одна такая.
Сейчас голос прозвучал человечно. Девушка не могла ничего ответить. Ледяная вода, жгущая тело, не позволяла даже открыть рта. Все, что могла Линда, это слушать.
Я вижу, какие страдания тебе приносят воспоминания и мысли о нас. Я всё вижу.
Вижу и то, что тебе хотелось бы это прекратить. Как можно скорее. И ты прекратишь. Уже скоро.
Отчетливо звучала радость: будто он открыл для себя что- то новое, неизведанное. Знания? Возможности?
Брайер уже у нас, и ты для него — никто. Хочешь снова быть вместе с Нильсоном? Есть только один путь.
Тон ОПЗМовца усыплял. Хотелось довериться ему. Всплыть подальше от этих кошмаров, подняться обратно на вершину айсберга. Ему же все это по силам!
Он говорил и говорил. Линда с интересом заметила крохотную трещинку, пробежавшую по ледяной горе.
За толщей льда она видела картины из своего прошлого. Лица знакомых, близких…
Никто из них тебе на самом деле не дорог. Все близкие здесь. Все.
Лица окрашивались в новые цвета, выражения их сменялись ужасными гримасами. Тиль поймала себя на том, что многие уже не вызывают симпатии. Как такое возможно?
Организация — твой союзник. Другого не было и не будет.
Слова генерального директора звучали такими простыми и уместными. Воспоминания не таяли, они теперь возбуждали другие эмоции: злобу, неприятие. Хотелось согласиться с Титовым и первой протянуть ему руку.
Но разве не с этим она приехала бороться? Не от этого она хочет спасти Нильсона?
Сил не хватало. Чёрная вода сковала движения, сковала даже сами мысли. Боль держала за горло, не давая никакой свободы.
Твой мятежный настрой ничего не стоит. Ты…
Секундная пауза в голосе говорящего. Лишь одна крохотная заминка. Будто он набрал в лёгкие воздух, чтобы продолжить.
За эту заминку Тиль старалась зацепиться изо всех сил. Больше у неё просто ничего не было.
Ему всё это тоже не даётся так просто, убеждала себя девушка. Черпать информацию, а теперь ещё и…
Замолчи.
В голосе звучало напряжение. Может, она выдавала желаемое за действительное, но в это «желаемое» Линда вцепилась мертвой хваткой.
Ее лихорадило. Силы — все, какие ещё были в организме, — стремительно утекали. Судорога сводила ноги и руки — будто эта ледяная вода и впрямь была реальна.
Все вокруг продолжало менять оттенки. Теплые воспоминания в большинстве своем становились жуткими и отталкивающими — как эта самая вода. А то, что раньше казалось ненавистным, переставало таковым быть.
По- другому не может быть.
Голос окружал её. Усилие за усилием он одерживал верх. Да, ценой страшного напряжения — это чувствовала даже девушка, но всё- таки он побеждал.
Сколько времени осталось позади? Пара мгновений? Долгие годы? Линда потеряла счет.
Но всё закончилось. Единовременно, будто огромная сила схватила девушку за шиворот и потащила вверх.
Перед глазами плыла громада айсберга. Сверкали сцены из жизни, освещённые призрачным холодным сиянием. Все быстрее и быстрее они скользили мимо. Напоследок девушка успела бросить ещё один взгляд туда, в чёрную глубину.
Туда, где всё стало по- другому.
Вот и всё.
Едва слышный, оттуда донёсся голос Константина Титова. И этот уставший (или это только кажется?) полушёпот напугал сильнее, чем все предыдущие уговоры.
В лишенной света бездне появился ещё один обитатель.
Она, подчиняясь неведомой силе, вынырнула из ледяной воды. Шумно втянула воздух в лёгкие, даже не поморщившись от холодного ветра. В сравнении с тем, что было там, внизу, это больше не страшило.
Тиль тянуло выше, ещё выше. Над вершиной айсберга, в небеса, затем в темноту выше неба…
Она распахнула глаза. Тут же пришла боль, пришла измождённость. Голова трещала по швам, лицо было залито слезами. Ладони — рассечены ногтями и покрыты свежей кровью. Ноги и руки словно выкручивал некто могучий: нет. Это сама она, пытаясь вырваться из зажимов, травмировала собственное тело. Во рту — соленый вкус. В своей борьбе Линда не раз кусала губы и язык. И слабость, слабость покрывала все это налетом беспомощности.
В чём была суть борьбы? На этот вопрос девушка не могла сейчас ответить. О чем вообще она могла спорить с генеральным директором ОПЗМ? Ведь столько лет она уже провела на службе Организации, и тут вдруг — какие- то оковы. И это бессилие в теле.
Скорее всего, не просто так. Константин Титов ведь не ошибается. Возможно, что- то в ней вызвало его подозрение.
Не сразу взгляд Линды сфокусировался на человеке напротив. Константин, все ещё сидящий в своём стуле, выглядел странно. Будто безумец: мелкая дрожь сковала генерального директора, пальцы судорожно сжимались и разжимались, в поисках чего- то. Дыхание, это Линда видела даже со стороны, было частым и прерывистым.
— Что происходит? Вы в порядке? — спросила она. Как помочь ему, будучи связанной?
Багровая капля, скользнув из носа мужчины, оставила тёмную дорожку на лице до самого подбородка и, словно поразмыслив, упала на светлый пол. Но ОПЗМовец этого и не заметил — в его глазах застыло выражение… Тиль не смогла бы так просто объяснить, что именно в нем было. Наверно, такой взгляд у человека, пробудившегося после чудесного сна. Когда он пытается вернуть в памяти все подробности, испытать их еще раз, но время всё неумолимо вычеркивает.
Лицо того, кто цепляется за это мимолётное мгновение, старается удержать в голове как можно больше.
Медленно генеральный директор опустил голову. Девушке стало за него страшно. Что произошло?
— Врача! — выкрикнула она. Помимо слабости, Линда отметила, что её голос сорван от, наверно, частых криков.
Тут же вбежал человек в металлической броне. За ним — еще один, и еще. По разуму Тиль разлилось спокойствие: теперь с директором всё будет в порядке.
— Господин? — первый гвардеец, подойдя к Титову, осторожно коснулся его.
— Помощь! — ему нужна помощь! — выкрикнула Линда, но ОПЗМовцы оставили её без внимания.
И тогда заговорил сам Константин.
— Да… в порядке, только… — мужчина едва не рухнул со стула, — нужно восстановиться. Срочно!
«Срочно» прозвучало грозно и требовательно. Но сразу же энергия его оставила.
— Быстрее. В больничное крыло, — почти прошептал директор, — я всё понял. Всё понял.
— Все слышали! Живо! — двое гвардейцев помогли подняться ОПЗМовцу и, подставив плечи, практически вынесли из помещения.
Еще один остался с Линдой. Бесстрастное стекло шлема не выражало ровным счетом ничего.
Да девушке было и не до того. Она пыталась привести в порядок разрозненный разум. Мысли отчего- то путались.
Сколько она провела в таком состоянии? Один из вопросов, найти ответ на которые Тиль пока не видела возможности. Разум подсказывал: стоит Титову восстановиться, и