Читать интересную книгу Гордая птичка Воробышек - Янина Логвин

Яков открывает окно и вышвыривает трубку из салона. Я даже не успеваю разинуть рот, как мой старенький телефон исчезает в стелящейся вдоль обочины белой дорожной поземке. Парень на взводе и еле держит себя в руках. Пальцы дрожат на руле, он все время трясет головой, словно прогоняет видение, наползающее на глаза, и больше выжимает педаль газа. Ясно, что трогать его нельзя, но сдержать себя выше моих сил.

– Немедленно останови машину! Я хочу выйти! – как можно тверже требую я. – Пожалуйста, Яков, мы же разобьемся!

– Скажи, что я сволочь, и я подумаю.

– Ты хуже.

– Да, я хуже, но для них главное деньги.

– Для кого, для них? Для Ильи?

Парень смеется, запрокинув голову.

– Для друзей.

– Значит, ты выбираешь в друзья не тех. Дружба не имеет отношения к материальному миру.

– А любовь? – интересуется парень, нервно поигрывая желваками.

– А что любовь? – удивляюсь я.

– Любовь имеет?

– Нет, – уверенно отвечаю я.

Яков щелкает зажигалкой и с силой затягивается новой сигаретой; смаргивает слезящиеся от дыма глаза.

– Зачем он тебе, детка? – говорит, небрежно стряхивая пепел на кожаную консоль монстра, следя в зеркале за моим взглядом. – Ты же ничего о нем не знаешь. У него нет ни черта, все бабло у меня. Подумай, девочка.

– Сочувствую, – сердито огрызаюсь я. – Но твое не прозвучавшее предложение мне не интересно. Боюсь от тяжести бабла надорваться, так что тащи один. Если ты немедленно не снизишь скорость, я выпрыгну. Все равно уже страшнее не будет.

– Нет, девочка, ты не кукла, – хохочет Яков, блокируя замки дверей. – Выпрыгивай!

Ему вдруг становится страшно весело, он громко включает музыку и дергает шеей все время, пока мы мчимся по четырехполосному шоссе и влетаем, минуя пост охраны, в Черехино. Тормозит аллигатора, разбросав снег у высоких массивных ворот, открывает их послушным пультом и въезжает на территорию… поместья. Да, именно такое слово приходит мне на ум, когда я, наконец, решаюсь открыть глаза.

* * *

Широкий зимний луг. Уснувший в снегу сад. Замерзший пруд с прибрежной беседкой и перекидным мостиком. Освещенная фигурными фонарями длинная расчищенная аллея, убегающая вдаль; огибающая массивный трехэтажный особняк с налетом осовремененного колониального стиля. Внешняя невозмутимость места. Пожалуй, такие дома я видела лишь в глянцевых журналах или в кино. Ну, может, еще в телевизионных программах о том, как живут далекие голливудские звезды. И сейчас, глядя сквозь стекло несущегося по аллее автомобиля на сияющие окна, белые высокие колонны, портик с фронтоном и выступающие широким полукругом мраморные ступени, я понимаю, что начисто лишена соображений, куда попала.

Что я знаю о Черехино и о том, кто здесь живет?.. Почти ничего. Только то, что здесь нет санаториев и домов отдыха, а есть охраняемая территория и живут богатые люди. Так неужели это все – не меньше гектара уснувшей под снегом земли, частные владения?.. Ой, мама!

Яков довольно ржет и тычет сигаретой в окно.

– Смотри, Жень, какой солидный склеп. Видала такой? Дом Большого важного Босса! Не хочешь зайти к нему в гости? Там весело.

– Нет. Я хочу выйти. Немедленно! Меня сейчас стошнит. Яков, хватит этой сумасшедшей гонки, останови, слышишь!

Запах травки в салоне такой плотный, что режет глаза. Похоже, у брата Ильи в привычке курить подобную дрянь.

– Сейчас, детка! – щурится парень, оглянувшись, криво тянет шалую ухмылку и резко дергает в сторону тяжелый руль. – Остался один поворот, и мы у цели.

Он проскакивает мимо дома и мчит дальше по изогнувшейся дугой аллее, милостиво опускает стекло. Высунув в окно нос, я замечаю вырастающее впереди крытое строение, издали похожее на ангар, и освещенную прожекторами открытую прямоугольную площадку перед ним. Группа из пяти мужчин, беседующая у невысокого ограждения, поворачивается к нам, – когда машина тормозит, не долетев до них каких-то нескольких метров, – и замирает, прервав разговор. Молча наблюдают, закутавшись в дорогие пальто, как я выползаю из машины следом за водителем и растерянно озираюсь вокруг, унимая дрожь в непослушных ногах и решая, куда при случае бежать.

– Пошли, – Яков обходит машину и по-свойски обнимает меня за плечи. Сообщает уверенно, словно его слова мне о чем-то говорят: – Сейчас все здесь. Готовятся преподнести Большому Боссу новогодний подарок. Вот умора видеть рядом с ним их подхалимские рожи! Ну, Жень, шевелись, чего встала? Тебе понравится! Как раз успели к представлению!

Шевелись? Ну, нет. Пожалуй, на сегодня ярких впечатлений и шевелений с меня хватит.

– К-катись к черту, ненормальный! – я снимаю с себя руки парня и все-таки опускаю сумку со злостью на его грудь, отталкивая от себя. Шиплю в нависнувшее надо мной лицо: – Я ухожу! Ты циничный псих и никакой не брат Илье! Отойди!

Но парень вовсе не намерен отпускать меня и упрямо тянет за локоть к незнакомцам, не обращая внимания на мое отчаянное сопротивление. Мы какое-то время боремся на глазах у всех, а затем я исхитряюсь вырваться из хватки Якова и бегу. Мчусь, тяжело дыша, через открытый участок поля, схватившись рукой за прыгающий помпон на шапке, срезая угол аллеи, перебирая глубокий снег мельтешащими ногами и размахивая сумкой, пока не сталкиваюсь на повороте с еще одной четверкой мужчин, вывернувшей навстречу из-за торца дома.

– О-ох! – торможу, застопоренная на бегу чьей-то крепкой рукой, и машинально надвигаю на переносицу тут же сползшие на нос очки. – Извините, – тороплюсь у незнакомца испросить прощение за отдавленный носок обуви и отворачиваюсь. – Отпустите, пожалуйста, я спешу!

Я вновь порываюсь сорваться на бег, когда удивленный мужской голос из моей прошлой жизни внезапно останавливает меня:

– Евгения? Неужели ты? Вот так встреча!

Действительно, встреча, – я так и застываю, пригвожденная голосом, так похожим на тот, другой, к месту, – нечаянная и нежеланная.

– З-здравствуйте, Михаил Алексеевич, – как можно ровнее произношу, стараясь унять ухнувшее в бездонную пропасть сердце, затрепетавшее от страха при виде старшего брата Игоря. – Я.

– Не ожидал, – мотает головой невысокий лысеющий мужчина и обегает меня глазами. – Как же ты здесь оказалась, дорогуша? – спрашивает, вскинув брови. – Да еще летящая вприпрыжку? Рад тебя видеть, золотце. Искренне рад!

– Случайно. – Как всегда в минуты волнения, моя спина натягивается струной, и я спешу отстраниться от мужчины. – Знакомый по ошибке привез. Он странный человек. Такое с ним иногда случается.

– Надо же! В первый раз слышу подобный вздор! – улыбается муж Эллочки. – Это уважаемый дом, Женечка, здесь в гостях не ошибаются.

– Что ж, Михаил Алексеевич, – парирую я, больше всего на свете желая сейчас со всех ног дать отсюда стрекача, – все случается однажды в первый раз.

– Кто это, Миша? – интересуется из-за спины моего земляка немолодой мужчина в наброшенной на плечи неожиданно простой куртке (на фоне представительных пальто его товарищей), – седой, высокий и худой.

– Невеста Игорька, младшего брата. Вот уж не ожидал ее здесь встретить! Еще с юности моему шалопаю голову вскружила и вдруг пропала в никуда. Вы простите, Роман Сергеевич, я одним только словом переброшусь с девушкой, с вашего разрешения. Так случилось, что наша семья потеряла ее из виду.

Мужчина вновь возвращает взгляд ко мне, но я спешу предварить его вопросы твердым и категоричным:

– Михаил Алексеевич, раз уж я вас встретила, я хочу прояснить ситуацию между нами с Игорем раз и навсегда.

– Внимательно тебя слушаю, Женечка.

– Вы ошибаетесь. Я не невеста вашему брату и не имею к нему никакого отношения. Более того, у меня никогда не было с ним никаких совместных обязательств. Мы чужие люди, не связанные чувствами. Он волен проживать свою жизнь так, как ему заблагорассудится. Так же, как я.

– Ах да, – отмахивается на мои слова мужчина. – Я слышал от Эллочки эту глупость про твое скорое замужество. К твоему сведению, она всем нам заметно попортила нервы. Ты же знаешь, какой крутой нрав у моего братишки.

– Это не глупость, Михаил Алексеевич, это правда, – бессовестно вру я. Какое ему дело до моей жизни! Пошел он к черту вместе со своей семейкой! – Я действительно выхожу замуж и очень скоро.

– Вот как? – наигранно удивляется мужчина. Сопровождает проявление эмоции ехидным смешком. – И кто же у нас жених?

– Неважно, – отзываюсь равнодушно. – Вы все равно его не знаете. Просто хороший парень и очень меня любит.

– Ты его, Женечка, конечно, тоже?

– Конечно! – киваю уверенно в ответ. – Я по-другому не умею.

– Ну, знаешь! – внезапно выходит из себя «не случившийся родственник», и только прицеливается к моей руке, намереваясь тяпнуть за нее жадными пальцами, как тихий, но властный голос из-за спины тут же останавливает его:

– Миша?

– Да, Роман Сергеевич? – послушно отступает от меня мужчина.