— Я не могу забрать у вас все. Мне нужно только на такси до Скрантона.
Она взяла двадцать долларов и еще три банкноты по одному.
— Я все верну, обещаю.
— Не стоит. Мы люди простые.
Николь заказала такси. Когда машина подъехала, девушка повернулась к Светлане и, обняв, поцеловала в щеку.
Вздрогнув, женщина сказала:
— Храни тебя Господь, дитя мое.
Николь подошла к такси и села на заднее сидение.
— Отвезите меня в офис окружного коронера. По-моему, это в Скрантоне.
44
— Мне кажется, ты слишком печешься о секретности, — сказала Робин. — Обещаю, что если ты скажешь, куда мы едем, я не стану выпрыгивать из машины в поисках ближайшего телефона и звонить в отдел новостей.
Они пересекали район Грин-Ридж, заполненный старыми особняками, некогда принадлежавшими главам горнодобывающих компаний, а теперь — докторам, адвокатам и застройщикам. Затем миновали центр Скрантона, где расположилось старое здание суда со статуей Джона Митчелла — бывшего лидера Союза Шахтеров. Когда они подъехали к комплексу строений на холме, возвышавшемся над деловой частью города, Робин вновь заговорила:
— Университет Скрантона? Мы едем туда?
Дорогу им перекрыла полицейская машина, мигалка на крыше предупреждающе переливалась красным и синим сигналами. Рядом с машиной был припаркован желтый грузовик аварийной службы Пенсильвании. Буксировщик отгонял припаркованный автомобиль, неподалеку экскаватор ждал, когда ему расчистят проезд.
— Извините, дорога перекрыта, — сообщил коп, как будто без него было не видно.
— Что-то случилось?
— Полотно обвалилось вокруг водостока, кусок асфальта шириной метра три. Упала одна машина, но водитель вроде в порядке. Автомобиль сейчас вытаскивают.
— Вокруг водостока, говорите? Странно, дождей вроде бы уже неделю не было.
— Инженеры думают, что это из-за очередного взрыва в шахтах. Похоже, обвалилась стена туннеля, и подземным течением размыло землю под асфальтом. Они говорят, что это могло продолжаться не один месяц.
B опасной близости к провалу стоял телеграфный столб. Росток заметил, что многочисленные провода туго натянуты, и только тогда понял, что столб на три метра ушел в землю.
— Электричества тоже нет? — спросил он.
— Отключилось пару часов назад. Энергокомпании сейчас пытаются провести провода другим путем.
— А что это за ужасный запах? — спросила Робин.
— Как в аду, да? — полицейский покачал головой. — Пары серы поднимаются из провала. Парень из агентства по охране окружающей среды сказал, что это из-за подземного пожара: загорелся угольный пласт в старой шахте.
— По крайней мере, метан не выходит, — сказал Росток.
Они сейчас пытаются это проверить, но точно ничего не известно. На их приборы не всегда можно надеяться. Для страховки закрыли университет и перекрыли подъезд к нему.
— А мы как раз туда едем. Я веду полицейское расследование.
— Здесь вы в любом случае не проедете. Дорога будет перекрыта еще дня два, пока не починят трубы и не засыплют провал гравием. До этого еще, наверное, водой зальют, чтобы охладить. Эта чертова дыра горячая: стоишь и чувствуешь, как лицо пышет.
— Нам нужно в здание факультета естественных наук, — сказал Росток. — Это вон то строение, со стеклянным фасадом.
— Туда как раз идет трещина от провала. Земля расходится. Здание, должно быть, уже эвакуировали.
— На верхнем этаже горит свет, — сказал Росток. — Нас там ждут.
— Это, наверное, аварийный генератор, — ответил полицейский. Он немного неуверенно посмотрел на окна верхнего этажа. Росток знал, что у него свои инструкции. Но еще он знал, что для коллеги-офицера можно ими пренебречь.
— А может, его и не полностью эвакуировали, — наконец уступил полицейский. — Я вам вот что посоветую: езжайте по Капоз-Авеню, откуда вы приехали, там сверните налево на улицу Спрюса, и затем еще раз налево, в первую же аллею, которую встретите. Это будет улица с односторонним движением. Она ведет от университета, но если через полквартала свернете направо, то подъедете к заднему входу факультета. Только будьте осторожны. Мы не уверены, что там внутри безопасно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
45
Задняя дверь здания факультета оказалась незапертой. В коридоре горела одна лампа с питанием от генератора. Лифты не работали, поэтому в лабораторию Уильяма Альцчиллера, находившуюся на пятом этаже, они поднимались пешком.
— Работает аварийное питание, — объяснил профессор. Он посмотрел на Робин испепеляющим взглядом, не успела та войти в лабораторию. — Там снаружи какая-то проблема, все электричество выключилось, — сказал он. — Генератор отвечает за все, кроме лифтов и вентиляции.
В лаборатории и впрямь было душно. Пахло дезинфицирующими средствами и химикатами. И потом, подумал Росток, прочищая нос.
— Вы бы открыли окно, — сказал он. — Проветрилось бы немного.
— Я бы открыл, — согласился Альцчиллер, — но в этих новых зданиях все окна запечатаны. Весь день сидим без вентиляции.
— А где ваш ассистент — тот молодой гений, которого вы взяли в помощники?
— Он проработал всю ночь, а утром почувствовал себя неважно, так что я отправил его домой.
— Все должно быть конфиденциально, — напомнил Росток профессору. — Надеюсь, вы не забыли его предупредить?
Если это так секретно, зачем вы привели с собой журналистку? — Альцчиллер повернулся к Робин. — Я видел вас по телевизору. Не знаю, что вам наговорил Росток, но я скажу одно: что бы вы здесь ни услышали, это не для эфира. Не хочу, чтобы меня цитировали или даже просто упоминали в новостях, — он повернулся к Ростку. — У нее есть с собой диктофон?
— Я уже все забрал: и диктофон, и мобильный. Они внизу, в машине.
Робин переводила взгляд с полицейского на профессора.
— Да что с вами? Вы в курсе, что вы параноики?
— Я сделал тебе одолжение, допустив сюда, — укоризненно произнес Росток. — Теперь будь добра, помолчи немного. Можешь узнать много интересного.
О да, — сказал внезапно повеселевший Альцчиллер. — У нас тут в высшей степени необычный артефакт. Никогда не видел ничего подобного.
Он подвел их к столу в дальнем конце комнаты, возле окон. Рука лежала на стеклянном подносе, накрытая прозрачным колоколом, ладонью вниз. Пальцы касались стекла.
— Так вот она где, — сказала Робин, наклонившись, чтобы рассмотреть руку поближе. В ее глазах теперь было больше интереса, чем в прошлый раз, подумал Росток.
— Разве кисть не нужно держать в морозильнике? — спросил он. — Или он тоже не работает?
— Честно говоря, я держу ее здесь намеренно, — признался Альцчиллер. — Как вы думаете, сколько она пролежала в сейфе?
— По словам банкира, все пятьдесят лет. Но такого же не может быть, верно?
Альцчиллер изогнул бровь, однако прямого ответа не дал.
— Как думаете, у него была цель обмануть вас?
— Вряд ли кто-то вам ответит. Гарольд Зиман умер этим утром. Его лечащий врач сказал, что от кровоизлияния в мозг, — Росток заметил, что Робин испуганно смотрит на него. Очевидно, она не слышала о смерти Зимана. — Но рука не могла пролежать в сейфе больше пары часов. Иначе она начала бы разлагаться, верно?
— Верно. Этот процесс начинается очень быстро, особенно при комнатной температуре.
— Поэтому я и удивлен, что вы ее не заморозили. Без вентиляции здесь довольно жарко.
— Да, сейчас почти тридцать три градуса. Я слежу за температурой с тех пор, как вы уехали. Ночью было двадцать градусов, и как только взошло солнце, лаборатория начала прогреваться. Сначала от солнечных лучей сквозь стекла, затем еще электричество отключилось. К полудню здесь было тридцать четыре градуса.
У Ростка создалось ощущение, что профессор хочет что-то сказать, но ходит вокруг да около. Возможно, его смущало присутствие репортерши и то, с каким интересом она рассматривала кисть. Они оба наблюдали за Робин, пока та ходила вокруг стола и изучала руку так, словно видела ее впервые.