я буду в безопасности». К нему она шла, у него защиты искала, а он ничем ей не помог. Когда он действительно был ей нужен, его не оказалось рядом, ни в городе, ни в Зоне.
Гончар поднял голову и с ненавистью оглядел черные в сгущающемся сумраке кроны деревьев. Хотелось вскочить и завопить во все горло: «Сука, тварь, она же ребенок!», но вместо этого Олег обхватил голову руками и, сжав зубы, тихо завыл.
Мартина подсела рядом, тихонько тронула за плечо и протянула ладонь, на которой лежала горстка синеватого крупного песка. И как только она держится? Хотя у нее-то еще есть надежда…
– Где ты это взяла?
– Твой друг дал. Сказал, ты знаешь, что с этим делать. А что это?
– «Синяя соль», – буркнул Гончар.
Откуда у Косорылого «синяя соль»? Вряд ли таскает ее с собой в Зону. Получается, добыл по пути. Специально?.. Неужели после того, что случилось, он мог думать о хабаре?! Еще и жизнью рисковать… И тут наступило прозрение: для себя он ее добыл! Хотел перед Катей повиниться, прощения просить, но решил, что Олегу с Мартиной «соль» нужнее.
Олег с трудом поднялся и, едва передвигая ноги, побрел к деревьям. Вернулся с охапкой сухих веток. Ножом вырезал кусок дерна, потом толстым сучком прокопал в земле две небольшие ямки на расстоянии локтя друг от друга, проделал между ними проход и в той, что побольше, зажег костер. Из елового лапника соорудил что-то вроде задней стенки. Мартина с любопытством наблюдала за его действиями.
– Ты его давно знаешь? Доверяешь ему? – спросила она. – Я про твоего друга.
Олег поворошил веткой разгорающееся пламя.
– Ну, он не светоч интеллекта, не гений планирования и редко что продумывает на два хода вперед, – нехотя ответил Гончар. – Так что предать хладнокровно, расчетливо он не может. Если только спонтанно, в порыве. Но он считает, что обязан мне, так что – да, я ему доверяю. Хотя, если разобраться, ничего он мне не должен.
– Как это?
– Он к нам в разработку попал, и…
– Что он натворил?
Гончар не торопился с ответом, поворошил костер и лишь тогда заговорил:
– Да ничего он не натворил, на динозавров решил посмотреть в выходной день. Вот представь: выходной, солнышко, парк. В парке ресторан, где проходит ну очень важная встреча ну очень серьезных людей – некий преступный синдикат хочет войти в цепочку нелегальной торговли артефактами и договаривается с местными авторитетами. Парк, конечно, набит под завязку. Синдикатова охрана, местная шпана, спецслужбы какие-то мутноватые, ну и мы за всем этим издалека приглядываем. И непричастная публика отдыхает – как-никак выходной. И тут Толик покупает билет и идет глазеть на резиновых динозавров. Там хохот, веселье, детишки, а тут он со своей кривой рожей ходит, мороженое жрет, на солнышко щерится. Шрама у него тогда еще не имелось, но поверь – рожа у него и тогда была непрезентабельная. В общем, с обстановкой совсем не гармонирует. Ну, на него и сориентировали наружку, чтобы посмотрели, куда пойдет, что делать будет, личность установили. А он, как только почуял наблюдение, рванул в Зону не оглядываясь.
– Почему он убегал-то? – спросила Мартина.
– Так сталкер же, вся жизнь на рефлексах. А парни из наружки растерялись. Приказа задерживать его не было, валить – тем более, а он несется во весь дух, петляет как заяц, из рогатки своей отстреливается… В общем, в Зону они за ним не полезли. А я сходил. Не по службе, а так, больше из любопытства. На него же ничего не было, и никаких откровений от него не ждали. Ну а в Зоне он с нервов вляпался в свежую «расколотку», прямо лицом влетел. И хорошо, что свежая, маленькая, из обычной я бы его вряд ли вытащил. А теперь он думает, что я его спас, он же не знает, где я работаю. А по мне – мы же его в эту «расколотку» сами и загнали.
Костер разгорелся.
– Сыпь «соль» в огонь, – приказал Гончар.
Мартина послушно сделала, как он просил. Она ожидала, что сейчас пламя вспыхнет, выпустив сноп искр, как в кино, но ничего подобного не произошло. Разве что к запаху дыма теперь примешивался едва заметный посторонний душок. Не то чтобы неприятный, но странноватый.
– Так что это такое? – не вытерпела Мартина.
– В миру гостей встречают хлебом с солью, а умерших в Зоне встречают огнем с «синей солью».
– Но ведь мы точно не знаем…
Гончар сжал зубы так, что начала крошиться эмаль.
– Не знаем, – после долгого молчания ответил он. – Но если их уже нет в нашем мире, они придут. Должны прийти.
– Ты уже такое делал?
– Нет. Собирался, хотел в последний раз увидеться с другом, но как-то не сложилось. Да и «соль» добыть – еще нужно умудриться.
– Это он похоронен возле метеостанции?
Олег кивнул.
Багровые отблески костра озаряли лица людей, играли с тенями. Гончар и Мартина молчали. Разговаривать не хотелось, каждый погрузился в свои мысли. Время от времени Мартина бросала на Олега вопросительные взгляды, однако его лицо казалось безжизненной маской.
Время шло, и когда она уже хотела сказать, что магия не сработала, из-за деревьев выступили тени. Много теней. Они наслаивались друг на друга, роились, среди них угадывались силуэты людей – возникали и сразу же пропадали, растворяясь в призрачном тумане. Потом один из них, оформившийся четче остальных, направился к костру.
Гончар ждал и не ждал. Он ушел в себя, глядя на пляшущие всполохи, и когда с другой стороны костра появился призрачный силуэт, смог вымолвить одно-единственное слово:
– Ты?!
Силуэт уплотнился, оформился в мужскую фигуру, и Олег облегченно выдохнул: это не Катя. Попутно заметил, что Мартина сидит с ошарашенным видом, губы ее шевелятся, словно она с кем-то разговаривает. Неужели с сыном? Ведь больше никто из ее близких не мог погибнуть в Зоне.
– Ждал кого-то другого? – усмехнулся Стефан, усаживаясь возле костра и протягивая руки к огню. – Ну здравствуй, друг. Сколько времени прошло с моей смерти?
– Четыре месяца.
– Много. Так кого ты ждал?
– Катюха ушла в Зону, меня искала, неприятности у нее были…
– Неужели одна ушла?
– Косорылый вел, да не довел – Зона забрала.
Стефан с сомнением покачал головой.
– Если бы Зона забрала, то сейчас вместо меня у костра сидела бы Катя. Значит, жива дочка. Ищи. Надо искать.
Стефан выглядел как в тот день, когда не вышел в точку с заранее обговоренными координатами и Олег отправился его искать. Та же ветровка под камуфляж, которую он всегда надевал,