улыбнулась мне. «Вы уверены?» — спросил я. Она рассмеялась. Мы поговорили о том, хотела ли она повторять историю и паттерн невозможности любви. «Кто вы, если не эта история?» — спросил я. Мы смотрели друг на друга в неподвижности сердца, за пределами её страхов, за пределами времени. Мы сидели вместе в священной красоте настоящего, которое содержит все истории, но намного больше их всех. Пола начала ощущать свободу.
Реальность, скрытая за мыслями
Когда мы наблюдаем свои мысли и ставим под сомнение свои убеждения, мы приходим к пониманию того, что, хотя мышление, планирование и память совершенно необходимы для нашей жизни, всё это более умозрительно, чем нам кажется. Наши мысли всегда более условные и односторонние, чем мы признаём. Обычно мы верим им. Однако сомнение в собственных мыслях лежит в сердце буддийской практики. Является ли то, во что мы верим, реальным, плотным и точным? Как заметил писатель Ричард Хайт, «вождь шайеннов Римский Нос и его люди верили, что он бессмертен, и были правы в этом каждый день, за исключением одного-единственного».
Аджан Чаа сказал: «У вас так много представлений и мнений о том, что хорошо и что плохо, что правильно и что неправильно, и о том, как всё должно быть. Вы цепляетесь за свои представления и сильно страдаете. Но, знаете, это ведь просто представления». Когда мы верим своим собственным мыслям и мнениям, мы становимся фундаменталистами. Фундаменталистами бывают буддисты, учёные и психологи. Однако, как бы твёрдо мы ни были уверены в своей точке зрения, всегда существуют иные представления. Это совершенно очевидно в наших личных отношениях. Отношения становятся более зрелыми по мере того, как оба партнёра начинают допускать возможность правоты другого (даже если мы не всегда верим в это).
Бóльшая часть наших ментальных страданий возникает из-за того, что мы очень крепко держимся за свои убеждения. В монастыре Аджан Чаа часто улыбался и спрашивал: «Это правда?». Он хотел, чтобы мы научились удерживать свои мысли с лёгкостью. В ходе буддийского обучения мысли деконструируются — вся структура разбирается по кирпичикам.
Есть одна известная суфийская история о мулле Насреддине. Царь, разочарованный бесчестностью своих подданных, решил заставить их говорить правду. Когда однажды утром открылись ворота города, перед ними были установлены виселицы. Царский стражник объявил: «Любой, кто входит в город, должен сначала ответить на вопрос, который будет задан ему капитаном стражи». Первым шагнул вперёд мулла Насреддин. Капитан сказал: «Куда ты идёшь? Говори правду… иначе будешь повешен». «Я иду, — ответил Насреддин, — на виселицу». «Я тебе не верю!» — ответил стражник. Насреддин спокойно ответил: «Очень хорошо. Если я солгал, повесь меня!» «Но это сделает твою ложь правдой», — сказал запутавшийся стражник. «Вот именно, — ответил Насреддин, — твоей правдой».
В неподвижности медитации мы видим несубстанциональную природу мысли. Мы учимся наблюдать то, как слова и образы возникают и исчезают, не оставляя следа. Последовательность образов и ассоциаций, которую часто называют ментальными образованиями, строит замки мыслей. Однако эти замки и планы какое-то время плавают, а затем исчезают, подобно пузырькам в стакане содовой. Мы можем стать настолько безмолвными, что действительно почувствуем, как тонкая энергия мысли возникает и вновь исчезает.
Но если мысли пусты, на что мы можем опереться? Где нам найти прибежище? Вот как отвечал на этот вопрос индийский мудрец Нисаргадатта: «Ум создаёт бездну, сердце пересекает её». Думающий ум конструирует представления о верном и неверном, хорошем и плохом, о себе и других. Это бездна. Когда мы позволяем мыслям приходить и уходить без цепляния, мы можем использовать мысль, но покоиться в сердце. Сердцу свойственна невинность. Мы дети духа. Существует изначальная мудрость. Мы — это Древний. Покоясь в сердце, мы живём в гармонии со своим дыханием, со своим телом. Покоясь в сердце, мы обнаруживаем доверие и храбрость, и наше терпение растёт. Нам не обязательно всё продумывать. Жизнь сама разворачивается вокруг нас. Индийский мастер Чаран Сингх сказал об этом так: «Когда приходит время, даже трава становится молоком».
Разумеется, истории имеют свою ценность. Как учитель и рассказчик историй я научился уважать их способность вызывать яркие образы, и в этой книге я рассказываю множество историй. Однако эти истории подобны пальцам, указывающим на луну. В лучшем случае они заменяют запутанный культурный нарратив или сбивающие с толку фантазии историями сострадания.
В личных интервью в рамках обучения медитации я стараюсь помочь людям опуститься глубже уровня их истории и увидеть красоту, сияющую вокруг них. Психолог Лен Бергантино пишет о серии фрустрирующих сессий терапии с пациентом, который был то безучастным и отстранённым, то чрезмерно старался угодить. «В тот день у меня было такое чувство, что я больше не хочу говорить ему ни слова о чём бы то ни было. Так что, к его изумлению, я достал свою мандолину и в самой любящей и сладкой манере, на которую только был способен, сыграл „Вернись в Сорренто“. Он разрыдался и проплакал оставшиеся сорок минут сессии, сказав лишь: „Берганито, сегодня вы полностью отработали свои деньги!“ Я ответил: „Подумать только — я потратил столько лет, разговаривая с людьми“». Когда мы опускаемся глубже уровня своих историй, мы возвращаемся к тайне здесь и сейчас.
Младенец, вода и искусное мышление
Смысл внимательности не в том, чтобы избавиться от мыслей, а в том, чтобы научиться искусно воспринимать их. Буддийская традиция тренирует думающий ум и интеллект в искусном и правильном мышлении. Нам нужно планировать, думать, организовывать, воображать и творить. Считайте мысли великим даром. Наши мысли могут задавать направление, нести нам понимание, анализировать и различать, а также помогать нам настраиваться на жизнь вокруг нас. Когда мы покоимся в сердце, мы можем мудро использовать мысли, можем планировать и воображать во благо.
Профессор математики и топологии, начавший медитировать, испытывал волнение, поскольку его работа подразумевала часы размышлений. Он спросил, как он может практиковать медитацию и одновременно решать сложные математические проблемы. Следует ли ему сделать шаг назад и всегда целенаправленно осознавать своё мышление? Это вызывало у него смущение. Он был сбит с толку. Я ответил простым указанием: «Для начала проверьте свою мотивацию. Подходите к математике позитивно и творчески. Затем, размышляя о математике, просто думайте о математике. Если вы начинаете с кем-то состязаться и волноваться о публикации своего решения быстрее другого коллеги, это не математика. Если вы обнаруживаете, что мечтаете получить Нобелевскую премию или Филдсовскую премию, это не математика. Найдите искусную мотивацию, занимайтесь математикой и наслаждайтесь творческой силой ума».
Ключ к мудрому мышлению — чувствовать состояние энергии, лежащее в