бой. Шербера слышала, как лязгают о камень зубы, как плещут, выпадая из тел, внутренности, как рычат раненые люди и нелюди, как зовут на помощь целителей и акраяр. Она дождалась, пока бой подступит совсем близко — испуганные вскрики мальчишек на крышах давали ей знать обо всем происходящем вне досягаемости ее взора, — и скользнула меж домов к нему.
Осторожно. Еще осторожнее, когда она чуть не налетела на какого-то привалившегося к стене раненого. Он обозвал ее последним словом, но Шербера едва ли заметила это оскорбление — мысли туманил бой, зрение сузилось до сражающихся чуть поодаль Тэррика и Прэйира, и дыхание перехватило, когда последний одним ударом меча разрубил зеленокожего почти напополам. Так легко, словно тот был сделан из масла, а не из плоти и костей.
Она затаила дыхание, наблюдая за тем, как сражаются двое ее господ… и не смогла бы сказать, кто из них был лучше другого.
Грубая сила Прэйира ломала и давила врага, он едва ли даже переводил дыхание после очередного убийства, его меч летал в воздухе так быстро, что за ним не поспевал глаз. Тэррик, сжав зубы и сосредоточенно отбивая удары, сражался не менее храбро, хоть и было видно, что давалось ему это нелегко. Но его выпады были точны, и там, где Прэйир кромсал и крушил, он убивал тонко и даже изящно. Шербера восхитилась одним особенно точным ударом, который фрейле нанес зеленокожему, попытавшемуся зайти Прэйиру за спину.
А потом почти рядом с ней на землю рухнул воин с прокушенной шеей, и брызнувшая кровь окатила ее с ног до головы.
Шербера схватилась за кинжал, но было поздно — воин квокнул, цепляясь пальцами за землю и за жизнь, и его тело стало мягким и мертвым в луже крови. Его магия умерла вместе с ним. Афатр, отлетевший в сторону при падении, оказался почти у ног Шерберы, и она задрожала, когда поняла, что этот меч уже ничей, что его магия тоже погасла, как погасло пламя жизни в глазах его хозяина, и что сейчас, пока никто другой не коснулся его, она…
Нет, она не была воином.
Она была акрай, и если ее господа узнают, что она…
Меч лежал рядом и ждал.
Меч лежал рядом и звал.
Шербера отступила от него на шаг, отвела глаза, чтобы не поддаться искушению, закусила почти до синяка губу, глядя на сражающихся Прэйира и Тэррика…
Фрейле ударил врага мечом в грудь и, когда тот упал, наклонился, чтобы выдернуть афатр из зеленой плоти, на мгновение оставшись без защиты. На Прэйира почти в тот же момент набросились сразу трое, и он оказался в кольце скрежещущих зубами врагов, сражаясь не на жизнь, а насмерть. Зеленокожая тварь, прятавшаяся в ожидании удобного момента за стеной дома, оскалилась и рванула вперед, разбегаясь для прыжка, и Шербера затаила дыхание, когда поняла, что сейчас будет.
Сейчас тварь оторвется от земли и взлетит в воздух. Ударит фрейле в спину, вонзит ему в шею свои длинные зубы и убьет его так же, как убила до этого человека, испустившего дух у ног Шерберы.
Нет. Во имя Инифри, она этого не позволит.
Шербера положила на землю свой кинжал и схватилась за меч, не думая ни о чем — только о том, что сейчас один из ее спутников погибнет у нее на глазах. Темная магия хлынула в нее, когда меч проснулся, зубы сжались, тело выгнулось как лук, и двумя длинными прыжками Шербера переместила себя в гущу боя.
Она ухватила меч обеими руками, занесла над головой Тэррика и, прежде чем тот успел обернуться, рубанула, встречая в ударе летящего на него зеленокожего убийцу.
Ш-ш-ух! Голова с оскаленными зубами отлетела прочь, Тэррик ошеломленно обернулся, успел только встретиться с ней взглядом — Шербера вдруг взлетела в воздух, схваченная рукой Прэйира, и оказалась отброшена прочь от боя с рыком, от которого у нее заледенела кровь:
— Проклятье Инифри, отойди отсюда!
В голове пела боевую песню магия, меч требовал еще крови, но Шербера не успела сделать и шага вперед — неизвестно откуда взявшийся Олдин оттащил ее прочь, прижал к стене дома и держал, пока она вырывалась и рычала, требуя ее отпустить, пока пальцы не разжались и меч не выпал из руки, и дыхание не стало хриплым и тяжелым от бессилия и злости.
— Ты не должна сражаться.
О, если бы он накричал на нее, было бы легче. Но Олдин говорил мягко, и в какой-то момент перестал удерживать ее, и она сползла по стене дома, ловя ртом воздух и пытаясь унять охватившую ее страшную дрожь, не понимая, что происходит и почему все ее тело превратилось в студень и не желает подчиняться.
— Что это… что это со мной?
— Это боевая магия, — сказал он так спокойно, словно бой не кипел сейчас в десятке шагов от них. — Шербера, тебе нельзя находиться на поле боя.
— Но я уже…
Он не позволил ей возразить:
— Ты не умеешь держать меч. В тебе нет силы. Тебя тут же убьют, и ты даже не успеешь понять, как это случилось.
Шербера приподняла лицо и посмотрела на него, посмотрела в его фиолетовые от магии глаза, мягко светящиеся во тьме.
— Но я хочу сражаться, Олдин, — сказала горячо, словно боясь, что он не поверит ей. — Я хочу быть воином… и ты же видел, что я не боюсь боя, я не боюсь смерти, я ничего…
Олдин отвернулся от нее и убил подошедшего сзади врага, не изменив выражения нежного лица. Снова посмотрел на нее: все так же мягко и внимательно, наклонился и коснулся рукой ее лба, стирая брызги крови.
— Я думаю, теперь ты знаешь, кого можно просить об услуге, Шербера. — И прежде, чем она успела сообразить, унесся в гущу боя.
Она же, растерянная и дрожащая, осталась сидеть у стены.
***
Восходное войско одержало победу: зеленокожих никто не вел, и некому было удерживать их вместе и заставлять нападать, а потому как только они поняли, что терпят поражение, то поспешили отступить. Битва была кровавой, но короткой, и вскоре на улицах остались лежать лишь тела убитых и тяжелораненые, к которым поспешили целители и акрай.
Шербера была с ними.
Она вышла из дома, занятого целителями, когда увидела в толпе воинов Фира; он искал ее взглядом. Ни о чем не думая, Шербера поспешила к нему — как подруга, а не как акрай, как жена, встречающаяся вернувшегося из опасного боя мужа-воина, и в голосе ее