class="v">Знайте:
Нет больше голов тоски:
Вам говорю:
– Покупайте
«Новые Соловки».
«Соловецкие острова» (1930. № 1. С. 63)
Я украдкой списал эти стихи и долгие годы хранил, показывая только ближайшим друзьям.
На Соловках работали ССО – студенты-москвичи и архангелогородцы – участвовали в реставрации монастыря под руководством московских архитекторов и художников-реставраторов. Сергей познакомил меня с ними и как-то предложил пойти на рыбалку. Мы сели в лодки, проплыли часть обычного туристского маршрута по озёрам и каналам, но неожиданно пристали к берегу, волоком и на руках перетащили лодки в другую протоку и вышли в какую-то другую систему озер. Художники достали удочки и спиннинги, отдавшись любимому и увлекательному занятию. Меня рыбалка не увлекала, и я отправился вокруг озера, на берегу которого мы устроили бивак. Я шел по валунам, поросшим морошкой, черникой и брусникой полянам, продирался сквозь буреломы и неожиданно набрёл на какие-то строения, очень напоминавшие мне остатки лагерей, которые я видел в поезде Ухта – Воркута в 1973 году. Да, это были позеленевшие от времени и обрушившиеся вышки для вохры, остовы бараков, столбы с колючей проволокой (зачем она на Соловках – ведь не сбежишь – кругом море!). Прошло почти полвека, а следы СЛОНа не убраны и кричат об ужасе, который здесь был «нормой» жизни. «Неужели настанет время, когда на Соловках организуют музей ГУЛАГа?» – подумал я тогда.
Возвращался я домой с Соловков тем же маршрутом. Перед отлётом я сходил по дамбе на остров Муксалма, где было море брусники, и набрал за час-полтора полную корзину – будет подарок домой. В Архангельском аэропорту усталый сержант милиции на контроле остановил меня.
– У тебя есть нож, отдай, – уверенно обратился он ко мне.
– Ножа у меня нет, – сказал я. Но мой заросший и небритый вид, видавшие многое штормовка и рюкзак не убедили сержанта.
– Покажи рюкзак.
Я вытряхнул рюкзак, где лежало несколько книг, одежда, сапоги и зонтик. Ножа не было.
– Он у тебя под брусникой, – сказал он уже не так уверенно, расстелил на столе клеёнку и велел высыпать ягоды.
– Если ножа нет, сам будешь собирать, – заявил я.
– Высыпай! – приказал бдительный милиционер. Я высыпал – ножа не было. Мы стали вместе перекладывать бруснику в корзину.
– Ты уж извини, я сегодня уже семь финок отобрал – уж больно вид у тебя такой, что без ножа не бывает, – оправдывался он.
Я посочувствовал ему и в душе отдал должное его опыту: нож с наборной ручкой, подаренный одним зэком еще в Урдоме, конечно же, был – как в лесу без ножа? Но милиционеру был неизвестен мой надежный и простой способ перевозки, когда даже появившиеся потом во всех аэропортах приборы, просвечивая багаж насквозь, его не обнаруживали. Раскрывать его я не стал.
Дорогами «Знания»
После Урдомы я твердо решил, что пора зарабатывать головой. Дело шло к завершению докторской диссертации. Да и 12 лет на стройках – все-таки стаж. Хотелось чего-то новенького. Последующие три лета я провел, читая лекции по линии общества «Знание» в разных районах Ленинградской области – Тихвинском, Бокситогорском, Подпорожском, Лодейнопольском, Волховском. За лекции неплохо платили – кандидат наук за каждую прочитанную лекцию получал 9 рублей 60 копеек. Прочитав за день четыре-пять лекций, а за неделю – 20–25, я зарабатывал практически вторую зарплату. Кроме самих районных центров, которые, за редким исключением, в большинстве своем ничем примечательным не запомнились, были поездки в довольно глухие места, поражавшие своей замечательной природой, иногда чудом сохранившимся деревянным храмом, старинными северными домами. Я читал лекции по профилактике рака, модифицируя их содержание в зависимости от аудитории. Иногда это были чисто женские либо мужские коллективы, иногда смешанные. Должен сказать, что, как правило, слушали лекции с большим интересом, задавали вопросы. Однажды я даже съездил на неделю с лекциями в Котлас – это уже Архангельская область. Из Котласа мне довелось на небольшом судёнышке «Заря», снабженном водометным движителем, добраться до Сольвычегодска, где на берегу реки красовалась замечательная церковь, поставленная Строгановыми.
На реке Оять
В 1981 году я снова читал летом лекции в Лодейнопольском районе Ленинградской области. В районном обществе «Знание» мне дали путевки в совхоз «Борец», контора которого находилась в Имоченицах – небольшой деревне на берегу реки Оять. По моим сведениям, как раз в этом совхозе должны были строить коровник мои друзья-лэтишники, с которыми мы столько ездили на Дальний Восток. После лекции в конторе совхоза я спросил у женщины, подписывавшей мне путёвку, работают ли у них «студенты».
– Да вот в ста метрах отсюда коровник начали строить, – показала мне она. Через несколько минут я уже обнимался с друзьями. Объект был только начат – уже стоял фундамент, и ребята начали выкладывать из кирпича столбы, между которыми по проекту должны были монтироваться асбестоцементные панели стен.
– А не найдется ли лишнего мастерка? – спросил я и за пару часов выложил столб, который, как любит вспоминать Анатолий Павленко, был сложен идеально ровным, но винтом, что, несомненно, отражало моё радостное состояние от встречи. Лекция в конторе была последней в моем турне, и я позвонил домой сообщить, что остаюсь с мужиками строить коровник.
– У тебя же даже одежды рабочей нет, – только и могла возразить Лена.
– Одежду мне дадут ребята, – ответил я.
Началась нормальная строительная жизнь. Место было замечательное. Рядом – река Оять, множество красивейших озер в окружении сосновых лесов. Одно из них мы назвали озером Макена по названию озера в каком-то американском вестерне. Оно лежало в небольшой песчаной котловине, со всех сторон было окружено лесом. Мы часто после работы приезжали на него, жгли костер, устраивали шашлыки, купались и пели песни. В окрестных лесах было много грибов, особенно лисичек и белых. На озере мы сколотили плот, с которого ловили рыбу. Недалеко от Имочениц была деревня Никоновщина, в которой я был в «ссылке» в 1967 году, будучи в отряде «Ладога-4» у Володи Сивкова. В Имоченицы мы ездили подряд три года, строя в сезон по коровнику. Жили мы на другом берегу Ояти в поселке Яровщина, где нам дали под жильё двухкомнатную квартиру в четырёхэтажном панельном доме. И каждый день ездили на своих машинах в Имоченицы, делая семикилометровый крюк через мост.
Программа химической безопасности
В декабре 1981 года мы с В. А. Александровым приняли участие в совещании рабочей группы Международной программы химической безопасности (МПХБ) Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) по подготовке монографии «Принципы оценки риска для потомства в связи с воздействием химических веществ в период беременности»[54]. Включил нас в число экспертов