Читать интересную книгу Скорпионья сага. Cамка cкорпиона - Игорь Белисов

– Я купила участок. Мы будем строить дачу.

Мне подурнело. Перед глазами замельтешила реклама: «Рытье котлованов», «Бурение скважин на воду», «Песок, щебень, цемент», «Блоки, кирпич», «Теплоизоляция», «Брус, вагонка, сайдинг, металлочерепица», «Септик»… С трудом я вернулся в равновесие духа… Не стал ей в лоб объявлять очевидный диагноз. Осторожно заметил, что дача, вообще-то, имеется у моих родителей. А также, у ее мамочки. Для единственной реальной наследницы это более чем достаточно.

Малыш прислушалась с интересом.

Жена не желала слушать, ей хотелось «свой дом».

И еще перед глазами потянулся автомобильный затор, неотъемлемый спутник традиционных уикендов – многокилометровое, многочасовое, многолетнее сумасшествие, в которое горожане сбиваются с маниакальным стадным упорством. Социальное явление «дача» давно превратилось в популярнейший бред, эффективно заполнивший пустоту обывательской жизни. Наверное, чтобы не спятить, всякому нормальному человеку нужен собственный бред. Но я то-то тут, извините, причем?

Жена распахнула багажник. Там лежали, тайком от меня приготовленные: моток проволоки, рулетка, топор. От меня требовалось вытесать колышки и обозначить периметр. А то, когда все растает, соседи могут оттяпать лишку. Кроме того, она хотела, чтобы я разметил место под дом, но это позже, когда по весне все подсохнет. А стоить будут строители. Я объявил, что участвовать в этом не намерен никак.

– А ты уже участвуешь. Чтобы купить участок, я взяла в банке кредит.

Меня как обухом оглушило.

– Кредит? Ты сдурела?!

– А что такого? Весь цивилизованный мир живет в кредит.

– Если цивилизованный мир сходит с ума, это не значит, что я за компанию должен свихнуться. Не собираюсь быть рабом никакого кредита!

– Мы переплатим совсем немного.

– Немного? Ты хоть осознаешь, что кредитная система раздута и скоро лопнет? Такие, как ты, толкают цивилизацию к катастрофе!

– Ты просто ленивый. Не хочешь немного напрячься.

– Я знаю другую правду: жизнь не должна быть вытягиванием жил!

Исхитрилась всучить мне топор. Дискуссия взмыла в ругань. Старая песня. Мелодия дачи – всего лишь ремейк. Как и всегда, она клеймила позором за непредприимчивость, я огрызался, что не желаю быть ушлым пройдохой. Она стимулировала к так называемой созидательной жизни, я же надеялся дотянуть до смерти, не напрягаясь. Она пыталась мною командовать, я потихонечку саботировал. Она норовила сожрать, я увертливо ускользал. В конце концов, ушел в чистое поле. По колено в снегу, зато – без нее. Без ненужных мне слов. Почему ругань – всегда многословие? Может быть, ругань возникает как раз-то из-за того, что люди не умеют просто и ясно сформулировать мысль?

– Послушай… Ведь у меня, кроме тебя, никого нет. – Она произнесла это с элегической грустью, подкравшись неслышно.

– Вот как? – Я закурил сигаретку. – Ну что ж, мне искренне жаль, что после стольких попыток ты так и не нашла, кто бы мог меня заменить.

– Я всегда так хотела иметь свой дом. – Вздохнула.

– Ложь. Ты всегда хотела свалить из дому. – Затянулся.

– Опять начинаешь?

– Да нет. Скорей, подвожу итог. Общего дома у нас с тобой построить, увы, так и не получилось.

Включила дурочку. Вроде, не поняла. Пообещала, что вытягивать жилы мне не придется. Умоляла только вытесать и вбить по периметру колышки. А строить она наймет таджиков.

– Приглашай таджиков, узбеков, хоть самого шайтана. Я строить дачу тебе не-бу-ду. – Вручил ей топор и побрел к машине.

– Стоит тебя о чем-нибудь попросить и поставить задачу!

Я расхохотался. «Попросить и поставить задачу», – оговорка в ее фирменном духе. Малыш, однако, взирала угрюмо. Успела занять переднее место. Я плюхнулся сзади. Жена распахнула дверь:

– А ну вылазь из моей машины!

– Да пожалуйста…

Рванула и покатила. Машина быстро уменьшилась. Я зашагал пешком. Чудо, а не погода. Чудо, а не прогулка. Чудо, а не жизнь!.. Остановилась. Сдала назад. Дымок из-под задницы. Ждет. Я обогнул помеху и проследовал дальше своим путем… Тронулась, догнала. Опустила стекло и кричала, перегнувшись через Малыша: все мужики, как мужики, а я… – ремейк продолжался. Малыш все это выслушивала… Я медленно закипал. Но терпел. Чтоб не сорваться. При дочери… Жестко подрезала:

– А ну садись!

– Это приказ?

– Папа, хватит уже! – включилась Малыш. – Самому-то не надоело?

Сел. Тут же крутой разворот – и легли на обратный курс. Я даже возмутиться, как следует, не успел. Затормозили рядом с участком. Малыш посмотрела с мольбою. Предательница.

– Только вобьем колышки – и всё, – пообещала жена.

Вышла. Я тоже. Она – с топором, я – руки в карманы.

Она – на участок, я – мимо, по целине, туда, где машина меня не достанет. Если долго идти в никуда, обязательно выйдешь к дороге. Только бы оторваться…

– Куда?! А ну, стоять!!!

Оглянулся. Бежала. С топором она смотрелась эффектно.

– Ну, давай, Бедняжка… руби… И разом покончим со всей этой неудачей.

– С какой еще неудачей?! – Остановилась.

– С нашим чудовищным браком. – Оскалился.

Ее глаза полыхнули звериным неистовством.

– Ах ты, гадина! Я посвятила тебе всю свою жизнь!

– Ты лишила меня главного в жизни – любви.

– А ты лишил меня женского счастья!

– Женское счастье… Да ты давно уже и не женщина.

– И кто же я?

– Кто, кто… Менеджер, вот кто!

– А ты… ты… – В сердцах отшвырнула топор. – Импотент!!!

7

Едва потеплело, решил вплотную заняться яхтой. Хоть как-то утвердить свое мужское достоинство. Ты возжелала дачу? – пожалуйста. У меня тоже есть чему посвятить выходные. Созвонился с Андроном. Договорились встретиться в клубе.

Неожиданно позвонила Мира.

У нее – день рожденья. Я приглашен.

Меня как волной окатило: восторг – и схлынуло в ужас. Она обо мне помнит! Я включен в список друзей! Экая неприятность. Она хоть осознаёт, что я, вообще-то, женат? Что я скажу дома? Какой бред сочиню?

Для начала пришлось отодвинуть яхту на следующий выходной.

Опять же, подарок. Мучительное испытание для бескрылой фантазии. Тест на оригинальность, неформальность и неприжимистость. Да уж, задачка…

Она собрала друзей в небольшом ресторане. Мое появление произвело легкий фурор.

Я подарил ей самочку в шикарном террариуме с автоконтролем температуры и влажности.

Натужные тосты. Уколы острот. Бульканье наливаемого. Все более дружественный перезвон, все менее трезвые реплики вразнобой. Ее друзья, обоих полов, были на поколение меня младше. Что еще мягко сказано. Я чувствовал себя ископаемым артефактом.

И вдруг она меня ослепила. На время исчезла – и появилась на сцене; в глубине полутемного зала имелась приподнятая площадка; разгорелись софиты; зародились тягучая флейта, пробудились ритмичные барабаны – она вышла в полупрозрачном, скрывающем ноги, выделяющем грудь, обнажившем живот…

Позже она мне расскажет, что занимается в студии Восточного танца. А пока, это был культурно-эротический шок. Северянка с голубыми глазами и волосами цвета чистейшего льна, извиваясь, потряхивалась в дурманящем танце чужеродного юга. Подперев подбородок, я задумался об экспансии южной культуры. Впрочем, самообман. Подлинное размышление скребло о другом: в чем-то жизнь прошла мимо. Да и мужская судьба моя, кажется, прожита, и как вы, красавицы, не танцуйте, меня это не касается никаким боком девичьего живота. Кстати, а кто из присутствующих, собственно, ее близкий друг? Как не вглядывался, явного бойфренда не обнаружил. Бывает. Природа наградила ее такой красотой, что не находилось мужчины, способного дать за нее достойную цену, и она проживала бесценную жизнь в одиноком цветении. Жаль.

То была кульминация. Дальше покатилась обычная пьянка, перетекающая в «на брудершафт» и «на посошок». Я собрался по-тихому улизнуть. Подкрался проститься, не привлекая внимания. Тут она громко сказала: «Вы меня ведь проводите? Я сама все это не дотащу»…

Я поймал «частника». Оказался кавказец. Привередничать было некогда: стрелки часов гнали меня домой едва ли не в шею. Он врубил музыку. Мы неслись по вечернему городу, утопая в цветах, под разгулье лезгинки. На коленях у именинницы покачивался террариум с живым содержимым.

В такси я помалкивал, а на пороге квартиры напомнил, как однажды она мне сказала, что скорпионы в центре нашего города – это бред. Мол, всегда жили на юге и должны жить на юге… Ну, теперь убедилась?

До метро шел пешком. О чем я с ней говорил? Разве об этом должен был говорить?

В следующий раз она позвонила в апреле. Поставила перед фактом: у нее два билета на выставку в Центральном доме художника. «От Античности к Возрождению» – так это, кажется, называлось. Отмазки не принимались. С тяжким сердцем пришлось изловчиться пойти.

Из всей экспозиции мне запомнилась скульптурная фигура Давида; наверное – копия, во всяком случае, в масштабе один к одному. Я с детства помнил ее из учебника. По-моему, визуально ее знают все, даже если не в курсе соответствующей легенды. Благодаря Мире я вдруг осознал, что в произведении любого искусства каждый видит ровно то, что ему видеть дано. Ни больше, ни меньше. В свое время Бедняжка узрела в Давиде голого мужика с невпечатляющим члеником. А вот Мира – героя, вышедшего на бой с Голиафом.