директора приподнялся в усмешке.
— Что потребуется от меня? — уточнил Брайер.
— Ничего, — покачал головой ОПЗМовец, — только присутствие. Во всяком случае, таковы были условия.
* * *
— Всё по- твоему, — без тени удовлетворения в голосе сообщил Титов, указывая на Брайера. Мужчина стоял за бронированным стеклом, лишенный возможности слышать их, равно как и что- либо сказать.
Однако он видел. И прямо сейчас буквально пожирал взглядом пленницу.
— Я же не дура, — покачала головой Линда. Сутки плена никак не сказались на ней: девушка выглядела прочной, твердой, как лёд, — зачем мне на него смотреть через стекло?
Константин нахмурился. Девчонка начала слишком много себе позволять.
— Начнем с самого простого, — он тут же вернул невозмутимый вид, — зачем сдалась в плен? Каков твой замысел?
Тиль молчала. Устремив взгляд вверх, она все свои мысли посвятила аккуратной стыковке плит. Интересно, думала пленница, сколько строилось это здание? Часто ли тут проводится реставрация?
Смотреть в глаза Титову девушка даже не пыталась.
— Отвечай на вопрос, — сквозь зубы процедил мужчина. В нем медленно поднимался гнев: неприятная, отвлекающая от рабочего настроя эмоция.
— Я отвечу на ваши вопросы, — не переключая внимания с потолочных плит, безмятежно выговорила Линда, — в присутствии Нильсона Брайера. Мы говорили об этом.
Неприятным уколом в нарастающий гнев врезалось раздражение. Выстрелило желание броситься на неё, вызвать специалистов, которые заставят пленницу сказать всё, и даже больше.
Схватить сверхъестественной мощью Дара её разум, стереть дочиста всю память, до уровня трехлетней девочки. Заставить почувствовать сверхчеловеческую боль.
Всё и сразу.
Но уже его собственный организм отрезвил намерения: не сейчас. Потрясения выходного не пропали бесследно. Нужен еще день или два на отдых…
А что же здесь и сейчас?
— Будь по- твоему, — злобно бросил Титов, — потом еще пожалеешь.
Взглянув в сторону камеры, размещенной на потолке помещения, директор сделал нужный жест, и уже спустя минуту Нильсон открыл дверь.
Тиль впервые за время заточения словно дала крохотную трещину. Девушка бросила совершенно человечный взгляд на вошедшего мужчину.
— Я скучала… — выдохнула она.
— Я пошел тебе навстречу, — ледяным тоном отрезал Титов. Он смерил взглядом обоих присутствующих, — тебе есть, что мне предложить взамен?
Линда кивнула. Серо- голубые глаза её до сих пор не сводили взора с Нильсона. Тот не реагировал, но и сам смотрел на пленницу со смесью чувств на лице.
— Прошу, начни с самого важного. Мелочи оставим на потом.
Мысли обоих были заняты друг другом, но ни намека на предательство Брайера или неожиданные действия от Тиль Константин не обнаружил. Порядок…
— Самое важное, да, — голос Линды звучал сухо. Ни дрожи, ни слёз, ни эмоций, — прежде всего, Бостон.
ОПЗМовец ответил крохотным кивком, призывая продолжать. Камера под потолком услужливо записывала каждое слово Тиль, чтобы аналитический отдел смог потом детально разобрать, изучить и проверить все предоставленные данные.
Что же там насчет Бостона?
— В Бостоне, — выговорила Линда, — и был первый важный момент. Я тоже оказалась задействована, потому что…
Короткая пауза. Три пары глаз смотрели друг на друга.
И вот две из них нашли взгляд друг друга.
— Потому что там мы с Нильсоном Брайером признались друг другу во взаимных чувствах. Еще в самом начале войны, не зная, сколько всего предстоит пережить вместе.
Титов отреагировал не сразу. В первое мгновение ему показалось, что произошла какая- то осечка, но Линда говорила быстро, и успела продолжить:
— Нью- Йорк. Там мы жили вместе, и пусть Нильсон часто отправлялся на войну, а я пропадала в Совете, это была лучшая часть моей жизни.
— Тиль! — Константин вновь подавил вспышку гнева, — вместо интересующих меня сведений ты предоставляешь полную бессмыслицу! Оставь глупые попытки сбить Нильсона с пути. Не получилось у твоих товарищей на фронте, не получится и здесь. Если тебе нечего сказать по существу, возможно нужно взять день перерыва, — он встал, собираясь уйти и оставить девушку наедине со своими мыслями, а себе дать время разработать новую тактику допроса.
— Прошу прощения, — Линда тоже справилась с собой. Голос её на мгновение прыгнул на октаву вверх, но девушка продолжила говорить, — прямо сейчас идет конференция…
Снова голос дрогнул. Мысли пленницы оторвались от потолка и тоже дали слабину.
— Конференция в Гонконге. По вопросам готовящегося вливания ресурсов в Восточное направление. Мы перенесли её из столицы, чтобы провести в условиях секретности.
Девушка прикусила губу. По подбородку скатилась единственная капля крови.
Взгляд Титова на мгновение метнулся к обеспокоенному лицу Нильсона. Тот старался выглядеть невозмутимым, но мысли мужчину всё же выдавали.
Повисла тишина. До слуха директора донесся едва слышный гул ярких ламп, уничтоживших все тени в помещении.
— Гонконг, — повторил он, — что еще?
По телу разлилось удовлетворение. Все эти ходы, все хитрости Линды, попытки выманить Брайера да, успеха достигли: вот он, стоит перед ней. Но на этом всё.
По метанию мыслей девушки Константин понимал: она не лжет. Информация дается с огромным трудом.
А как же еще? Предательство — вещь непростая.
— Конвой, — почти прошептала Тиль, — позавчера вышел из Шанхая по ТО ГТК. Там огромный гуманитарный груз, который должен осесть на побережьях Африки. Наши силы только высадились, и им нужны ресурсы, и…
Она не могла говорить дальше. Каждое слово, по- видимому, давалось пленнице едва ли не с физической болью.
Титов же старался вытеснить из себя злорадство деловым настроем. Но вновь и вновь возвращалось приятное чувство справедливости, что эта гордячка сейчас на своем месте.
Про готовящуюся транспортировку ему уже докладывали. Командование поспешило сбросить информацию со счетов: последний крупный конвой из Шанхая выходил не так давно, и откуда бы так быстро собраться новому?
А вот, есть откуда!
Линда, уловив паузу, подняла взгляд на ОПЗМовца. Её лицо было бледным, как мел, губы — плотно сжаты.
Директор ответил тенью усмешки:
— Пожалуйста, продолжай. Сведения нам очень полезны.
Он задавал вопросы снова и снова. Камера записывала признания пленницы, которые, и Титов это чувствовал, просто не могли быть ложью. Поворот за поворотом ввинчивался этот нож в сердце Армии Освобождения.
С развившимся по всему сознанию чувством удовлетворения генеральный директор объявил передышку. Жестом пригласив за собой Нильсона, он покинул помещение.
Грудь распирало от предвкушения того, как полученная информация будет использована.
— Видишь? Она в тебе тоже заинтересована, — кивнул ОПЗМовец, — ради одной встречи очень многим пожертвовала.
Он старался говорить непринужденно, понимая при этом: выходка Линды в самом начале вновь чуть не поставила всё под угрозу. Пусть сейчас в мыслях Нильсона не отыскать ничего, представляющего угрозу, но эти встречи… пока что этим двоим лучше не пересекаться.
— Но сейчас мы поработаем с ней сами, — ровно завершил