особенно в плечах и руках. Постепенно она научилась быть более внимательной к напряжению в теле и дрожащим волнам тревоги, проходившим сквозь неё. Она была довольна тем, что могла признавать состояния тревоги, не будучи захваченной ими и не отождествляясь с ними.
Через несколько дней она пришла и сообщила, что в ходе медитации у неё возник страх воды, который был с ней всю жизнь. Она научилась плавать в общественном бассейне в возрасте восьми лет, однако никогда не чувствовала себя комфортно рядом с водой. Сейчас почти наступило лето, и её дети плавали в местном бассейне и в бассейнах друзей. Это тоже ужасало её. «С тех пор как у меня появились дети, я по-настоящему боюсь утонуть. Я спрашивала свою мать, но она понятия не имеет, чем это может быть вызвано… Я боялась воды с тех пор, как меня купали в самом раннем детстве».
Шелли работала с этим страхом, а также с историями и ощущениями, которые он вызывал, используя как внимательность, так и сострадание. Затем в ходе одной глубокой молчаливой медитации её тело начало дрожать, и к ней пришло видение приятной женщины, которой было почти тридцать, с двумя детьми, убегающей от огромной волны, которая накрывала её деревню. Она стала той женщиной, старавшейся удержаться и захваченной наводнением, которое вырвало у неё её детей и топило её, засасывая вниз. Её страх и горе были неимоверными.
Когда она рассказывала мне об этом, я тоже ощущал сильные эмоции: панику, потерю опоры, утрату. Ещё интересней было то, что само это состояние казалось мне необычным — похожим не на историю или сновидение, а, скорее, на настоящее воспоминание. Такое ощущение воспоминания о прошлой жизни возникает один-два раза на сто сессий с учениками медитации и имеет другое качество, нежели обычные архетипические образы сознания-хранилища.
Я попросил Шелли закрыть глаза и вернуться к той сцене. У неё полились слёзы, и она ощутила волну сочувствия к самой себе. Затем она распространилась на всех родителей, потерявших своих детей, став слезами космического сострадания.
Я попросил Шелли посмотреть на эти образы глазами мудреца. Теперь она сидела так, словно находилась на расстоянии от этого воспоминания. «Было ли оно реальным?» — спрашивала она себя. «Даже если оно было реальным, где оно теперь?» Её собственная идентичность начала растворяться: кем она была — той приятной женщиной или Шелли? Она спокойно сидела, признавая таинственную паутину творения и пустоты.
Её тревога на какое-то время ослабла, но не прошла полностью. Шелли потребовалось несколько лет, чтобы научиться удерживать свои приступы тревоги с милосердием. Однако понимание, которое она обрела в результате того, что казалось воспоминанием о прошлой жизни, стало ключом к этому. Благодаря всему этому она стала мудрее, более расслабленной и свободной.
Сновидения и бессознательное
Согласно древним преданиям, незадолго до рождения Будды его царственной матери приснился белый слон. Когда для истолкования сна призвали придворных мудрецов, они предсказали рождение монарха, который перевернёт мир, или великого мудреца. С самого начала буддийская психология, как и многие другие древние традиции, признавала символическую и пророческую ценность сновидений и то, как сновидения могут отражать наши желания, конфликты и побуждения. В некоторых школах интерпретация сновидений является обычной вещью. Учения предлагают практикующим, которые помнят свои сновидения, медитировать на них после пробуждения. Образы и сильные чувства из сновидений внимательно исследуются до тех пор, пока не начнут восприниматься с лёгкостью и свободой.
Две тысячи лет спустя Фрейд, Юнг и их последователи объявили сновидения «царской дорогой к бессознательному». Они обнаружили, что сновидения могут раскрывать бессознательные конфликты, желания, отождествления и паттерны и показывать нам неосознанные силы, действующие в нашей повседневной жизни. Мудрость сновидений порождается интерпретацией, символизмом, активным воображением и десятками форм современной западной работы со сновидениями. Как и в буддийской практике внимательности, бóльшая часть работы со сновидениями начинается с вспоминания наших последних снов и фрагментов снов при пробуждении, а затем продолжается их исследованием.
Однако буддийская психология идёт дальше, используя практики йоги сновидений. Эти практики учат нас не только запоминать сновидения, но и поддерживать осознавание, когда мы непосредственно видим их. В йоге сновидений мы даже можем в определённой степени направлять свои сновидения, исследуя измерения сознания, представленные во сне. Эта способность, которую называют осознанным сновидением, долгое время не признавалась западной наукой. Затем, двадцать лет назад, исследователи лаборатории сна Стэндфордского университета под руководством Стивена Лабержа подтвердили возможность осознанных сновидений и намеренного направления сновидений.
В ходе буддийского обучения осознанные сновидения систематически развиваются посредством сосредоточения и вновь и вновь зарождаемого на протяжении многих дней намерения. Однако даже без целенаправленной тренировки осознанные сновидения могут спонтанно возникать в ходе продолжительных ретритов. Я много раз сталкивался с этим опытом, когда достигал состояния глубокого сосредоточения. На этой стадии я аккуратно укладывался спать, продолжая медитировать одновременно с тем, как начинал расслабляться. Моё тело становилось довольно неподвижным, моё дыхание — очень мягким, мой ум проваливался в сон и появлялись первые сновидения. Однако внимательность, которую я практиковал на протяжении многих дней и недель, сохранялась, и я мог сознательно замечать, как засыпаю, и смотреть сны, когда они возникали. Я продолжал быть внимательным к этому, словно сидел в медитации, до тех пор, пока сновидение не заканчивалось и не наступал сон без сновидений.
Эти спонтанные эпизоды осознанных сновидений начали происходить с Кевином — практикующим, проходившим двухмесячный весенний ретрит. Однажды он рассказал, как наблюдал за собой во сне: это было привычное сновидение, в котором он стоял на краю скалы, до ужаса боясь упасть. Было легко найти символические ассоциации. Он волновался, что его карьера писателя разваливается на части. Кроме того, за несколько недель до начала ретрита он встретил женщину, на которую начал «западать».
Я предложил, что если это осознанное сновидение будет повторяться, он может привнести в него внимательность, словно сидит в медитации. Тогда он мог просто позволить вещам развернуться. Через несколько дней сон повторился. Кевин отпустил и почувствовал, как падает со скалы. После мгновения паники он начал парить. Затем он обнаружил, что идёт по деревенской дороге, окружённой зеленью, в месте, которого он никогда прежде не видел. В течение нескольких недель после того сна медитация Кевина углублялась. У него были и другие осознанные сновидения. Он сообщил, что испытывает новое чувство доверия, которое сохранялось на протяжении всего ретрита.
На последней стадии буддийской тренировки осознанных сновидений мы получаем указание поддерживать осознавание до тех пор, пока не сможем наблюдать, как состояние бодрствования сменяется состоянием сна со сновидениями, а затем сна без сновидений, каждое из которых временно возникает