Читать интересную книгу Веселый мудрец. Юмористические повести - Борис Привалов

Когда братья проснулись, то корчма была пуста.

Все бужорцы стояли на улице и глазели на полицейских, которые выводили арестантов из дома старосты.

Двое полицейских еле шли. Один из них нес вещественное доказательство — воловье ярмо, другой все еще отплевывался бараньей шерстью: видимо, здорово он изжевал Старостину шапку.

У моша Илие, одетого, как обычно, во все белое, на плече висел мешок — такой носят копачи в походе.

Другой арестант имел очень большое брюхо и круглые, как плошки, глаза: бужорский староста Бэрдыхан все еще не понимал, где он и что с ним происходит.

РАССКАЗ О ТОМ, КАК КОРЧМАРЬ НЕ ХОТЕЛ

ОТПУСКАТЬ БРАТЬЕВ ЧОРВЭ ИЗ СЕЛА

— Как живете, чудаки?

— Подтянули кушаки!

— Все смеетесь, чудаки?

— Пусть поплачут дураки!

Из разговоров Пэкалэ и Тындалэ

Когда арестованные скрылись из виду, Митикэ подтолкнул брата:

— Ну, и нам пора!

— Пойдем, пожалуй, — лениво отозвался Фэникэ.

— Э-э, нет! — схватил братьев за руки корчмарь. — Как это «пойдем»? А я! Меня хотят бросить здесь одного с этой оравой? — кивнул он на мужиков, заполнивших корчму. — Вы еще не отработали вчерашнюю еду! Сегодня день у меня пробудете — а уж завтра идите на все четыре стороны! Уговор дороже денег!

— Да денег мы и не требуем! — сказал Митикэ.

Он понял жадного торгаша: тому жалко было отпускать музыкантов. Ведь только благодаря им он за вчерашний день собрал денег больше, чем за всю неделю! И еще хватает совести кричать: «Отработайте»! Ну, ладно же!

— Хорошо, — Митикэ подмигнул Фзникэ, — остаемся! Но, если мой брат будет голоден после твоего обеда, пеняй на себя!

— Оставайтесь, оставайтесь! — зашумели посетители. — Мы вас накормим — с места не вставайте!

— А кто же тогда будет играть? — испугался корчмарь. — Нет уж, я сам знаю, как обращаться с музыкантами! Их досыта кормить нельзя!

Снова пошли разговоры о ночном происшествии. Вес жалели моша Илие, ругали полицейских. О старосте никто не беспокоился.

— У Бэрдыхана родственники в городе, — уверенно произнес пожилой крестьянин с длинной трубкой. — Он откупится, такие люди не пропадают!

— Эх, музыканты, — засмеялся кто-то, — спали вместе со старостой и ничего не заметили!

— Я так сплю, — проворчал Фэникэ, — что меня можно поджарить, и я проснусь только тогда, когда меня уже начнут есть.

— Вы знаете, как Тындалэ себя за попа принял? — спросил Митикэ. — Ведь Тындалэ спал так, что, привяжи его к хвосту дикого коня и пусти коня в степь, Тындалэ только бок почешет, а храпеть не перестанет. И вот как-то раз Тындалэ заночевал в одной хате, в которой поп на ночлег остановился. Хозяин положил обоих гостей в каса маре, лучшие подушки им отдал. Тындалэ и говорит… Эй, Фэникэ, что сказал Тындалэ хозяину?

— «Дорогой, разбуди меня на заре. Идти мне далеко, хочу встать пораньше!» — тоненьким тенорком произнес Фэникэ.

— А поп, — продолжал Митикэ, — попросил его не будить — он рано вставать не привык. Хозяин просьбу Тындалэ исполнил в точности: разбудил его, как только светать начало. Тындалэ встал, оделся, да вместо своей одежки натянул на себя поповскую рясу. Но спросонья ничего не заметил и ушел. А когда солнце взошло и село осталось далеко позади, Тындалэ увидел на себе поповское облачение и стал на чем свет стоит ругать хозяина… Фэникэ, как он ругал хозяина?

— «Старый черт, чтоб тебе еще прибавилось восемь очей — ведь ты же вместо меня разбудил попа! Что ж теперь делать?!» — Фэникэ выкатил глаза и пошевелил ушами, изображая полное недоумение.

— Ай да музыканты! Ай да Чорбэ! — поднялся крик со всех скамей. — Оба пошли в отца своего, Иона! Тот тоже был великий мастер на всякие штуки!

— Расскажите еще что-нибудь! — попросил пожилой крестьянин с длинной трубкой. — Что-то давно я не слышал Пэкалэ и Тындалэ.

— Сейчас, только приготовьте нам два пустых кувшина, — сказал Митикэ, отводя Фэникэ к дверям.

— Побежали? — тихо предложил Фэникэ. — Пока они нас хватятся, мы уже за околицей будем.

— Нет, мы отсюда уедем как почетные гости! — весело сказал Митикэ. — Я слышал разговор, что в полдень следом за арестантами волы пойдут — повезут еду, постель. Жена Бэрдыхана посылает, чтобы муженьку не голодно в пути было!

— Вот уж потеха-то! — беззвучно захохотал Фэникэ. — Клянусь, на этих волах не староста со своим пузом будет ехать, а мош Илие и мы!

— Ш-ш! — шикнул на брата Митикэ. — Нас ждут. Давай-ка вспомним первую встречу Пэкалэ и Тындалэ…

Корчмарь приготовил, как Митикэ и просил, два пустых кувшина.

К корчме, привлеченные ранним шумом, стали подходить женщины и молодежь.

— Пэкалэ и Тындалэ! — кричали мальчишки. — Пэкалэ и Тындалэ!

— Кто разговаривает — продает, кто слушает — покупает, — громко сказал Митикэ. — Знаете, как я, Пэкалэ, впервые встретился с Тындалэ — моим побратимом? Знаете? Так послушайте еще раз!

Пэкалэ взял пустой кувшин, понюхал его, облизнулся:

— А, какой мед! Белый, как молоко! Жалко, осталось только на дне… А если сделать вот так…

Пэкалэ ловко вытряхнул «мед» на пол, затем насыпал в кувшин «землю», а сверху положил «мед».

— Полный кувшин меда! Ого! Теперь только покупателя найти! — И, приплясывая в восторге от своей выдумки, Пэкалэ удалился, унося кувшин на плече.

Тотчас же вошел косолапый и медлительный Фэникэ — Тындалэ. Огляделся по сторонам, словно он был не среди толпы, а в степи.

— Ох-хо-хо! — сладко потянулся Тындалэ. — Базарный день нынче, а продать нечего… Вот горюшко!

Подошел к оставшемуся кувшину, заглянул в него, облизнулся:

— Кусок маслица… Хе-хе… Съесть или продать? Продать или съесть?

Тындалэ даже глаза зажмурил — что делать?

— Есть-то тут нечего — кроха! А вот продать, пожалуй, можно, если покупатель подходящий найдется!

Тындалэ вынул из кувшина «масло», насыпал туда «земли», «масло» положил сверху, края заровнял. Сам полюбовался на свою работу:

— Полный кувшин масла! Дешево отдам! Гей, кто ищет масло? Свежего масла!

Вошел Пэкалэ с кувшином на плече:

— Мед! Кому мед! Только что у пчелок отобрал!

— Меняю мед на масло! — обрадовался Тындалэ. — Я тебе кувшин масла, ты мне кувшин меда. По рукам?

— Что ж, — радостно сказал Пэкалэ, — я согласен. Покажи-ка свое масло!

— А ты — свой мед! — предложил Тындалэ.

Оба заглянули друг другу в кувшины, окунули туда пальцы, попробовали, остались довольны.

— Бери!

— Держи!

Схватили кувшины и разбежались.

Тындалэ вышел на улицу, а Пэкалэ остался в корчме.

— Как здорово я обманул этого чудака! — сказал Пэкалэ и засмеялся. — Представляю его лицо, когда он сунет палец поглубже в кувшин!

С этими словами Пэкалэ сунул палец в кувшин, и его физиономия вытянулась. Он запустил в кувшин всю пятерню и воскликнул:

— Ай! Меня надули! Сверху масло, а внизу земля! Грабитель! Обманщик!

В этот момент вбежал Тындалэ. Рука его была засунута в горловину кувшина, и кувшин походил на большой глиняный кулак.

— Обманщик! — закричал Тындалэ. — Ты решил надо мной посмеяться! Жизнь тебе надоела что ли? — И он замахнулся кувшином-кулаком.

Но Пэкалэ не испугался, а расхохотался. Тындалэ остановился в недоумении.

— Ох и ловкий же ты парень! — сквозь смех сказал Пэкалэ. — Ох и гусь же ты!

Тындалэ польщенно улыбнулся, подбоченился:

— Насчет ловкости верно… Я очень ловкий парень… Но и ты не промах! Землю вместо меда подсунул!

— Мы же созданы, чтобы быть братьями! — воскликнул Пэкалэ. — Давай обнимемся!

Тындалэ и Пэкалэ обнялись, затем Тындалэ сказал:

— Будем обманывать только богатых, а друг друга и прочих бедняков — никогда!

— И не будем расставаться! — предложил Пэкалэ. — Да, а как тебя зовут, брат?

— Тындалэ.

— А меня — Пэкалэ.

— Теперь, — сказал Тындалэ — Фэникэ, — можно и поесть! Эй, корчмарь, где наш обед?

Зрители, которые в течение всей сценки только посмеивались, но с мест не трогались, задвигались все сразу, многие подошли к Митикэ и Фэникэ, ободряюще хлопали их по плечам.

— Ну как две капли воды похожи на Иона Чорбэ! — долго не мог успокоиться пожилой крестьянин с длинной трубкой. — Ион как, начинал свои рассказы про Пэкалэ и Тындалэ — так люди целыми днями слушали!

— Идите есть, а то мамалыга остынет! — крикнул братьям корчмарь.

— Пэкалэ, ты любишь мамалыгу? — спросил Фэникэ Митикэ.

— А ты, Тындалэ?

— Плачи’нта лучше, — мечтательно закатил глаза Фэникэ. — Тесто для плачинты готовится тоненькое-тоненькое… А начинка у нее толстенькая-толстенькая! Но наш, корчмарь не разбирается в таких блюдах! Ему даже вареники и то не под силу сделать!