
Макдэрмотт помолчал, как будто замечание его задело, затем ответил спокойно:
– Ничего удивительного, мы же прожили в одном тупике почти десять лет. К тому же это моя работа – помнить, кто есть кто. Сложно держать скобяную лавку в таком маленьком городке и не узнать понемногу обо всех!
Старик завершил тираду сухим смешком, и Том немедленно рассердился на себя: как он мог заподозрить Макдэрмотта в том, что он чего-то не договаривает! У него не было никакой задней мысли. Он ничего не умалчивал, но вспоминал, понял Том.
– Послушайте, – снова заговорил Макдэрмотт, – почему бы вам ко мне не зайти? Мы бы посидели в тенечке с пивом, я никогда не против хорошей компании, знаете сами.
– С удовольствием, Рой. Я захвачу остатки яблочного пирога, который Оливия испекла вчера.
– Еще захватите вашу собаку. У меня на заднем дворе завелась какая-то дрянная куница, пусть ваш пес задаст ей хорошую трепку.
Том положил трубку и забарабанил пальцами по лакированному столу.
Гари Талли. Один тип из Калифорнии, говорил Рой во время барбекю. Появился здесь в конце 1960-х и прожил лет десять, прежде чем продать дом семье из Мейна. Том все запомнил.
Что тебе было нужно в нашем домишке, Гари? Приехал ли он ради этого дома или случайно так совпало, что он увлекся оккультизмом именно в то время, когда жил в этих стенах? А вдруг он на этой почве постепенно свихнулся? Как и сам Том сейчас. Сначала обратил внимание на какие-то случайности, странные происшествие, и этот интерес все углублялся…
– Пока не стал одержимостью, – добавил Том вслух, оглядывая разложенные материалы исследований Гари Талли.
Вдруг он щелкнул пальцами. Самые ранние вырезки относились к началу 60-х и происходили непосредственно из Калифорнии. Значит, все началось еще до приезда сюда.
Том поднял глаза к потолку. Что скрывал этот дом? Какие опасные и древние тайны дремали в его загадочных глубинах? Он с трудом представлял себе, чтобы древнее наследие могло скрываться в этом блестящем и новеньком доме, но знал, что внешний блеск – плод недавнего ремонта, устроенного Биллом Танингемом. Дом был до смешного большим и шикарным. Всему здесь должно было быть рациональное объяснение, очевидно, он упускал какое-то обстоятельство.
Геологические явления. Может, магнитные волны, которые влияют на мозг и заставляют воображать разное…
Новый виток скепсиса. Он почти заставил себя поверить в эту геологическую версию.
Том повернулся в кресле и склонился над двадцатью семью тетрадями, разложенными на столе поверх книг. Возможно, ответ находился здесь. И он должен был проштудировать тетради и книги, чтобы найти его. Версию Гари Талли, вовсе не обязательно истину в последней инстанции.
От азарта по его коже пробежали мурашки. Несмотря на необычность ситуации, Том почувствовал прилив возбуждения. Его интеллект нашел исключительно интересную задачку. Это хорошо на него подействовало. Он разрывался между двумя противоположными установками. Одна из них преобладала сначала, но постепенно полностью уступила другой. Та часть его существа, которая все больше верила в присутствие паранормальных явлений в их доме, вытеснила другую, более рассудительную. В конце концов, что ему было терять?
Раздался стук в дверь, и в проеме показалось лицо Оливии.
– Пообедаешь со мной? Я купила курицу и сейчас приготовлю салат…
– Иду, – сказал он, накрывая рукой двадцать восьмую тетрадь.
Ему не нравилось лгать жене. У него возникло чувство предательства. Ему казалось, что он разрушает безопасное пространство, которое они бережно выстраивали в течение всех этих лет, и впускает нечистый воздух внешнего мира, невидимый угарный газ, который их отравляет, и виноват в этом был он один. Он пытался убедить себя, что это было не совсем ложью, ведь, как он уклончиво сказал Рою Макдэрмотту, как знать, что может из этого получиться? Новая пьеса? Быть может, роман? Он еще ни разу не решался написать длинную историю. Ему удавался бег с препятствиями на средние дистанции, а не марафоны, постепенному и неспешному развитию сюжета он предпочитал среднюю сложность, достаточно энергичные диалоги и напряженное действие. Возможно, исследования помогут ему открыть новые перспективы… А чтобы не беспокоить Оливию, лучше было ничего ей не рассказывать. Она ушла с головой в свою программу на радио, и он не хотел сейчас сбивать ее с толка.
Да-да, рассказывай. Хочешь приберечь клад для себя одного?
Кроме прочего, у него не было сейчас сил пытаться сформулировать и высказать свои сомнения. Как бы сильно они его ни беспокоили. Ведь он не мог бы рассказать Оливии ничего конкретного, его подозрения ни с чем не вязались.
На столе уже стояли холодная курица, салат, кукуруза и помидоры, а Оливия заканчивала готовить соус из йогурта и меда, одновременно изучая рабочий план. Она одарила мужа ослепительной широкой улыбкой.
– Все так же захвачен этой идеей? – спросила она.
– Ну, заинтригован, во всяком случае, – неопределенно отозвался он. – А как у тебя? Все такая же вдохновляющая и дружеская обстановка, как в первые дни?
Оливия села напротив него.
– Да, чувствую, что смогу здорово проводить время. Меня уже долгие годы так не увлекал ни один проект.
– Отлично. Тебе это как раз необходимо. Снова вернуться к самой себе, к тому, чего ты по-настоящему хочешь. Я не говорю, что эти годы на телевидении были сплошным мучением, но там ты давно