и богато, что не могло сравниться даже с палатами величайших императоров. Из парадной вела единственная дверь, украшенная золотыми вставками. Подойдя к ней и открыв её, они ужаснулись картине, представшей перед ними.
Огромный зал, разделённый надвое ковровой дорожкой красного цвета, ведущей в его конец к трону, на котором восседал, на первый взгляд, человек. Одет он был в облегающую серую одежду, а на голове носил золотой убор овальной формы. Но удивило их то, что по обе стороны от дорожки вся площадь зала была заполнена голыми людьми, предававшимися сладострастию. Они были похожи на змей, которые, совокупляясь, сворачиваются в клубки. Извращение, мерзость, пренебрежение моралью – вот что Гавриил прочитал в их опьянённых развратом умах. Внезапно четыре голые девушки отлучились от оргии и направились в сторону гостей. Их речи были сладострастны, а движения полны соблазна, глаза источали вожделение. Блудницы попытались завлечь пришедших в свои сети, но Гавриил схватил Никколо за плечо и повёл вперед, расталкивая их. Пройдя через эту преграду, они направились в сторону трона, откуда восседавший поприветствовал их:
– Ну, наконец-то я узрел тебя! До последнего не верил, что некий ищет меня по воле Его. Я бог солнца, бог грома и бури, земли владыка!
– Ты не бог… Я видел тебя в своих видениях. Видимо, ты тот демон, которого я должен сокрушить. И имя дано тебе Баал.
– Разве я не бог? Эти люди вокруг тебя так не считают. Я воздал им жизнь, полную богатства и наслаждений. И нет ограничений их мирским утехам! Стоит мне лишь приказать, и они убьют, чтобы сохранить свой мир. Или же отправятся в могилу, словно овцы, которых повели в яму.
– Ты прав, благодаря тебе их закрома полны презренного металла. Ты дал им жизнь, где они могут не воздерживать себя в застольях, лелея собственную плоть. От тебя их жизнь беззаботна и распутна, из-за чего они так легко предаются слезам, из-за чего считают свою мораль непогрешимой. Жадные гордецы, что падки до распутства и пьянства. За это я их тела изувечу. А за то, что присягнули тебе на верность, испепелю сами души!
– Но люди все такие, даже те, кто мне не служит…
– Тогда мне придётся очистить лес для новой поросли!
– К чему ты так стремишься? К похвалам Господним?! Или к славе в Небесах?! Видимо, оступился ваш Творец, избрав тщеславного на этот путь.
– Не прав ты, демон! Не могу пойти я против Его воли. Мне не по нраву моё предназначение. Скорей закончу и в раю воссоединюсь со всей своей семьёй.
– Со всей?! – ухмыльнулся Баал. – Кто тебе сказал?
– Будешь оспаривать безгрешность моих детей?!
– А я ведь не о них… Почему твоя возлюбленная меж миров в чистилище всё ещё витает? И не лги, что не ведаешь об этом.
– Её Господь рассудит, и вознесётся её светлая душа.
– Ты считаешь, кто искупление обрёл, долго ждёт Страшного суда? Даже ты на Небо превознёсся в тот же час, как тело бренное покинул.
– Лжёшь ты, нечисть!
– Нет. И ты это понимаешь, но не хочешь принять. Ты даже не представляешь, насколько невелики и малозначимы её грехи, за которые навеки будет проклята душа твоей любимой. И не я, и не Люцифер обречём её на муки… Понимаешь, о Ком я говорю?.. Я могу тебе поведать, за что эта душа не будет знать покоя. За что на вечность будет она заточена в могиле, полной огня, кой полыхает ярче самой кузнечной стали. Ты ужаснёшься и рассвирепеешь от несправедливости Суда! Не на той стороне ведешь ты бой…
– Лжешь ты мне и сам себе. Неподвластно тебе переманить меня, – сказал лесоруб, сняв топор с подвески.
Увидев это движение, люди, увлечённые оргией, резко прекратили своё блудодеяние и встали, ожидая повелений их господина.
– Ты так и не понял. Природу человека не изменить. Грядущего не предотвратить. Мною совращены люди Содома и Гоморры. И они упивались моим развратом, как моряки после кораблекрушения пьют морскую воду от нестерпимой жажды. Я стою у истока казни Вавилона. После тебя и без меня царства не перестанут предаваться спеси. Они будут давить, убивать, мучать друг друга, лишь бы только остаться под солнцем… Твой путь ложный. Он обречён. Но есть иной. Я покажу… Последний раз говорю, одумайся! И тогда, пойдя за мной, ты избавишь свою любовь от вечных и нестерпимых мучений, – пытался Баал призвать Гавриила пересмотреть ситуацию.
Но это лукавство только пробудило ярость в лесорубе. Не давая словестного ответа, Благоев ударом ноги в грудь вбил демона в стену, которую он проломил собой, и оказался в соседнем помещении. На это действие все прислужники беса, находившиеся во дворце, бросились с атакой на пришедших. Но это было бесполезно. Лесоруб устроил такую резню, что Никколо не мог перенести это зрелище. Гавриил так орудовал своим топором, как если бы пытался одним ударом свалить вековые деревья. Брызги крови, внутренности, конечности – всё вздымалось кверху ударами топора. После Благоев стал извергать пламя, и в нос Россетти ударил запах горелой плоти человека. Тут немудрено было, что его стошнило, и всё недолгое время битвы он рвал, стоя на четвереньках.
Гавриил не только изувечивал их плоть, но и незримо убивал сами души. Этим умением одарил его Господь. И когда он их сжигал огнём, то горели и души. Когда раскраивал черепа и рубил тела, то рассекалось и душевое нутро. После такого люди не попадали в рай, ад или даже в чистилище. Эти проклятые души стирались из книги жизни. Они погибали, подобно цветкам, которые, иссыхая, умирают, не оставляя после себя ничего.
Когда через недолгое время бойня была окончена, то из пробитой в стене дыры, ломая камни, делая пробоину выше и шире, вышел Баал. Он возрос до двух с половиной метров. Тело стало похоже на панцирь, обтянутый тёмно-серой кожей. А рук стало восемь, как у паука. И на каждой из них – по три когтистых пальца. Рот же его наполнился острыми ядовитыми зубами. В этот миг Благоев почувствовал жар по всему телу. Его кожа воспламенилась, в связи с чем она стала обугливаться и сгорать, обнажая пылающие металлические пластины. И так Гавриил восстал перед демоном в своих щитах.
Не выжидая времени, лесоруб бросил в нечистого шаровую молнию. От удара его отбросило и прибило к стене. Следом Благоев телекинезом обрушил над ним потолок, заваливая его каменными обломками. Но Баал сдержал эту атаку. Быстро выбравшись из-под развалин, он плюнул в лесоруба жидкостью, обладающей свойством разложения. Но его